На излете ночи ее сморил-таки беспокойный неглубокий сон. Но за мгновение до звонка будильника Карли проснулась, и первое, о чем подумала, была предстоящая вечеринка. При этом она четко осознала, что это событие в ее мыслях неразрывно связано с одним-единственным человеком. Поэтому о нем она в этот миг тоже подумала. Как было в последние дни постоянно.
Лоренцо Доменико стал по большому счету ее главенствующей мыслью. Карли даже перестала понимать, как к нему относится — плохо ли, хорошо ли… Это не имело никакого значения по сравнению с первостепенным вопросом: как Лоренцо Доменико относится к ней? Не к студентке Тейт, зачисленной на факультет с высшим баллом. А к Карли, обладательнице рыжей шевелюры, румяных щек и внушительного бюста.
Утро нарождавшегося зимнего дня было освещено только уличными фонарями и желтым светом из окон. Карли еще полежала в постели, осваивая новую методику контроля над действительностью и последовательно воспроизводя в мыслях все предстоящие события. Однако при этом она понимала, что именно так, как хотелось бы, никогда не будет. А что действительно не замедлит случиться, так это сплошные накладки, вызванная ими нервотрепка, злость на себя и окружающих, не проходящий стыд, обостренное сознание собственной никчемности.
И все время в мысли девушки вторгался этот мужчина, который давно перестал быть для нее профессором, строгим преподавателем, старшим наставником. Она ни в чем не могла его упрекнуть, но знала, что Лоренцо сознательно сделал все, чтобы теперь ее мучить. И она мучилась, разрываясь между желанием и стыдом, желанием и запретом, желанием и благоразумием. И это тройное желание оказалось сильнее и неоспоримее всего противостоящего ему.
Она нырнула лицом в подушку. Хотела всплакнуть, почувствовав себя беззащитной, одинокой и бесконечно несчастной, но тотчас устыдилась, поскольку это было по-детски глупо и недостойно человека, готовящегося стать юристом…
Ей нужна была мысль, которая бы заставила ее сейчас подняться с постели и начать исправно функционировать. И она очень скоро постановила, что каким бы сладострастным человеком ни был Лоренцо Доменико, он не может всерьез заинтересоваться такой нескладной девчонкой, как она. Теперь ей следует держать ухо востро и не позволить ему над собой насмеяться, а ведь этим и рискует закончиться всякая вольность с ее стороны.
— Итак, Карли, — начал профессор Доменико, развернув перед собой программу грядущего мероприятия, — пробежимся по каждому пункту. Я хочу убедиться, все ли у нас выполнено. Карли поерзала в кресле напротив.
— Да, здесь душно, — своеобразно прореагировал он на ее телодвижения и, ослабив галстук, расстегнул ворот рубашки. — Нужно подрегулировать термостат.
Доменико встал из-за своего стола и исполнил свое намерение.
Карли сидела как на иголках. Чем больше она старалась убедить себя в надуманности своих переживаний, тем ярче эти переживания становились.
— Ты уже распространила среди студентов правила поведения? — спросил он, вернувшись за стол.
— Да, конечно, вместе с пригласительными на вечер.
— Отлично. Честно говоря, меня только соблюдение порядка и волнует. Будет не лучшей рекламой для нашего отделения, если особы, призванные чтить закон и порядок, примутся злобно его нарушать, — шутливо заметил Лоренцо.
Карли, как ни старалась сохранять серьезность, прыснула тонким девчачьим смешком. Профессор Доменико улыбнулся.
— Давай все-таки пройдемся для проформы по пунктам программы, — настоял он, и Карли, церемонно прокашлявшись, склонилась над своими записями.
— Ты уже определилась с нарядом?! — весело осведомилась Маделейн Дюпре.
— Нет, я еще не решила, — ответила Карли.
— Тянешь, милочка, тянешь, — укоризненно произнесла старшая подруга. — Ни одна порядочная девушка не откладывает решение этого воистину жизненного вопроса на последнюю минуту! — назидательно объявила Маделейн. — Давай обдумаем это за ланчем, — предложила она.
— Я уже ела, — отклонила ее предложение Карли.
— Когда это? На прошлой неделе?
— Да и не могу я сейчас рассиживаться. Дел много.
— Каких, например? Лоренцо поручил забрать свои парадные подштанники из химчистки? — смело пошутила Маделейн.
Карли испуганно посмотрела на подругу.
— Я не первый год здесь учусь. Вечно у него первокурсники на посылках, — сообщила та.
— Я делаю по его просьбе только то, что не считаю оскорбительным, — пробормотала Карли.
— В таком случае присядь, отдышись и всерьез, со всей ответственностью поразмысли над тем, как оденешься на сегодняшнюю вечеринку, — крепко взяв ее за руку, сказала старшекурсница. — Итак, какое платье ты хочешь надеть? — спросила Маделейн, усаживая Карли напротив себя.
— Платье?
— А ты планировала надеть брюки?! Нет уж, ты категорически не можешь отправиться на рождественскую вечеринку в брюках, дорогая. Это исключено, если, конечно, ты не возьмешься изображать томную героиню послевоенного черно-белого кино с сигарой в зубах. Но для этого нужно обладать известной мерой изысканности.
— По-твоему, Маделейн, брюки на рождественской вечеринке — это слишком смело?
— По-моему, это непростительно глупо. Во-первых, тебе по статусу не полагается ходить в штанах. Во-вторых, ты еще молода для таких отчаянных поступков. В-третьих, такую фигурку, как у тебя, нужно упаковывать в романтические платья, и только в них… О, Карли! Ну никак ты не обойдешься без моей помощи. Особенно в этом вопросе, — притворно посетовала Маделейн и поволокла Карли за собой.
Карли Тейт счастливо улыбалась. До начала ежегодной рождественской вечеринки юридического факультета оставалось два часа, а она уже была к ней готова и, главное, с нетерпением ее ожидала.
Она, странное дело, была вполне довольна собой, что с ней редко случалось. И, вопреки всем давешним установкам, ей не терпелось увидеть Лоренцо и поразить его…
Как можно обходиться весь день без еды и не потерять при этом ни грамма веса? Неужели она до конца дней своих обречена заливаться этим отвратительным пунцовым румянцем при малейшем волнении, выдавая себя с головой? Кому может понравиться эта блеклая кожа, копна рыжих волос, глупое лицо? — мучила себя Карли всего пару минут спустя после апофеоза восторгов и предвкушений.
Объективно:
Студентка первого курса юридического факультета стояла перед зеркалом с тщательно уложенными волосами, обрамляющими точеный овал лица.
Макияж смотрелся празднично, но не броско. Мерцающие зеленоватые тени над глазами, легкие дымчатые, чуть растушеванные — под нижними ресницами, темно-коричневая тушь. Терракотовые румяна оттеняли свежее лицо, розовый зеркальный блеск на губах играл бликами освещения.