Кто-то бросил мне перевязочный пакет. Я подняла голову – Август.
– Она еще жива, – сказал он.
Ирония судьбы – Радха получила такую же рану, как Энрике. Только у меня был запас времени, чтобы спасти ее. Я перевязывала ее, Мария рядом на коленях молилась. За ее, мать-вашу-за-ногу, исцеление. Я приподняла веки Радхи:
– Ты же в сознании? Смотри на меня! И попробуй только не понять! Если ты, сука, отсидев, не уйдешь в монастырь, как обещала, я тебя лично найду и убью!
У Радхи дрогнули губы.
– Убивай, – прошептала она. – Я вылечусь, сбегу из тюрьмы и буду ее охранять. Ее и детей. Проклятье! Она, наверное, святая. Я хочу быть с ней. Наплевать, что навсегда непрощенная.
– Ты чокнутая, – честно сказала я.
Пришел Павлов с двумя парнями в обычной пехотной форме.
– Делла, – озабоченно сказал он, – ты свободна. Это парамедики. И я взял с собой все, что может понадобиться, если кого-то ранят. Пойдем, они справятся.
Я подчинилась. Парни так споро взялись за дело, что я выдохнула. К тому же у Павлова действительно нашлось все необходимое, включая несколько пакетов крови для переливания. Радха выживет.
А дальше – не мое дело.
* * *
Веста обняла меня, прижала к груди.
– Все в порядке, – бормотала она, – все уже в порядке, расслабься, хочешь, поплачь, тебе станет легче…
Я едва вырвалась:
– Веста, ты спятила? С какой стати я еще плакать должна?
– Вот только не говори, что ты не боялась. Даже я боялась. Особенно когда на сцену вышел Павлов… Я ему и так не доверяла. А тут… Как ты поняла, что он на нашей стороне?
– Да, кстати, – оживился Павлов. – Мне тоже интересно. Ты же меня чуть не выдала своим спокойствием.
Я растирала запястья.
– Дима, я была спокойна, потому что смирилась. Я поглядела на Флинна, сравнила ваши кондиции – и решила, что ты с ним не справишься. А федералы тупо не успеют вовремя. И смирилась.
– Но меня-то ты раскусила? – Он прищурился.
– Нет, – я улыбнулась. – Зачем? Я знала наверняка. Как Радха и сказала, тебе своя шкура дорога. Дима, я очень внимательно изучила светскую хронику Сибири. Тебя бросила жена и собралась замуж за молодого и перспективного олигарха. Ты в свое время устроил политический кризис, чтобы добиться ее взаимности. Русские не идиоты и не позволят тебе дважды сыграть эту игру. Значит, надо искать другие решения. Насколько я помню, ты ведь не был обвенчан с женой, у вас гражданская регистрация. А со своим олигархом она собралась венчаться. Церковные браки на Сибири не разводят. Ты можешь что-то предпринять только до свадьбы. Их свадьбу уже три раза откладывали, ходят слухи, что по личной просьбе государя. А ты сам торчишь здесь, вместо того чтобы решать личную проблему. Вывод? А вывод, что ты здесь по личному поручению царя. Поручению настолько важному, что царь убедил твою жену отложить свадьбу, чтобы дать тебе шанс примириться с нею. Разумеется, только при успехе твоей миссии. А что может быть интересно царю? На Сибири сектанты закрепиться не смогли. Ее и гражданская война не затронула бы почти. Отделяться и жить автономно русским не впервой. Значит, все эти тайны Чужих царя не волнуют. А вот что его может волновать – это открытый для сибирского грузового потока порт на Калипсо. На той самой Калипсо, которая недавно перешла в руки Маккинби. И я подозреваю, что не без помощи русских. Это же единственная транспортная артерия достаточной мощности, которая связывает Сибирь с обжитой частью галактики. И которая из-за Энстона долгое время была для вас недоступна. Таким образом, окончательный вывод – вот мы и есть твоя собственная шкура в этой операции.
Павлов криво усмехнулся:
– Делла, если б было все так просто…
Вокруг нас уже собрались все. Ашен проверил время, затравленно оглянулся и сквозь зубы процедил:
– Внимание…
* * *
По земле прокатилась дрожь. Легкая, но узнаваемая.
С пронзительным шорохом в сотне метров от нас из шахты вырвалась ракета. Вознеслась свечой, на высоте около километра довернула и легла на боевой курс. Задрав голову, я смотрела, как она гоняется за машиной Ронту. Надеюсь, Ашен не спятил и не снарядил ракету ядерной боеголовкой.
На ясном небе вспыхнула звезда, рассыпалась ослепительным фейерверком. Я машинально, как в детстве после молнии, начала считать секунды.
Отдаленный грохот докатился до нас очень не скоро.
– Я так рассчитал, чтобы не над жилыми кварталами, – сказал Ашен. – Нам и за этот взрыв московиты предъявят, конечно, но мы скажем – извините, форс-мажор…
Он посерел, его трясло, зубы стучали. А потом он начал нервно хихикать.
– Представляете, все по закону. Он сам и утвердил это распоряжение… Представляете? Ну я извернулся…
– Зря ты так резко, – укоризненно сказал Павлов. – Его, между прочим, на финише уже ждали.
Ашен выругался.
– Как ты еще решился-то, – фыркнул Август.
– Я не мог допустить! – фальцетом воскликнул Ашен. – Понимаешь? Просто не мог!
…Ашену казалось, что надеяться ни на кого нельзя. Все ведут свою игру. А ему нужно спасти человечество. Раньше здесь были жилые кварталы. Их снесли, но все подземные коммуникации сохранились, особенно чуть поодаль от главного ствола, соединявшего бункер с поверхностью. Трое суток назад в канализационной шахте смонтировали пусковую установку. Сутки назад ее зарядили. А дальше все зависело от ловкости рук. Ашен секунду подержался за сейфик, этого хватило, чтобы прилепить к днищу крохотный маячок. Через минуту тот заработал, дав сигнал на запуск ракеты и наведя ее на цель.
Мария разрыдалась, сев в кучу песка. Веста и Фатима вдвоем утешали ее. Павлов заметил, как Тесса и Ясмин Фора пытаются уползти и скрыться, но преследовать не стал. А смысл? Куда они денутся?
– Послушайте, федералов кто-нибудь вызвал? – спросил Крис. – Что мы тут паримся-то, в самом деле…
Я следила за Августом. Странный он какой-то. Он двигался, как сомнамбула, будто не понимал, где он и что происходит. Подошел к красной машине, погладил ее по корпусу.
– Федералы уже в пути, – сказала я.
– И они, конечно, знают, куда прибыть? – спросил Павлов с подозрением.
– Конечно, Дима. Они знают все.
– Слушай, открой секрет: как ты это сделала? Ведь не было на тебе ничего. Не было! Ну расскажи.
– Ни за что.
Август подошел к нам, ступая непривычно тяжело. Выглядел он хуже трупа.
– Жаль, перстень погиб, – сказал он невыразительно. – Коды доступа-то я восстановлю. А вот архив был в единственном экземпляре.
Павлов хохотнул, вынул из кармана перстень и отдал ему:
– Наслаждайся. Не думаешь же ты, что я мог отдать настоящее герцогское кольцо? Уничтожать произведения искусства – нехорошо. Кстати, Делла, с твоей стороны это было не слишком умно – носить при себе оригинал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});