— Арристаэль ирлори, — прозвучало хором.
— Ирлори, — согласилась Лота.
— Арристаэль, — поддакнула Лима и все на нее посмотрели очень странно.
— Что? — подозрительно уточнила лисица.
— Арристаэль ирлори это доброе утро от нижестоящих к вышестоящим. Высокородная эльфийская леди отвечает ирлори, высокородный эльфийский лорд отвечает арристаэль. Теперь ты особенно интересна в глазах эльфов, — шепотом пояснила Лота, пока все рассаживались.
— Неловко вышло, — наморщила нос Лима. — Ну, да и ладно. Хотя погоди, а они не делают скидку для идиотов? И неграмотных?
— Идиоты и неграмотные — молчат, как правило, — отозвалась Лотанари.
Лисица ошарашено посмотрела на подругу и саркастично уточнила:
— А ты вообще видела неграмотных идиотов? Они никогда не молчат!
Сев за стол, Лотанари пожелала всем приятного аппетита и негромко спросила у Идриса, севшего от нее по левую руку:
— Это обычный завтрак или для нас расстарались?
— Мы всегда завтракаем плотно, — уклончиво пояснил эльф. — Но, как правило, в нашем рационе больше рыбы, чем мяса.
Кивнув, Лота принялась завтракать. При этом она не забывала поглядывать на эльфов и отметила, что те действительно выбирают исключительно рыбу.
"Эльфийский завтрак — хлеб и рыба, на ночь яблоки. Интересно, что на обед?", думала Лота, воздавая должное превосходному жареному бекону. Сидящая справа Лима нисколько не заморачивалась наблюдениями, а просто и с удовольствием уплетала тушеную зайчатину. Лисица явно решила налопаться до состояния рыжего шарика.
Когда все насытились, а к столу подали чай с крошечными пирожными, Идрис нарушил царившее молчание:
— Вам нужно прибыть во дворец за пару часов до обеда, или же после обеда. Вы, леди Шан Нейрин, последняя невеста и как только вы заселитесь в свои комнаты — начнется Отбор.
— А разве не все прибыли к одному времени? — удивилась Лотанари, — или мы так сильно опоздали?
— Первая невеста прибыла ко двору Повелителя семь недель назад.
— Что ж она там делала все это время, несчастная женщина? — поразилась Лота.
Идрис как будто обиделся и скупо бросил:
— У Повелителя прекрасная библиотека, художественный зал, несколько комнат для музицирования. И большой парк.
— Но ведь дворец Повелителя это Замок-на-воде? — удивилась принцесса. — Я видела гравюры, там только замок, разве нет?
— Парк внутри, за высокими стенами, — с голосе Идриса звучала настоящая гордость. — Мы оберегаем парк от любого внешнего воздействия, только там произрастает несколько редких растений, которые были почти уничтожены. Да и певчие фрукты приходится защищать, очень уж до них охочи браконьеры. Каждая невеста получит такой фрукт в подарок.
Лотанари была впечатлена щедростью Повелителя, но, видя, что Идрис открыт к общению, осмелилась задать ему вопрос:
— А с вашим Повелителем все в порядке?
— А у леди Шан Нейрин есть сомнения? — поперхнулся Идрис.
— Певчие фрукты — роскошный дар, но довольно специфический. Его либо бездарно засушить, используя в дальнейшем как погремушку для ребенка, либо продать. Все-таки вряд ли все невесты Повелителя — артефакторы высочайшего класса. Я — точно нет. Вот и получается, что подарок будет или продан, или передарен, или погублен. То есть, бессмысленен.
Хмыкнув, Идрис кивнул:
— Но что делать, если это традиция? Повелитель не дурак и понимает все, что вы предположили. А я так и вовсе уверен, что один из родов не зря на отбор прислал обеих дочерей.
— Если Повелитель не бедствует, — Лота ковырнула ложечкой крошечное пирожное, — то он может поступить очень хитрым образом. Подарить певчий фрукт и услуги артефактора. И сразу запечатлеть артефакт на хозяйке.
— У людей есть поговорка, — промурлыкала Лима, и чуть перегнулась, чтобы видеть Идриса, — на елку влезть, и зад не ободрать. Вот тут, как мне кажется, она идеально подходит.
— Не очень поэтичная поговорка, — отметил эльф. — Но довольно любопытная идея.
— У нас редко какие поговорки поэтичны, — признала Лотанари, — но ведь в поговорке главное — смысл. Если же кто-то возжелает исключительной красоты, то можно почитать стихи. В особенности эльфийские.
— Могу я сделать вывод, что смысла в наших стихах нет? — нахмурился Идрис.
Замявшись на мгновение, Лотанари постаралась убедить его в том, что эльфийские стихи самые осмысленные в мире.
— Мало кто способен подобрать к небесам сорок пять синонимов и все их использовать, — убеждала эльфа Лотанари.
Лима старательно и выразительно молчала — пока принцесса учила эльфийские стихи, лисица спала. Ибо неимоверно занудный эльфхиирский эпос вгонял ее в почти медвежью спячку.
— Эльфийская поэзия есть в каждой библиотеке, — добавила принцесса.
— Подтверждаю, — важно кивнула Лима. — Корешки у книг потрясающе оформлены, а потому эльфхиирский эпос всегда стоит на самом видном месте.
Идрис смерил лисицу нечитаемым взглядом и коротко произнес:
— Я должен прибыть ко дворцу раньше вас. Чтобы выслали лодку. Так когда вы прибудете — до обеда или после? К слову, ваши сундуки с одеждой уже должны быть подняты в комнату.
— Определенно до обеда, — уверенно произнесла принцесса. — Как я полагаю, явиться нужно в традиционном наряде?
Она тоже торопилась покинуть зал. Все-таки личное мнение личным мнением, а за языком следить надо. Лоте крайне неловко из-за того, что она не додумалась просто свернуть разговор и перевести тему. А так она считай расписалась в том, что не терпит эльфийскую поэзию.
«Но как ее терпеть, если она ломает мне мозг?!» мысленно взвыла принцесса и решительно направилась наверх. Одеваться.
— Вот и пришел тот самый момент, — торжественно произнесла Лима, — когда тебе настала пора попрощаться с талией.
— Тебе тоже, — буркнула Лотанари.
— А мне-то и лучше, эти тряпки раз-раз и надела. Да и выбираться из них проще, чем из корсета. На самом деле, страшен не эльфийский наряд, а эльфийский макияж.
— Макияжу я говорю — нет, — строго произнесла Лота. — У меня сверхчувствительная кожа.
— У них есть щадящая косметика, — развеселилась лисица. — А еще, сверхчувствительные эльфийки используют иллюзии. Они закрепляют их при помощи венца.
— Интересно, у каждого эльфа есть венец?
— У каждого. Там какая-то ерунда с совершеннолетием. Видишь эльфа без венца? Он малолетка. Другое дело, что эльфийский малолетка это человеческий тридцатилетний мужик, — лисица пожала плечами, — но тут уж ничего не поделаешь.
— То есть, все кто нас сопровождает — старше тридцати?
— Угу. А еще они все довольно обеспеченные. Здесь, в городе, я видела эльфов и эльфиек с деревянными венцами.
Лотанари попыталась представить это, и, потерпев сокрушительное поражение, потребовала подробностей.
— Ну, вот все то же самое, только из полированного дерева. И с янтарем. Красиво, на самом деле. И сразу становится понятно, что эльфы те еще борцы за классовые различия.
— Классовые различия? — поперхнулась смешком Лота. — Ты опять на Болтливой площади была?
— Там можно услышать много интересного. Ты вот хоть что-нибудь знаешь про угнетение верующих?
— Угнетение?! Угнетение?! Тебе напомнить, кто продавил мое отпевание?! Всех бы так угнетали, как мой отец храмовников, — с обидой ответила Лотанари.
— Вот, а им мало. Они страдают. Они хотят жечь других людей на кострах, — Лима вздохнула, — а им не дают. Людям нравится убивать друг друга?
— Не всем и не всегда, — уклончиво отозвалась Лота.
Сундуки действительно были наверху. Лотанари с грустью смотрела на аккуратные шелковые «колбаски» — скрученную в валики эльфийскую одежду. Конечно, приличная принцесса все бы развесила на вешалки и взяла другой сундук, но леди Шан Нейрин не видела в этом смысла. Разгладить шелк дело одного просто заклинания. А вот мучиться с огромным длинным сундуком… Еще неизвестно, где и как и во дворце поселят! Мода на аскетизм в Эльфхиире уже была и неизвестно когда вернется. Эльфы в этом смысле довольно резкие. Это фасон одежды столетиями не меняется, как и фасады домов. А вот внутреннее убранство — никогда не угадаешь, когда ушастики выкинут мягкую мебель и введут в моду жесткие деревянные скамейки!