Метрах в ста вверх и вниз по течению в нерешительности «мялся» туман; он словно раздумывал, стоит ли насылать на бесстрашных детей очередную космическую бестию, или же пора убраться восвояси. Скалистый берег оставался безучастным, нависая над Рекой всей своей многотонной громадой; проныра-ветерок развлекался, гоняя прибрежный песок.
Яська не сдержался и плюнул вниз.
— Зачем? — безразлично спросила девочка.
— Так просто. Разве обязательно нужна причина?
Девочка пожала плечами.
— Вовсе нет. Просто… Я ведь не плевалась там, у вас. Горизонты миров нужно уважать, какими бы они ни были. Да и оставлять свой «след» там, где тебе не рады, тоже ни к чему.
— А разве мне здесь не рады?
Девочка усмехнулась.
— Вот молоха ещё раз повстречаешь, у него и спроси.
Яська вздрогнул. На всякий случай ещё раз посмотрел вниз. Подобрал ноги, уселся как турецкий падишах.
— Ну его, этого молоха. Мне и одного раза хватило. И так теперь ночью приснится!
— Не приснится, — тут же отозвалась девочка. — Будь спокоен.
— А тебе почём знать?
— Просто знаю и всё.
Они снова молчали, любуясь низким небом.
Яська понимал, что близится момент расставания. Девочка хоть ничего и не говорила, но всё шло именно к этому. Яська горестно вздохнул — не хотелось расставаться. Вроде и знакомы от силы часа два, а между ним и девочкой уже возникла такая нерушимая связь, словно они вместе с момента рождения.
«Разве так бывает?.. Выходит что бывает».
Яська покосился на девочку. Спросил просто так, чтобы хоть как-то оттянуть неизбежное:
— Как думаешь, глубоко тут?
Девочка задумалась.
— Наверное… Молоху уж точно с головкой! Чего говорить про нас.
— А ты сама никогда не ныряла?
— Зачем мне это?
— Из любопытства.
Девочка снова умолкла — видимо пыталась разобраться в собственных чувствах. Потом всё же сказала:
— Если честно, я уже и забыла, когда в последний раз чего-то хотела. Похоже, мой Путь не имеет смысла. Он как тупик. Вдобавок, лишён светлого спектра чувств.
— Но ведь ты ведь сама говорила, что всегда хотела братишку. Значит, у тебя всё же есть мечта.
Девочка мило улыбнулась. Покосилась на сидящего рядом Яську. По-дружески толкнула плечом.
— Спасибо тебе, Яська! Хотя это и прозвучит глупо, но я рада, что всё вышло именно так!
Яська усмехнулся.
— Если кто и должен говорить спасибо, так это я. Без тебя меня бы уже не было, — он помолчал, пытаясь представить данность. — Как же теперь быть?
— Просто живи, а остальное само сбудется!
Яська неуверенно кивнул.
— Да уж… сбудется. Ищенко со своей сворой, наверное, меня уже похоронили. Гады! Я сроду и подумать не мог, что они на такое способны. Хотя, скорее всего, это Схрон всех остальных надоумил. Он самый опасный. Ему словно неведом страх.
— Ты про тот страх, что люди испытывают при приближении смерти?
— Ага, — Яська благодарно посмотрел на свою спутницу — та угодила в точку. Схрон не был трусом в обычном понимании этого слова — он был чем-то ещё.
«Существом, что должно чинить смерть просто так, в угоду собственной потребности раз за разом соприкасаться с мраком».
— К сожалению, на Пути встречаются и такие люди, — сипло проговорила девочка, обхватив руками худенькие плечи. — Их немного, но они всё же есть. Их души — заражены. А потому сознание не в силах отличить правду ото лжи. Такие особи постоянно ошибаются, а следствием их ошибок, частенько становится смерть. Точнее «трансформация». И ещё не факт, что их самих.
— А разве с этим ничего нельзя поделать? — с нескрываемой надеждой спросил Яська. — Лекарство, там, какое-нибудь придумать, или изолировать таких людей, чтобы они просто не могли причинить зло.
Девочка улыбнулась.
— А что, по-твоему, делают в психоневрологических клиниках? То самое и делают. Правда, иногда закрывают не тех, и это печально. Похоже, исполнительная система дискредитировала себя во всех мирах. Или это Они так умело путают следы, что в «клетку» всё чаще попадают невиновные.
— Так как же быть со Схроном?
— Никак. Думаю, ему хватит одного разочка тебя увидеть, чтобы остаток всей своей жизни обходить стороной! Тебе так не кажется?..
Яська почесал затылок. Моргнул сначала одним глазом, затем другим.
— И то верно! Вот рожи у них будут! Так и не терпится скорее посмотреть! Хоть глазочком!
— Ну, тогда иди. И так мы с тобой засиделись, — девочка выпрямилась, вновь позабыв о своей наготе.
Яська машинально отвёл взор. Тоже поднялся. Предпринял отчаянную попытку продлить сказку и дальше.
— А как же ты?
— А что я? Пойду дальше по своим делам, может услышу кого-нибудь ещё, кому нужна помощь. Хотя вряд ли.
— Пошли со мной! — Яська задохнулся от озвученной фразы — сердце в груди застучало на вроде пожарной помпы. — Мама точно не будет против! Только одеться бы тебе сперва…
Девочка улыбнулась.
— Да я бы с радостью! Но только…
Яська ждал именно этого. Суровой действительности, с которой попросту не поспоришь.
— Не хочешь…
— Разве я это сказала? — с укором прошептала девочка. — Эх, Яська-Яська, ты дослушай сначала до конца, а потом уж и строй умозаключения.
Яська виновато шмыгнул носом. Понурил голову. Сейчас он просто не узнавал себя. Когда такое было, чтобы девочка его в чём-то упрекала, а он просто стоял на месте, не в силах дать отпора? Да не было такого никогда, нечего даже и пытаться вспоминать!
Девочка шагнула к Яське. Тоже опустила глаза. Захлопала длинными ресницами, словно в чём виноватая.
— Мне нельзя к вам. Ваше Солнце меня не примет. А жить под покровом ночи я не хочу. Тем более, сам представь, на что я стану похожа в глазах твоих друзей и близких… Представил?
Яська стиснул зубы, силясь не разреветься, — а ещё мальчик называется, опора и надежда!
— Сам-то ты сможешь так… — не то спросила, не то просто констатировала данность девочка. — Вот и я думаю, вряд ли. А так, каждый из нас останется счастлив в своём мире. Разве это не стоит того, что мы сегодня пережили? А на двоих, у нас останутся воспоминания о сегодняшнем дне.
Яська кивнул.
Да, он был готов убегать от жуткого молоха каждый божий день — или как оно тут говориться? Тонул бы снова и снова в ледяной воде вдали от мамы. Был согласен терпеть побои и гонения веки вечные. Лишь бы рядом всегда была эта девочка! Пусть всего лишь в воспоминаниях.
(«Лишь бы была!»)
…Девочка, так похожая на старшую сестрёнку. И не важно, что она сама хочет братика-двойняшку. Ведь всё тут — относительно, и каждый из них может являться другому тем, кого тот желает видеть рядом с собой больше всего на свете. А это — замечательно! Когда рядом довольные чудак и чудачка.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});