— Который открыл границы для фиольской армии, — скривился Гевор, — мне кажется, или раньше это называлось не проступком, а как-то иначе? Что ж, госпожа моя, у вас есть шанс помочь супругу избегнуть веревки на закате, но лишь в том случае, если вы перестанете бездарно тратить наше время. Прошу вас!
Она подвинулась к камню, положила руку. Негромко произнесла, глядя в пол:
— Я, Беата Кароттская, урожденная Лантри, клянусь своей жизнью и посмертием, что не солгу ни словом, ни молчанием, — произнесла она, — да покарает меня Живой Огонь, если я нарушу клятву.
— Вам знаком этот человек? — пренебрегая этикетом Шанту ткнул в Марка пальцем.
— Да, — сказала женщина так же негромко. Со своего места Марку было заметно, что графиня кусает губы и ей требуется огромная воля, чтобы удержать ладони на камне.
— Кто он?
— Мой гость… Во всяком случае, был им.
— Он пришел к вам от мятежника Эдера? — Шанту, весь, подался вперед, наслаждаясь моментом и собственной значимостью.
Беата поежилась, словно мерзла. Винкер сжал кулаки, незаметно, но с такой силой, что побелели пальцы. Женщина попала в классическую "вилку" — если сейчас она скажет, что принимала его как посланца Святого, ее задушит клятва Молчания. Если представит его визит как обычный, светский — немедленно сгорит в Живом Пламени.
— Вы молчите, госпожа моя? Уверяю, вам нечего бояться. Просто скажите правду, Корона защитит вас и от мести мятежников, и от гнева супруга.
Тревожный взгляд Беаты заметался по залу и остановится на Марке.
— "Жестокий ожидая суд…" — тихо проговорил он, словно в задумчивости и умолк. Поймет? Вспомнит? Должна, она ведь графиня а, значит, получила хорошее образование. "Баллада о верном оруженосце" — это ведь классика. "Жестокий ожидая суд он понял в миг отчаяния: где ложь и правда не спасут, там сохранит молчание…"
Женщина выпрямилась, расправила полные плечи.
— Я не буду отвечать на этот вопрос. Законы Империи разрешают мне этого не делать, если ответ несет угрозу для моей жизни.
— Госпожа моя, — Шанту даже руками всплеснул, — Уверяю вас, если вы не собираетесь лгать, никакой угрозы нет. Амулет Истины устроен так…
— Болван! — потерял терпение Гевор. — Причем здесь амулет. Она под клятвой. Это ведь так?
Взгляд князя остановился не на Шанту и не на графине. На Винкере. Гевор тоже получил очень хорошее образование.
Глава 46 НЕПРИЛИЧНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ
Никаких стульев или скамеек подсудимым не полагалось. Зачем эти излишества, господа? Переводить хорошее дерево на стул для того, на кого уже и так потратились: баланда, охрана, веревка…
— Обвиняемый, вы можете принести клятву на амулете истины, что никоим образом не саботировали работу портальной сети?
— Вы же слышали уважаемого профессора. Это невозможно.
— Я хочу услышать еще и клятву!
Руки вновь легли на амулет и Винкер подумал, что к концу заседания он будет знать каждую грань и каждую щербинку.
— Клянусь своей жизнью и посмертием, что даже не умышлял нарушить работу портальных зеркал… — а что это вышло неумышленно, об этом помолчим. Лгать на амулете истины оказалось неожиданно легко. Нужно было всего лишь… говорить правду.
— Вы можете поклясться, что не сдавали город Бар врагу Империи, Лессу Аргосскому?
"…С полным желанием и даже удовольствием".
— Не желали узурпировать трон…
"Бездна Оборони! Только трона не хватало для полного счастья!"
— Не имели никаких прочих дел с мятежниками…
"В этом поклясться не могу, ибо, согласно присяге, с мятежниками воевал. Воевать — это ведь тоже, в некотором роде, "иметь дело"? Кроме этого? Нет, никаких дел не имел, клянусь с чистой совестью…"
Иногда амулет слегка теплел под пальцами, когда Марк проходил по самой грани. А однажды сделался по-настоящему горячим… когда его принялись спрашивать об Алете и о том, куда делось его воинское кольцо.
Вывернулся! И даже лицо удержал.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Шанту бесился, Гевор откровенно скучал, жрец был индифферентен, как спящий на заборе уличный кошак.
— Какие отношения связывают вас с супругой предателя Короны, графа Шарена Кароттского?
"…Вот как тут быть? Максимально честный ответ — клятва Немого Огня. Но сказать об этом — самому скрутить для себя петлю. Конечно, дело к тому и идет, но добровольно сделать работу, на которую подрядили Шанту и князя Гевора? Нет уж, пускай сами стараются, лодыри!"
— Отношения гостя и хозяйки. Госпожа графиня принимала меня в своем доме.
…Главное, оградить и уберечь Алету, все остальное может катиться в Бездну. Хорошо, что девочка пока не может одеть мое кольцо. Темные Боги! Неужели вот так и выглядит моя удача? И кривая ж она штука, хорошо, по ней чертежи не рисовать!"
— Суд удаляется, чтобы принять решение. Да наделят нас Святые Древние даром прозреть истину.
Зал опустел. Рядом с Марком, так и отстоявшим на ногах все заседание, остались лишь гвардейцы. Они тоже стояли, поэтому Винкер не чувствовал себя ущемленным в правах, только до демонов уставшим.
Медальон, который он получил по пути, уже давно перестал приятно холодить кожу и довольно сильно нагрелся. Словно просился на волю и мечтал показаться жрецу. Марк даже пару раз, украдкой, проверил, хорошо ли зашнурована рубашка, не торчит ли край не-шенги… Какие бы планы не строили на его счет таинственные незнакомцы, играть в "Журавля" чужими кубиками он не собирался ни единого мгновения.
Может быть, он и авантюрист… но не дурак и не самоубийца.
Для того, чтобы принять решение, Шанту и Гевору понадобилось меньше короткой клепсидры. Могли бы и вообще не уходить — какие, право, церемонии между своими?
— Имперский суд вынес приговор: присутствующего здесь Марка Винкера признать невиновным в организации мятежа, предательстве и саботаже…
Шанту закашлялся. Служащий проворно подсунул ему стакан воды. Хлебнув, тот продолжил, уже увереннее и громче.
— Однако, исходя из косвенных улик, суд счел, что обвиняемый, безусловно — виновен в пособничестве мятежнику Эдеру и похищении с неясной целью девицы благородного рода. Суд постановил: присутствующего здесь Винкера лишить дворянства, воинского звания и наград, и по истечение дня, положенного на молитву, повесить на закате за шею. Во славу Императора и Святых Древних. Вам понятен приговор?
— Безусловно и полностью, — кивнул Марк.
— Вы можете требовать судебного поединка, но для этого вам нужно принять шенгу и пройти обряд в Храме.
Жрец встрепенулся и посмотрел на Марка.
— Сын Неба, ты согласен?
Поклон Марка был безупречен по любым меркам.
— Уважаемый жрец, я отказываюсь. Принятие шенги под виселицей равно оскорбительно и для меня, и для Храма. Но благодарю за предложение.
— Святые Древние! — с истинной мукой выдохнул Гевор, — неужели ж я наконец поеду домой? Весь зад в этом клятом кресле отсидел, каменное оно, что ли? Надеюсь, господа, мы не обязаны присутствовать на казни? Иначе княгиня меня не простит…
Камера смертников отличалась от той, которую он уже успел обжить — и не в худшую сторону. И кровать здесь была удобнее, и стол. Даже чернильница с пером имелась и стопка бумаги — видимо, на случай, если приговоренный озаботится завещанием. Или прощальным письмом.
— Повезло тебе, мужик, — сказал один из конвойных, высокий детина из тех, кого зовут лосями.
— В смысле? — не понял Марк. Камера смертников, по любым меркам, была сомнительным везением.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— На молитву тебе не один день, а целых четыре выпало. Дни Святой Древней Иоланты, в это время не вешают. Но жрец все равно сегодня придет, правило такое.
— Я атеист, — напомнил Винкер.
— Без разницы, хоть демон с рогами. Положен жрец — значит явится, коли не задавится. Ты можешь его назад отослать, твое право. Но прийти он обязан.