Бабушка при виде Кольки лишь разочарованно покачала головой: мол, ну и порядочки в семейке, — после чего поспешила удалиться, предупредив на ходу Яську, чтобы к обеду был дома.
Яська кивнул, не понимая, каким образом бабушка определила, что Колька его сейчас непременно куда-нибудь утянет. А бабушка, словно в воду глядела.
Колька прокатился с носка на пятку, вынул руки из карманов, почесался. Потом деловито хмыкнул и сказал:
— Ты прям как плюшевый.
Яська молниеносно оценил собственный вид. Ну конечно, при виде его льняной пижамы с розовыми слониками у Кольки могли возникнуть только плюшевые ассоциации.
— На себя посмотри! — фыркнул в ответ Яська, давая понять, что не намерен терпеть какие-то там насмешки в свой адрес.
— Да ладно, не кипятись. Давай, переодевайся и пошли.
— Куда это?
— Как куда? — Колька с прищуром глянул на Яську. — Лодку проверить нужно. Мало ли чего за ночь могло случиться…
— Например?
— Отвязаться могла и уплыть, — загадочно ответил Колька, отступая к выходу.
— Может Тимку с собой возьмём? — совершенно спонтанно выпалил Яська. — Я её вчера видел…
Колька как-то странно улыбнулся.
— Опомнился… Она уже битый час под твоей калиткой дежурит.
— Дежурит???
— Ну да. Стесняется просто зайти. Я звал, а она — ни в какую.
Яська глупо улыбнулся. Вот так новость. Всем новостям, новость!
— Живее, давай, — подстегнул напоследок Колька и был таков.
Яська быстренько переоделся, думая только о девочке. Всё остальное отступило на второй план, сделавшись малозначимым и совсем не важным. Яська не мог сказать, отчего всё стало именно так. По крайней мере, не мог сейчас. Может, после чего надумает, а пока нужно спешить.
Он наспех заправил маячку в шорты, сунул босые ноги в сандалии и выскочил на улицу под палящее солнце.
В траве тренькал одинокий кузнечик. Волосы шевелил приветливый ветерок, так и норовя скользнуть под маячку. По небу проносились кучерявые облака. В пыли у сарая возились непоседливые воробьи. Во всём чувствовалось лето.
Тимка от калитки помахала рукой. Затем широко улыбнулась, подставив солнышку веснушки на носу. На девочке было цветастое платье с ромашками и одуванчиками. На ногах — тапочки со стоптанными задниками, закатанные в полдлины гольфы. Русую головку обвивал венок из всё тех же одуванчиков, отчего Тимка казалась ну просто рыжей-рыжей, конопатой!
«Дочка солнца!»
Яська хрюкнул. Тут же смутился и помахал в ответ.
Тимка кивнула, пряча руки за спиной.
Колька сидел у калитки, прислонившись спиной к покосившемуся столбу, и жевал длинную былку «лисьего хвоста». Всем своим видом он изображал мощную мыслительную деятельность, словно пытался в один миг решить все насущные проблемы планеты Земля.
Яська подошёл ближе. Потупил взор. Сказал:
— Привет.
— Привет! — кокетливо отозвалась Тимка, краснея до кончиков ушей.
— А ты чего не зашла?
— Не знаю… Думала, рано. Вдруг спишь ещё.
— Во-во! — усмехнулся под ногами противный Колька. — Этим-то он как раз и занимался. Дрых, пока люди его тут дожидались на жаре.
— А вот и не дрых! — вскипел Яська. — Я, может, пораньше всех вас сегодня проснулся!
— Ага, как же… — не поверил Колька. — По тебе оно и видно было.
Яська прекрасно понимал, что лучше не спорить — иначе можно запросто проговориться, а тогда непременно завалят вопросами. Однако слышать откровенную ложь и при этом бездействовать — было превыше его сил.
Яська открыл было рот, чтобы поставить смутьяна на место, но Тимка его опередила, в очередной раз непринужденно разрядив обстановку, — уж что-что, а это она делать умела.
— Да ладно вам о ерунде спорить. Какая разница, кто сегодня во сколько поднялся… Разве это главное? Главное что день только-только забрезжил, и глупо начинать его вот так!
— Это как же? — оскалился Колька.
Тимка улыбнулась. Ничего не ответила. Просто развернулась и пошла вдоль улицы, распугивая воробьёв.
Яська увидел в её сведенных за спиной руках толстую книжку. Пошёл следом, никак не реагируя на кряхтящего позади Кольку, — наверняка снова ночевал невесть где, отчего все бока отлежал.
— Что за книжка? — спросил Яська, нагнав девочку.
Тимка улыбнулась в ответ.
— Так просто… Приключения. Не знала, как себя ещё развлечь пока под домашним арестом сидела, вот и втянулась.
— А о чём она?
— Что, книжка? — Тимка задумчиво уставилась в голубое небо. — Зачем тебе это?
— Интересно просто.
— Могу дать почитать, как сама осилю.
Яська поморщился — сам он читать не особо любил. Просто времени не было — то одно, то другое, а там ещё позавтракать, пообедать и поужинать надо. Плюс нехитрые задания по хозяйству выполнить. Тем более, какое там чтение, когда на дворе — лето и каникулы… Тут уж сам бог велел носиться, где не попадя, выплескивая накопленную за зиму энергию.
— Не хочешь? — переспросила Тимка, хлопая длинными ресницами.
— Хочу! — выпалил Яська.
— Тогда не стану ничего рассказывать, а то потом читать не интересно будет.
Яське осталось только проглотить. А чего ещё делать?
Так, за беспечными разговорами, дошли до берега речки. Словно «доплыли», как то было прошлой зимой.
Тимка пустилась объяснять, как удобнее всего плести венки: на какую сторону оборачивать жёлтые головки, куда прятать подернутые горьким молочком стебли, как в конце перетянуть конструкцию длинным листком, чтобы та не рассыпалась.
Берег речки встретил влажным воздухом и запахом рыбной чешуи. Колька сразу же скатился вниз, к самой воде, — будто мелкий камушек, что сорвался с вершины крутого склона.
Яська и Тимка переглянулись. Заспешили вслед за другом, спотыкаясь об засохшие пласты глины. Кое-где торчала куцая осока — по всему завидовала своим сородичам, что поселились ближе к воде. Яська оступился, взмахнул руками, в надежде за что-нибудь уцепиться… Уцепился. За всё ту же осоку. Подлая трава безжалостно рассекла кожу на ладони.
Яська сел и обхватил правую кисть пальцами левой. На рыжую глину закапало. Яська разжал пальцы, с сожалением осмотрел глубокий порез. Тут же погрозил осоке здоровым кулаком: мол, гадина эдакая, не могла как-нибудь иначе свою подлость провернуть, не всё же кровь пускать почём зря!
Трава ничего не ответила, лишь засуетилась под наскоками игривого ветерка.
Подошла Тимка. Присела рядом. Осмотрела Яськину рану.
— Эх ты… — грустно вздохнула она. — Сильно болит?
Яська злобно помотал головой — не любил он вот этих мусей-пусей девчачьих.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});