или Парижа. Даже там, где существовали динамичные мегаполисы с вековыми традициями, например в Токио или Вене, потенциальное возникновение конкуренции со стороны «второй столицы» было отнюдь не редкостью. В Риме, в свою очередь, сохранялся дуализм между светским правительством и властью Ватикана.Столицы монархий и республик
Все пять лидирующих европейских мегаполисов – Лондон, Париж, Берлин, Санкт-Петербург и Вена, которые на рубеже XIX–XX веков относились к числу самых крупных городов Европы, – не были порождениями индустриализации. Таковым был Манчестер, который за период с 1800 по 1900 год поднялся с двадцать четвертого на седьмое место, вплотную приблизившись к пятерке ведущих европейских городов. Эти города-столицы, однако, были слишком велики для того, чтобы ограничиться лишь функциями политического центра, в котором доминирующую роль играл двор монарха. Во Франции Наполеон и Жозефина создали двор нового типа, собрав вокруг себя разбогатевших буржуа и профитёров революции. Но поскольку император был все время в разъездах, в Париже вплоть до его падения в 1815 году так и не сформировался внутригородской центр власти. Позже, после реставрации власти династии Бурбонов и тем более вслед за возведением на трон «короля-буржуа» Луи-Филиппа I, при содержании двора французские властители придерживались скромного стиля. Это, в свою очередь, очень понравилось правителю Туниса Ахмад-бею, и он полностью перенял этот стиль, что позволило ему символически дистанцироваться от репрезентативного стиля его властителей в Стамбуле[1019]. В еще меньшей степени власть монархии была заметна на улицах Лондона. Только теперь, писал немецкий князь Герман фон Пюклер-Мускау в 1826 году из Лондона, благодаря Джону Нэшу и его великолепной застройке Риджент-стрит, стало заметно, что в этом городе располагается правительство Великобритании[1020]. Результаты перестройки пришедшего в упадок здания Букингем-хаус в Букингемский дворец, которая заняла в целом двадцать пять лет, с 1825 по 1850 год, не выглядели архитектурным шедевром, поэтому королева Виктория предпочитала замки Виндзор, Балморал в Шотландии и Осборн-хаус на острове Уайт. Венская резиденция австрийского двора – Хофбург – выглядела крайне скромно по сравнению с пышными зданиями вдоль Рингштрассе.
Нигде правящий двор не был такой яркой доминантой, господствующей над остальными частями города, как в Стамбуле и Пекине – императорских резиденциях периода позднего абсолютизма. В этих столицах существовали целые районы, предусмотренные исключительно для монархов и их обслуги. В Стамбуле на протяжении столетия многие императорские земельные участки, где зачастую располагались сады или деревянные дворцовые постройки, были преобразованы в общественные земли и использовались под строительство причалов, арсеналов и для прокладки железных дорог[1021]. Железнодорожное строительство не касалось Пекина вплоть до 1897 года, и еще долго после этого в китайской столице не было даже следов современной промышленности. Внешне Пекин сохранял облик гораздо более древнего города, чем Стамбул. Около 1900 года императорский двор и центральные правительственные учреждения все еще размещались за теми же стенами Запретного города, как и веками раньше. Но все-таки власть постепенно исчезала из императорского дворца. Она переместилась в посольский квартал, где находились представительства великих держав, в столицы провинций, где правили губернаторы, и в руки капиталистов в Шанхае. Пекин оставался архитектурной оболочкой и символическим пространством, потерявшим субстанцию. Вторжение в город крестьянских повстанцев и интервенция войск великих держав в 1900 году завершили эту эпоху. Солдатские сапоги топтали залы Запретного города, а священные храмы служили стойлом для лошадей. Чиновники сбежали, предав государственные бумаги огню. Пекин служил столицей Китая до 1927 года, а затем снова обрел этот статус после Второй мировой войны. После Боксерского восстания были восстановлены разрушенные христианские храмы, а поврежденные буддистские храмы – нет. Императорский Пекин не смог оправиться от шока 1900 года. В Китайской войне он потерял былое достоинство, его ритуальная аура исчезла[1022]. Несколько лет спустя Пекин, обзаведясь новыми гостиницами, занял достойное место среди достопримечательностей набирающего силу международного туризма в одном ряду с Римом в Италии, пирамидами Гизы в Египте, храмом Тадж-Махал в индийском городе Агра[1023].
Резиденция республиканского правительства в Вашингтоне тоже прошла через войну. Во время Англо-американской войны, в августе 1814-го, британцы подожгли Капитолий и Белый дом. Город Вашингтон был прототипом спланированной столицы. Решение о ее закладке конгресс принял еще в 1790 году. Начиная с 1800 года поселение на реке Потомак стало резиденцией президента США. Выбор места для размещения новой столицы стал результатом компромисса между северными и южными штатами, а точное местоположение города выбрал лично президент Джордж Вашингтон. Он же принял на службу архитектора Пьера Шарля Ланфана. Как и многое другое, изначальный план города принадлежал Томасу Джефферсону, который избрал принципом организации городского пространства шахматную доску. Ланфан перевел эту идею в колоссальный масштаб, разбив широкие бульвары и выстроив город с великолепными перспективами (magnificent distances) и огромными открытыми пространствами. Архитектор, выросший в соседстве с королевскими парками Версаля, где отец его служил придворным художником, уже в детстве научился мыслить визуальными осями по образцу Андре Ленотра. Так и проект новой республиканской столицы, выполненный Ланфаном, в своей основе носил отпечаток стиля позднего барокко. Примечательно, что в это же время и, насколько известно, совершенно независимо от американской столицы, в духе мегаломании (esprit mégalomane), была предпринята перестройка столицы Российской империи. В период между 1800‑ми и 1840‑ми годами, благодаря мощнейшим материальным затратам, Санкт-Петербург приобрел облик идеального города в стиле классицизма, достигнув эффектных и намного более конкретных результатов в градостроении, чем Вашингтон[1024]. Изначально инициатива величественной перестройки российской столицы исходила от абсолютного антипода республиканца Джорджа Вашингтона – императора Павла I, одного из деспотов той эпохи. Еще одно отличие состояло в центральности церковной архитектуры. В Санкт-Петербурге новому Казанскому собору в центре города отводилась роль российского подобия римского собора Святого Петра, а Исаакиевский собор на Неве представлял собой некий синтез существующих европейских кафедральных традиций. В Вашингтоне же, напротив, сакральная архитектура не играла никакой роли.
При строительстве столицы США первоначальные планы ее творцов долгое время не воплощались ни в строительных деталях, ни в отношении общей идеи. Ланфан был уволен со своей должности после жесткого столкновения с благодушным президентом Джорджем Вашингтоном и покинул проект еще в 1792 году, забрав с собой многочисленные планы[1025]. Будущая городская территория Вашингтона стала полем для экспериментов, но, конечно, в намного меньших размерах, чем представлял себе Ланфан. Согласно его планам, президентской резиденцией должен был стать дворец, в шесть раз превышающий размеры нынешнего Белого дома. То, что было реализовано на месте, даже отдаленно не напоминало величия (grandeur) идей Ланфана. На Чарльза Диккенса, посетившего Вашингтон весной 1842 года, столица не произвела особого впечатления. Согласно его запискам,