Читать интересную книгу "Червь-3 - Антон Лагутин"

class="p1">Выйдя на центр комнаты, Кудрявый хватается руками за голову. Запустил свои пальцы в седые кудри и принялся нервно расхаживать из угла в угл. Пнул со всей силой стул, стоявший у сены. Тот пролетел пару метров, врезался в стену и развалился. На этом Борис не остановился. Проходя мимо окна, он схватился за занавески и резко сдёрнул их. Хотел отшвырнуть от себя, но запутался в них. Начал топтаться на месте, как топчется увязший в болоте олень. Но потом, когда он всё-таки сумел высвободиться из тканевой ловушки и подойти к моей кровати, он взрывается.

Я вроде хотел что-то вякнуть, но взрывная волна быстро сдула мой пыл.

Красное от гнева лицо раскрыло рот, и тут, блядь, такое началось! Чтобы так орали — я слышал впервые. Он даже вспотел. Густые слюни долетали до моих ног. Я только открыл рот, как тут же услышал:

— Заткнись! Просто отвечай на мои вопросы! Поняла!

Я послушно киваю головой.

— Зачем ты выколола ему глаза?

— Он хотел меня изнасиловать…

— Я повторю вопрос: зачем?

— Этого мало?

— Зачем⁈

— Мне не хотелось смущать его своим видом…

— А зачем проткнула язык?

— Чтобы он больше меня не облизывал.

— А губы… зачем ты пыталась отрезать губу?

— Чтобы он больше ни к кому не прикоснулся ими! Про член тоже нужно объяснять?

— Член? — Кудрявый вылупил глаза, и чуть приоткрыл рот. — Ты ему и член отрезала?

Воздержусь от ответа, и так всё ясно как божий день.

Моё молчание говорило больше чем необходимо. Кудрявый начал сдавать позиции. Тон сменился. Покрасневшее от злости лицо начало приобретать здоровый оттенок. Так-то лучше! Шах и мат, дедуля! Ему больше нечего сказать. Кончились тупые вопросы, ответы на которые лежали не просто на поверхности, а с шумом пролетали над моей головой! Красовались на залитой кровью рубашке. Отчётливо читались на моих порванных трусах.

— Я сопротивлялась. Я имею на это право? Или все окружающие могут использовать меня, как им вздумается?

В пугающем молчании Борис не спускал с меня глаз. Сжал губы, как обиженный ребёнок. Да-да, правда на моей стороне. Тут и спорить не о чем, и тем более усираться, доказывая мою вину. Он хочет что-то сказать. Хочет заорать! Но быстро передумывает. Запрокидывает голову и устремляет свой гневный взгляд к потолку.

Я молчу, мне добавить нечего. Мне не жалко амбала. Ни разу. Я даже не скажу: извините.

Точно не знаю, сколько мы так находились в гробовой тишине, но кудрявый сдался первым. Развернулся ко мне спиной и, громко топая своими кожаными сапожищами, двинул к выходу. Эффектно распахнул дверь и уже был готов молча выйти, но напоследок одарил меня строгим взглядом. Уххх… Мне страшно! Ну же, скажи хоть что-то?

Видимо, я не достоин красивых слов. Борис вышел, громко хлопнув дверью. Даже замок запер снаружи! Ну и хрен с вами! Захочу по большому, будете сами пол убирать!

Я заперт. Из приятного — я попил водички. Погулять сегодня не судьба, да и не так уж и хочется. Понадобилось всего полчаса, чтобы растратить всю энергию, все нервы. Всё, что я сейчас могу себе позволить — вернуться ко сну. Спать хотелось дико, но не в таком виде. Эх, сейчас бы тёплую ванну принять… но увы. Придётся довольствоваться подручными средствами.

Стерев простыней засыхающую кровь с тела, я улёгся в кровать и быстро провалился в сон.

Утро началось с петушиного крика. Когда мочевой пузырь чуть не лопнул, а на стуки в дверь никто так и не откликнулся, я принялся искать, куда можно сходить по-маленькому. Под кроватью нашёлся горшок. И всё это у них продуманно! И вот когда я уже сидел на этом глиняном горшке, дверной замок скрипнул. Дверь отварилась.

Я ничуть не смутился. Продолжал сидеть, кинув усталый взгляд на гостя. А вот гость явно не ожидал увидеть такую картину.

Кудрявый смутился, скривив губы. Вышел на середину комнаты, стараясь на меня не смотреть. Звук моей струи, бьющей в дно горшка, сопровождал каждый его шаг. Он остановился напротив окна. Осмотрел его с удивлением, а потом пробежался глазами по полу.

— Что-то потерял? — спрашиваю я.

Он не ответил. Подошёл к валявшимся на полу шторам, поднял их и водрузил на подоконник. Его движения были спокойны. Нервозность и гнев пропали. Он выглядел как обычно, словно вчера ничего и не случилось.

Когда я заканчиваю отливать, он говорит:

— Собирайся.

Перечить или возражать я не собираюсь. Он говорил спокойным тоном. Возможно, может мне показалось, но, вроде, я уловил нотки уважения к моей персоне. Еле слышимые, совсем не заметные, но что-то было. Явно что-то было!

— Внизу тебя ждёт Эдгарс, — Борис уже смотрит на меня. — Попрошу тебя не задерживаться! Время.

Выжав из себя последние капли, я говорю:

— Хорошо. Можно мне одеться? — поймав его недоумённый взгляд, я добавляю: — Без посторонних глаз.

Не обронив ни слова, Борис вышел из комнаты, закрыв дверь. Спокойно, без стуков, без истерик и без лишних разговоров. Даже замок не стал запирать. Свобода! «Родители» больше за меня не переживают! Какое счастье.

Всегда бы так, бля!

Закончив утренний туалет, я привёл себя в достойный вид. Надел рубаху, штаны. Засучил рукава, влез в сандалии и быстро покинул комнату, не желая больше нюхать вонь утреннего горшка.

Выхожу из комнаты. Иду по коридору.

Я еще не дошёл до лестницы, а уже ощущаю на себе пристальный взгляд. Полсотни глаз смотрели на меня с первого этажа, боясь потерять из виду. Невероятные ощущения. Я — рок звезда. Я та, которую ждут всегда. Когда моя «хрустальная туфелька» только ступила на первую лесенку, я почувствовал себя той самой принцессой, выхода которой ждали с нетерпением. Мужчины отрывали взгляды от своих кружек и устремляли свои взоры исключительно на меня. На меня смотрели даже местные шлюхи, в глазах которых читалась зависть. Подобно сквозняку, мужские голоса проносились по огромному, залитому светом солнца холлу, пробегали по липким столам, сообщая всем тем, кто еще меня не увидел, что вот она, идёт!

Это всё круто, всё прекрасно и греет моё чувство собственного достоинства, но такой хернёй сыт не будешь. Мне хотелось жрать и пить.

Спустившись на первый этаж, я сразу же бросаюсь к барной стойке. Но не успел я подойти, как тут же обломался.

— Инга! — проскрипел откуда-то из глубины холла мужской голос.

Я оглянулся. Пришлось напрячь зрение