— Договор? Мне жить осталось до конца праздников.
— Пустое, — повторил жрец, — Храм вытащит вас отсюда быстрее, чем Нерги запихал. Если вы захотите отомстить — граф сядет на ваше место. Хотите? — в карих глазах впервые мелькнуло что-то, похожее на вызов.
— А, можно, вместе с князем? — Марк был — сама невинность.
Жрец помедлил.
— Не сразу. — наконец, сказал он, — Храм не всесилен. Но с вашей помощью он станет сильнее.
— Тот человек, в карете, говорил что-то про три предложения?
— Они совсем просты: шенга, клятва верности Храму и клятва личной верности своему куратору. В данном случае — мне. Это обычные правила при вступлении в наш орден. А потом мы выйдем отсюда вместе и вы забудете эти стены, как страшный сон. Надеюсь, я не услышу этих юношеских глупостей о предательстве принципов?
— Нет, уважаемый жрец. Вы их не услышите, — Винкер встал, — Но самих принципов это не отменит. Благодарю за визит и беседу. Было приятно и… познавательно. Сожалею, что не оправдал ваших надежд, но я уже говорил — принятие шенги под виселицей не лучшая идея.
Он аккуратно снял медальон с шеи и протянул жрецу.
— Я не верю в Святых Древних, но точно знаю, что боги существуют и оскорблять их считаю… стратегически неверным.
Жрец уставился на не-шенгу непонимающим взглядом. Посмотрел на Винкера. Снова на медальон.
— Вы отказываетесь? — не поверил он. — От жизни?
— От тюрьмы чуть более комфортной и смертного приговора слегка отсроченного? — уточнил Марк, — Конечно. Предпочитаю не тянуть.
— Глупец, — постановил жрец. Встал. И вышел. Проходя мимо он, буквально, сдернул медальон с руки Винкера. И только этот жест выдал, как жрец на самом деле расстроен и зол.
Дверь захлопнулась. Снаружи упали засовы.
…Позади осталось уже три бронированных двери, вход в следующую комнату был перекрыт огромной плитой, вытесанной из целого камня. Отодвигалась она магическим приводом, настроенным лично на Демона: на его кровь. Тот же ключик деактивировал все ловушки на пути, а ловушек было много: огнеметы, парометы, камнеметы… не говоря уже о банальных самострелах. И все в коридоре длиной меньше тысячи шагов.
— Параноик, — тряхнул головой Маркиз.
— Человек, не испытывающий иллюзий, — по своему обыкновению, мягко возразил Эшери. — Он не мог знать, что Сопротивление вынесло ему смертный приговор. Но, вероятно, догадывался. Как удалось обезвредить ловушки?
Маркиз заметно смутился:
— Когда мы сюда пришли, Демон был еще теплым. Дух просто свернул ему шею… а перед этим распугал всю базу. Их можно понять: сидишь, никого не трогаешь, ножичек точишь — и тут является такая страхидла. Я бы и сам в штаны навалял…
— Ловушки, — с улыбкой напомнил Эшери. Трепаться Маркиз мог долго, а съезжать с темы умел так виртуозно, словно лет десять практиковался на светских раутах. Только там, где паренька учили, Монтрез преподавал.
— Подвесили Демона к потолку на крюк, как барана, да сцедили кровь в тазик, — равнодушно пожал плечами Катиаш.
— Умно, — оценил Кот.
Привод они уговорили с помощью той же крови. Она уже начала пованивать, но магии было все равно, чем там и как пахнет.
— Заклинь, — бросил Монтрез, — кинжалом или, лучше, камнем. Если что, я эту дверь, конечно, вынесу. Но не уверен, что потом не придется выносить нас. По кускам. Все же скала, которую грызли сотни лет… Если она решит осесть от взрыва, я ее пойму. И даже осуждать не стану, любому терпению есть предел.
Все это напоминало детскую страшилку: в черной-черной горе есть черная-черная пещера. В этой черной-черной пещере есть черная-черная комната. А в черной-черной комнате… Вот тут облом — сейф оказался светлым, с отчетливым металлическим блеском. Здоровая дура в человеческий рост, намертво вмурованная в камень.
— Я могу попытаться разрезать двери, — в сомнении протянул Маркиз. — Но не уверен, что внутри нет охранки, которая, при попытке открыть ее без ключа, уничтожит все содержимое.
— Я сильно удивлюсь, если ее нет, — согласился Кот.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Молодежь, — фыркнул Катиаш, — отошли в сторону. А лучше — оба за дверь. Справлюсь — позову.
И уверенно положил пальцы на литую поверхность.
— Ты еще и по сейфам специалист? — изумился Маркиз, — А мама знает?
— Моя женщина знает обо мне ровно столько, сколько должна знать, — Катиаш сделал знак кистью, резкий и повелительный. Раньше Маркиз такого не видел, но как-то сразу понял: ему ПРИКАЗАЛИ заткнуться и не мешать специалисту работать.
Он хотел возмутиться и напомнить о субординации, но Эшери послушно шагнул к дверям. Вассал мгновение подумал — и последовал за сеньором.
Со своего места Маркиз мог видеть в тусклом свете амулетов лишь резкий, "птичий" профиль отчима. Острый подбородок, нос с горбинкой, нехарактерной для здешних пастухов. И слишком высокий лоб… Если Катиаш — местный крестьянин, то Маркиз — песчаный суслик. За кого же так поспешно выскочила его мама?
Чуткие, длинные пальцы без труда нащупали выемки, легли в них как-то очень привычно, словно делали так сто и один раз… Маркиз уже не удивлялся.
Катиаш выдохнул и последовательно надавил всеми пальцами, словно сыграл на клавикордах лишь ему известную мелодию.
На грани слышимости родился звук — неприятный, резкий. Похожий на вой шакала. С каждым мгновением он становился все громче, настойчивее, тревожнее.
Любой вменяемый человек, услышав его, немедленно бросился бы прочь… А вменяемый маг кастовал сферический щит и начал молиться. Ловушка активировалась — и пошел обратный отсчет. Теперь, если дверца сейфа не будет открыта вовремя — всем конец. Скорее всего — огненный. И это будет еще милосердно.
Маркиз оглянулся на сеньора. Эшери с жадным интересом наблюдал за стариком, прислонившись к косяку, и, кажется, пока никуда не собирался.
А Катиаш хладнокровно игнорировал опасность, продолжая подбирать свою музыку… Щелчок прозвучал, когда Маркиз уже мысленно раз шесть простился с жизнью. На литой поверхности образовалась щель. Тоскливый шакалий вой немедленно смолк.
— Готово, — старик отошел, уступая место у сейфа пасынку и командиру.
— Хорошая работа, кракер, — кивнул Эшери и нырнул в сейф чуть ли не с ногами.
Катиаш с Маркизом одарили друг друга одинаково удивленными взглядами.
— Кто такой кракер? — выпалил Маркиз.
— Откуда Его Светлость знает, кто я такой?
— Опа… — Кот вынырнул наружу, бутылочные глаза сияли, — Это мы удачно зашли! Здесь вся переписка Демона с штабом. Все приказы.
— Последний, — Маркиз потянулся вперед, — меня интересует последний.
— Похоже, Демон не успел его вскрыть, — Эшери острым стилетом вспорол конверт и спокойно высыпал под ноги зеленый порошок, убивающий мгновенно, даже при мимолетном касании… Времена, когда герцог Монтрез вскрывал корреспонденцию без перчаток, остались в далеком прошлом, вместе с деревянными лошадками.
"Иду на соединение со стороны Чианга. Со мной десять тысяч воинов. Через луну Кайора должна стать покорной, как прекрасно обученная наложница. Трауш". — Кот поднял голову, — Отправлен два дня назад, как раз, когда восстановилась связь. А Трауш… Это, часом, не тот самый луноликий принц, сын Священного Кесара?
— О как! — протянул Катиаш и хищно оскалился, — Может, ему еще и встать… в коленно-локтевую позу? А у этого луноликого луна не треснет?
Глава 47 СДЕЛКА
В дверь постучали. Два раза быстро, потом три — с долгим перерывом. Хозяин единственного каменного особняка в квартале проснулся мгновенно — опасно это было, не открывать, когда стучат особым стуком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Маленький, щуплый человечек быстро нашарил на спинке кровати пестрый восточный халат, завернулся в него, сунул ноги в тапочки и заспешил вниз.
Когда стучали в черную дверь — он открывал только сам. Иначе прислуги не напасешься.
На крыльце стоял незнакомый мужчина: высокий, почти на голову выше хозяина, темноволосый и темноглазый. С короткой бородкой. В темном, почти черном костюме и без оружия. Хотя это как посмотреть… Наверняка что-то было: нож на запястье или в сапоге, подвешенное на кончиках пальцев заклятье.