горный козел, огромным прыжком преодолевший пустоту и чудесным образом приземлившийся, – сила его мышц вступает в противоречие с требованиями равновесия. Изящное животное на мгновение застыло, словно в смутной грусти, опустив широкие рога, откровенно наслаждаясь властью над пропастью, и возвестило стаду о присутствии людей, скрытых гранитной скалой. Огромный гриф, желтый ягнятник со светлым воротником, начал полет на расстояние десять локтей, парил в поисках серны, своей изящной добычи. Изредка мимо проносились коршуны, вороны, орлы, а бедные зяблики разлетелись кто куда.
Примерно через час путь отряду преградила скала высотой в шестьдесят локтей. Она казалась непреодолимой, но при ближайшем рассмотрении в ней обнаружились идущие уступами расщелины, похожие на лестницу, куда горцы сумели прикрепить веревки, что значительно облегчило подъем. Трудным он оказался лишь для раненого Гательна, завернутого в шкуру зубра, – его била лихорадка, и он почти ни на что не реагировал.
Здесь ущелье заканчивалось и открывался чудовищный амфитеатр, ощетинившийся пиками и острыми скалами. Долина постепенно переходила в ограниченное фронтальной мореной[17] веерообразное устье ледника. Потоки воды серебрили ее, заполняя расщелины. Справа от моренных отложений открывался проход на краю пропасти.
Неприветливая долина была усеяна глыбами, принесенными сюда ледником. Среди суровой вечности камня одинокие пихты, казалось, вбирали в себя свет солнца, пагоды их ветвей завершались узким мечеобразным острием. Дочери суровой земли словно вторили ее мрачной гармонии. Жесткий ствол, твердые игольчатые листья источали горький и успокоительный запах, терпкий смоляной бальзам. Даже ветер говорил здесь на языке камня.
Между вершинами вспыхивали странные, загадочные отблески; кажется, где-то в глубине дремлет пруд; пелена снега освещала затененные уголки. А скалы возвышались, как древние существа, пожираемые морозом, жарой и никому не подвластной водой. В длинных скалистых проходах ветер выпевал высокие и нежные ноты; дальше, в просвете видны были заснеженные горы, словно раскинувшиеся на высотах покровы из льда, молчаливое великолепие ледников и ущелий.
Жрец Сокровенных Вещей вышел вперед перед спутниками и изрек:
– Ледяные великаны принесли сюда эти камни… Мы должны попросить их разрешить нам следовать дальше, ибо они умеют наказывать тех, кто их забыл.
Он взял копье, отрезал наконечник и метнул копье в долину, издавая странные заклинания. Он застыл, свирепо глядя вокруг, скрестив руки на груди. Спутники со страхом смотрели на него, ожидая увидеть появление загадочных великанов.
Но появилось лишь стадо грациозных серн и оленей. Они вспрыгивали на недоступные откосы, исчезали в пропасти, перелетали с одного выступа на другой, скакали по узким каменным тропам.
Маленький невесомый олененок, дитя бурь, зачатый в период зимних ветров, сопровождал свою стройную мать, а вдали, на небольшом карнизе, поросшем колокольчиками, стояла солидная матрона с двумя оленятами-близнецами. Она повернула свою красивую голову в сторону людей.
Жрец Сокровенных Вещей скрестил на груди два копья и достал из маленького мешочка десять засохших листьев. Он разбросал их во все стороны, а затем издал десятикратный клич. Потом, вынув спрятанный на груди кусок горного хрусталя, поймал им луч солнечного света, и возникла чудесная радуга. Тогда он произнес еще одно таинственное заклинание, прислушиваясь к голосу ветра:
– Мы сможем пройти, – возвестил он.
И горцы пересекли долину.
За исключением деревьев, благоуханных трав и редких насекомых, долина походила на пустыню. Но кто-то невидимый наблюдал за проходом людей.
Сурок, сидя на задних лапках, как маленький медвежонок, перестал грызть корень, который держал в передних. Свистом он предупредил собратьев, гулявших неподалеку. Все вернулись в норы, молча застыли и, напрягаясь изо всех сил, старались почувствовать приближение опасности.
Светлый заяц убежал. Рысь острым, тревожным взглядом издали следила за людьми. Одинокий старый медведь с подслеповатыми глазами, но острым нюхом, укрывшись за валунами, вдыхал многочисленные чужие запахи, долетавшие до его владений.
И другие звери и букашки, напрягая незаметное скопище глаз, лап и ушей, с волнением следили за теми, кто проходил мимо, не замечая насыщенной и тайной жизни трудолюбивой долины.
Вскоре отряд достиг ледника, куда уже дотянулись убийственные лучи солнца. Оттуда доносился гул, сбивчивые голоса, смешение стихий, столкновение подземных сил, а слева раздавался хрупкий и изящный звон, похожий на волшебную хрустальную музыку.
– Великаны работают! – объявил Жрец Сокровенных Вещей.
И действительно, ледник работал. Он завершал великий труд метеоров. Разрушая горы, дробя камни, выводя наружу источники и потоки, он перенаправлял, копал, рыл, шлифовал, делал плодородными земли долин. Его лед раскалывался или крошился, капли воды уносили обломки; когда-то в незапамятные времена именно ледник принес шаткие глыбы из долины, от которой теперь был отделен.
Поверхность таяла, лед оставался только в лежащих в тени впадинах, моренные отложения надвигались, самые крупные валуны были похожи на зеленые; цветущие острова – на оазисы, поросшие выносливыми травами и растениями, другие напоминали тяжелые темные рифы.
Отверстия, скважины были прорыты солнцем. Самая плотная вода постоянно опускалась на дно, а на поверхности ее сменяла вода холоднее и легче. Некоторые скважины достигали самого дна, проходя под ледником.
И шум этих волн шелестел, стонал и пел.
Справа, где вода текла бурным потоком, открылась большая ледниковая пещера. Под снежными мостами, между величественными колоннами, в дивном голубом сиянии вода перекатывала обломки, билась радужными волнами. То тут, то там солнечный луч зажигал россыпь драгоценных камней, вспыхивал иглами, устремлял во мрак световой шлейф, словно пучок раскаленных добела копий.
Это был храм застывшего света, храм сапфиров, лазуритовых колонн, хрустальных капителей – то тут, то там искрились рубины, аметисты, аквамарины, изумруды, топазы, карбункулы.
Повсюду, как поющие цикады, прорывались крошечные роднички, тысячи извилистых родничков, пробуждающихся на солнце и затихающих по ночам, нежные пожиратели камней, несущие жизнь в маленькие долины.
Взобравшись на гребень ледниковых отложений, Тахмен и Ирквар объяснили, что ледник – это лишь ответвление ледяного моря. Теперь достаточно преодолеть несколько сот локтей по боковой морене, затем пройти две тысячи локтей по карнизу, спуститься на лед, снова подняться на скалу, пересечь часть большого ледника и можно будет остановиться и перевести дух у пещеры Мох.
Беглецы отважились выйти на лед. Солнце не достигало морены, по которой они шли, снег был твердым. Иногда им приходилось пересекать лабиринты, где громоздились удивительно красивые и печальные ледяные иглы. Расщелины попадались редко, и обойти их было несложно.
Ирквар шел первым, стараясь предугадать скрытые опасности, коварство невидимых простым глазом пропастей, в руках он держал конец длинной прочной веревки, за которую ухватились те, кто шел за ним следом.
Открылась бездна головокружительной глубины. Она тянулась далеко и соединялась с другими, не менее опасными расщелинами. Поскольку обойти их было невозможно, Ирквар решил пройти по насту