начальников характеризовал так. Они бывают типа «Акопян» и типа «Кулибин». Первый тип демонстрирует заказчику партию исправных микросхем, и потом с помощью ловкости рук подменяет её на партию бракованных, которые и вручает заказчику, с тем, чтобы теперь продемонстрировать исправные второй раз и отдать тоже. Начальник второго типа ухитрился понять, что именно Витя сделал с испытательным стендом, чтобы более тонко различать брак и выделить из него некую часть микросхем, ранее считавшихся браком, но на самом деле годных. Более того, он сумел объяснить рабочему, работавшему на стенде, что и как перенастроить, чтобы стенд выдавал ещё больший процент годных. Правда, теперь уже принимая за годные часть брака. А отвечать за это пришлось бы Вите, как человеку, придумавшему эту перенастройку стенда. В общем, в нравственном отношении научная работа – это одно, а производство – совсем другое. В конце концов он оттуда ушёл работать учителем физики и математики в школе. Правда, приходилось переходить из школы в школу, потому что его всё время брали на место учительницы, находящейся в декретном отпуске, а как только она рожала и немного выкармливала младенца, то возвращалась. Но, в конце концов, он нашёл школу, в которой работает уже много лет. Однако только после переезда в Москву.
У меня же нет никаких педагогических способностей. Впрочем, подробно это надо описать в воспоминаниях об универе, т.к. проявилось именно тогда.
Попытки работы на будущее
Кроме текущей работы, я не оставил мысль о количественном Оже-анализе. Раздобывал образцы чистых химических элементов, в основном, металлов, конечно (одну маленькую пластинку серебра мне выдали под расписку в московском Центре поверхности и вакуума, куда я чуть было не поступил в аспирантуру, и я очень боялся уронить держатель с ней при перегрузке из загрузочной камеры в основную) для калибровки как энергетической шкалы спектрометра, так и коэффициентов Оже-чувствительности различных элементов.
Одна задумка для калибровки энергетической шкалы спектрометра оказалась провальной. Мне пришло в голову, что хорошим образцом для этого была бы поваренная соль NaCl. Оба элемента имеют большие Оже-пики, расположенные притом на энергетической шкале далеко друг от друга. Вспомнив свой школьный опыт по выращиванию большого кристалла медного купороса, я вырастил дома кристалл соли. Не такой большой, как тот, тот был с ладонь, а этот примерно сантиметровой величины. Причём я ожидал, что он будет кубической формы, а получилась почему-то половинка кубика, где-то 1х1х0,5 см. Наверное, сыграло роль то, что он лежал на дне баночки с раствором, а не был подвешен на ниточке. Ниточку совать в вакуумную камеру мне не хотелось. Гордый достигнутым успехом, я принёс кристалл на работу и загрузил в камеру. И… не смог откачать. Хороший вакуум никак не достигался. Только тогда до меня дошло, и я посмотрел в справочнике и убедился, что та поваренная соль, которую мы знаем, это кристаллогидрат. У неё в составе полно воды. Как, кстати, и медный купорос, который именно потому такой красивый, синий, там ионы меди как в растворе. А в вакууме вода испаряется и не даст ничего мерить, хоть год откачивай. Которого мне никто не даст. Да и камеру жалко, все стенки будут в воде и она долго потом будет оттуда слетать и портить вакуум. И обезгаживание сделать нельзя, образец испортится… Соль пришлось срочно вынимать из спектрометра. Что касается кристалла безводной поваренной соли, его надо выращивать не из раствора, а из расплава. Что не такая простая задача42. Где и как это делать, я не знал. Хуже того, даже если найти, где его сделать, выращенный кристалл будет очень гигроскопичен. Трудно будет его в сохранности довезти и поместить в камеру, не дав контактировать с атмосферой, в которой всегда есть вода. А ведь если хоть сколько-то воды прилипнет, она окажется на поверхности, и, даже если не испортит вакуум, испортит Оже-пики, обеспечив им и химический сдвиг, и разное ослабление при прохождении мокрого слоя из-за различия в энергии Оже-пиков натрия и хлора. Спектрометр-то смотрит самую поверхность, где вода и будет.
Придумал приспособление для определения точного места в пространстве положения фокуса анализатора, чтобы совместить с ним точку анализа и пучки пушек, электронной и ионной. Оно определяется на ощупь, двигая манипулятор с образцом, по энергии получаемых пиков, а ведь эта энергия тоже известна не особо точно. Приспособление должно было состоять из примерно сантиметровой воронки с вложенным в неё конусом, оставляющим между ним и воронкой зазор, воспроизводящий в металле траектории электронов, прошедших через анализатор, только с другой стороны от анализатора, чем приёмник электронов, симметрично. В отличие от обычного плоского образца, сигнал у этого конуса должен был быть резко максимальным именно в правильной позиции по всем трём координатам. Но изготовить его так и не получилось, всё время находились более срочные дела.
Одной из характерных особенностей политического руководства производством были месячники. То экономии чего-нибудь, а то, скажем, месячник подачи рацпредложений. Их можно было подавать в любое время, но в этом месяце за этим следили, и от подразделений требовали соревноваться между собой. Не помню, первое место как-то слегка вознаграждалось или просто повышался престиж. Но участие было добровольно-обязательным. Мы с Якоревым, помнится, подали как-то вдвоём очень много рацпредложений, обеспечив первое место и лаборатории в отделе, и отделу в ОКБ. Одно было даже с экономическим эффектом. Кажется, это было применение дьюарной кружки для разливания жидкого азота в ловушки (для остаточных газов) высоковакуумной установки. Не помню, каким образом, но при этом, вроде бы, достигалась экономия жидкого азота, которую можно было посчитать в рублях. А большинство рацпредложений были без экономического эффекта. Хотя и за них должны были, по идее, выплачивать потом какие-то копейки. Одним из рацпредложений было то приспособление для поиска в пространстве фокуса анализатора. Но главное было их оформить, дальнейшая их судьба никого не интересовала. И даже за экономию жидкого азота, помнится, мы ничего не получали, хотя это рацпредложение было не только оформлено, но и осуществлено. Собственно, осуществлено ещё до оформления. Просто попало под месячник, а то бы мы просто так и пользовались дьюарной кружкой для жидкого азота, как раньше, без оформления. В общем, практика с рацпредложениями сильно отличалась от разработанных для них положений, которые я тогда прочёл.
В калибровке Оже-спектрометра я столкнулся с непреодолимыми трудностями. Для изучения линейности или нелинейности зависимости величины низкоэнергетического (92 эВ) Оже-пика кремния от интенсивности пучка электронной пушки, было необходимо в процессе измерений очищать образец от нарастающего на нём под действием электронного пучка слоя углеродных загрязнений. Потому что вакуум в спектрометре был всё-таки не