– Мне прямо сейчас снять штаны и показать, что никакой крови на повязке нет? Или подождем с этим до вечера, тогда заодно предадимся чему-нибудь более основательному, нежели простое разглядывание? Не волнуйся, если бы мне это вредило, никуда бы я не рвалась, лежала бы в рубке «Дельфина».
Через пару часов, когда все высадившиеся были устроены в палатках и просто под навесами, накормлены и уложены спать, ибо в предыдущую ночь никто не сомкнул глаз, Катя явилась в палатку, которую я поставил для нашей семьи. Ту самую, в которой мы с ней жили в первые наши месяцы на Запятой.
– Ух, устала-то как… сейчас бы придавить минут шестьсот, ну да ладно, успею. Значит, слушай новости, мы с Апой, кажется, уже неплохо понимаем аборигенов. Времена у них сейчас голодные, съедобные червяки не ловятся, с рыбой тоже не ахти, несмотря на подаренные крючки и лески. С вашего прошлого визита умерло двое, родился один, но он часто болеет. По-моему, на малыша махнули рукой – мол, все равно помрет. Сейчас с ним возится Ксения. Что? Нет, она ухитрилась в пути немного поспать, так что не свалится. А ты как?
– Да вроде нормально, – пожал плечами я. – После еды спать хотелось просто зверски, но пока ставил палатку, перехотелось. Так что если чего нужно, говори.
– Еще как нужно! Причем ты, милый, сам отлично знаешь, что именно. В общем, для начала помоги снять джинсы. А свои сам снимай, ты же не раненый. За детей не волнуйся, они в плавании умаялись и сейчас спят без задних ног, так что мы их не разбудим.
Следующим утром, когда все отоспались и отошли от стресса, вызванного внезапным и поспешным бегством с Родоса, руководящий состав переселяемых народов собрался на совещание. Правда, представительство получилось не совсем пропорциональным, ибо люди из двадцать первого века присутствовали все четверо, а от неандертальцев была одна Апа. Однако никто не протестовал, и совещание началось.
Первый вопрос – сколько времени нам торчать на Крите – разногласий не вызвал. Оснований менять ранее принятые планы никто не видел, и, значит, бросок до Канарских островов стартует следующей весной. То есть устраиваться надо примерно на год. Даже Паша, который еще два дня назад предлагал сразу плыть на Канары – мол, в пути мы сможем и обучить команды, и произвести мелкий ремонт кораблей в случае необходимости, – теперь отказался от своего мнения. Видимо, намучился с неиспытанным кораблем и ничего не умеющей командой за два дня. Тем более что «Кашалот» тоже начал протекать, причем даже интенсивнее «Косатки», хотя волнение только в середине второго этапа пути ненадолго достигло четырех баллов.
Вторым шел вопрос обеспечения продовольствием. Он стоял достаточно остро, ибо, как мы уже узнали, съедобные червяки в этом году не уродились. Да хоть бы они и были, как пищу их никто всерьез не рассматривал, даже неандертальцы. Рыба тоже ловилась не очень.
– Это потому, что местные ее ловят у берега, а глубины тут небольшие, – пояснил Павел. – Отплыть на километр-другой – и сети точно пустыми не будут. Хотя, конечно, год сидеть на одной рыбе… хм… можно, наверное, но не хочется.
– Птицы мало, и она мелкая, – заявила Апа.
Кате даже не пришлось переводить, столь простые предложения умели понимать уже все.
– Пожалуй, можно попытаться посадить картошку, капусту и кабачки, хоть уже и середина мая, – предположил Паша. – Авось успеют созреть до заморозков. Но даже если нет, то уж семенной-то материал мы как-нибудь отобьем.
– А если не получится, и на Канарских островах будет то же самое, что здесь? – поделилась сомнениями наша докторша.
– Неприкосновенный запас семян и клубней для Америки мы оставим, а на Канарах тогда действительно придется питаться одной рыбой, – внесла свою лепту Катя. – Но, как мне кажется, это маловероятно. На Крите наверняка более мягкий климат, чем на Родосе, хоть эти острова и достаточно близко друг от друга. Но Родос расположен у самого материка, а Крит посреди достаточно большого водного пространства, которое сыграет роль температурного демпфера. Не думаю, что заморозки тут начнутся раньше конца ноября. Скорее всего, даже позднее. В общем, климат тут хоть и не средиземноморский образца двадцать первого века, но, по-моему, довольно мягкий. Считаю, что овощи сажать можно. И даже зерновые, только немного.
– А их-то зачем? – удивился я.
– Птиц приманивать. На Родосе практически не было открытых пространств, везде приходилось вырубать лес, а здесь они есть, так что вскопать небольшое поле под рожь и овес будет нетрудно.
– Ясно, сразу после обеда раздаю неандертальцам лопаты, и начинаем крестьянствовать, – подвел итог обсуждению сельскохозяйственных вопросов Павел.
– Ых, амо бум-бум упо? – поинтересовалась Апа. Насколько я понял, она спросила про охоту.
Катя почесала в затылке.
– Охотиться придется на Балканском полуострове, до него километров сто, не больше. На «Мамонте», естественно, туда лучше не плавать, так что даже новый каркас собирать не будем. Сначала на «Дельфине», а ближе к концу лета, надеюсь, дойдет очередь и до «Кашалота» с «Косаткой». В Африку, наверное, лучше не соваться – до нее, во-первых, вдвое дальше, а во-вторых, там небось ану-ану просто кишат.
Любимая немного помолчала и продолжила:
– Перейдем к предпоследнему вопросу – где жить.
– Нам даже в палатках, если потесниться, места хватит, – выдала глубокую мысль Ксения. – Да и потом, мы же собираемся на зиму вытаскивать корабли на берег, а у них вполне приличные каюты.
– Еще чего! – возмутился Павел. – Поставим нормальные срубы. Местных припашем бревна таскать, если неандертальцев не хватит. Зимовать в палатке или неотапливаемой рубке – это не для белых людей.
– Много тебе, белый колонизатор недоделанный, местные натаскают, ты их что, не видел? Издохнут, надорвавшись, под первым же бревном, а мне их еще лечить придется.
Ксения по опыту Родоса знала, что и ее могут задействовать на стройке, поэтому сопротивлялась предложению возводить капитальные дома изо всех сил. Нужно было какое-то устраивающее всех решение, и его предложила Катя:
– А не соорудить ли нам землянки? Если их строить правильно, получаются довольно комфортабельные жилища, и трудоемкость возведения заметно меньше, чем у срубов. Метрах в трехстах от берега есть подходящий откос, почва там – песчаник с известняком, так что копать будет нетрудно. И бревен понадобится не так много, неандертальцы вполне справятся с перетаскиванием.
Это предложение прошло, и любимая перешла к последнему вопросу повестки дня:
– Что будем делать с местными?
– А зачем с ними что-то делать? – удивилась Ксения. – Живут себе и живут, нам мешать вроде не собираются, мы им тоже. Можем даже время от времени подкармливать, если у нас появятся излишки.
– Тут два вопроса, – пояснила Катя. – Первый состоит в том, что местным придется как-то объяснить – на наших полях кормиться нельзя. Но если неандерталец в воспитательных целях влепит местному подзатыльник, то ведь у того головенка отлетит метров на десять. Может возникнуть почва для конфликтов.
– Ух мао пух сопо, ых бум дык-ары.
– Апа говорит, что она постарается проводить воспитательный процесс аккуратно и надеется обойтись без членовредительства и стрельбы, – перевела любимая. – Она считает, что дык-ары ее быстро поймут.
– Ладно, – сказал Павел, – это понятно. А второй вопрос какой?
– Вот какой. Паша, ты не надорвешься и дальше в одиночку улучшать генофонд неандертальцев? Учитывая, что среди недавно спасенных одни женщины, взрослых мужчин нет. Вот пусть тебе местные мужики и помогут.
Я хмыкнул. С моей точки зрения, идея была трудноосуществимая, больно уж огромными и ужасными должны казаться аборигенам Крита неандерталки. Ну представьте себе, например, что вы типичный горожанин весьма субтильного телосложения, а вам сватают девушку с габаритами и силой Валуева, только в районе зада существенно шире и на лицо немного страшнее, особенно когда она улыбается, – как вам такое? Ах да, чуть не забыл, девушка вся покрыта густой шерстью. Ваши действия? Подозреваю, что бежать вы будете очень быстро, несмотря на общую хилость.