Гидеона и его левантийцами. С Дишивой. Но вопросы могли подождать. От ожидания ответы не изменятся.
Постепенно я снял с Гидеона доспехи. Простая рубаха и штаны под ними были кисианские, но не слишком отличались от наших. Засохшая кровь на вороте рубахи потрескалась, когда я стягивал ее через голову. Гидеон прижал руки обратно к телу и больше не шевелился.
Намочив тряпку, я провел ею по ключице, размазывая засохшую кровь. Гидеон вздрогнул и перевернулся.
– Было бы проще, если бы ты просто залез в ванну, – сказал я.
– Сам лезь, – едва слышно пробормотал он.
– Даже во сне пререкаешься. – Я взял его за плечо и перевернул на спину. – Давай-ка засунем тебя в эту штуковину. Может, она тебя разбудит.
Он не ответил, только скрестил руки на груди. На смуглой коже давно появилась целая коллекция шрамов, но на плече я увидел свежий. Я хотел спросить, что случилось, но счел вопрос слишком опасным.
Вздохнув, я провел пальцем по полумесяцу на другом его плече – этот шрам он получил, защищая меня от разъяренного кабана в тот год, когда мы зимовали в холмах. Он всегда был рядом. От воспоминаний мне снова стало не по себе, и я отогнал эти мысли.
«Он убил Йитти», – напомнил я себе, закручивая спираль самообвинений.
Фыркнув от досады, я развязал узел на штанах Гидеона и стянул их. Холод не разбудил его, и он лежал во всей своей красе, словно не человек, а резная фигура. Длинные ноги, рельефные мышцы живота, крепкие от верховой езды бедра – если бы не кровь, он мог бы быть статуей Нассуса. Конечно, я никогда не говорил ему об этом, слишком хорошо представляя его самодовольную улыбку.
– Давай. – Я взял его за плечо и перевернул. – Пора просыпаться. У нас тут теплая ванна, а ты воняешь.
Он что-то промычал, но не пошевелился.
– Ты жутко воняешь, как дохлый олень, упавший в болото.
Снова мычание.
– Которого потом пометила целая стая песчаных котов.
Один из его глаз на мгновение приоткрылся, в нем мелькнула ярость.
– Так, значит, тебя можно разбудить оскорблениями. Странно, что Теп этого не попробовал. – Я схватил его за руку. – Вставай сейчас же. Ванна. Если не помоешься, у тебя ноги сгниют и отвалятся. Моча песчаного кота сильно жжется.
Не с первой попытки, но мне все же удалось дотащить его до ванны. Он ступил в нее сначала одной ногой, потом другой, и тут же повалился на бок, лицом вперед.
– Стой! Нет-нет-нет, – воскликнул я, запоздало понимая, что это неудачная затея. – Нельзя спать в ванне.
Я вытащил его лицо из воды, он закашлялся, глаза открылись и попытались сфокусироваться на мне, но он так и не проснулся. Я снова попробовал отпустить его, но голова Гидеона опять плюхнулась в воду, и мне пришлось подхватить ее.
– Так, ладно. – Поддерживая его одной рукой за подбородок, второй я неуклюже стягивал с себя одежду. Застежки и завязки сводили с ума, и к тому времени как я остался в одном исподнем, я уже был сыт борьбой с ними по горло. Решив, что и так сойдет, я влез в ванну и, с трудом сдвинув Гидеона, скользнул в воду позади него.
Ванна была не особенно большой, но могла вместить нас обоих, если согнуть колени. Не очень удобно, зато функционально. Голова Гидеона находилась у меня под подбородком, лицо развернуто к моему плечу, и мне больше не приходилось беспокоиться, что он захлебнется. Взяв предусмотрительно повешенную на бортик тряпку, я вытер кровь с шеи и груди Гидеона.
Даже через слой одежды теплая вода сняла напряжение в теле, о котором я и не подозревал, но я не мог полностью расслабиться, чувствуя тяжесть тела Гидеона и колючую поросль на его голове. Это было слишком интимно, и я понадеялся, что он ничего не запомнит.
Погрузив тряпку в теплую воду, я потер его кожу, с особой осторожностью касаясь лица. Мне хотелось стереть следы последних лет и найти под ними прежнего Гидеона, улыбчивого и смешливого, но даже если он еще был там, я не мог до него добраться, осталось только смывать грязь и вспоминать, каким он был раньше.
Хотя жаровни медленно нагревали комнату, вода вскоре остыла, и Гидеон задрожал. Он продолжал спать, не подавая никаких признаков жизни, кроме ровного дыхания, но теперь начал дергаться и поворачивать голову, хмуря брови, будто ему снился дурной сон.
– Холодно, – пробормотал он, стуча зубами.
– Ладно, время выходить. Но если не поможешь мне, придется тащить тебя за руки. Можешь сесть?
Он не ответил, но с виду достаточно проснулся, чтобы я рискнул вылезти из-за его спины. Мой зад онемел от долгого сидения, а мокрая одежда прилипла к коже.
Каким-то чудом мне удалось раздеться, не дав Гидеону погрузиться в воду. Обернув одно полотенце вокруг талии, я приготовил другое для него. Холод вроде бы разбудил Гидеона, но состояние его не улучшилось. Он вылез из ванны, неровно дыша, обхватил себя руками и начал озираться, вытаращив глаза и задыхаясь.
– Все хорошо, – сказал я, накидывая полотенце ему на плечи и растирая руки. – Ты в безопасности. – Скорее всего, я солгал. – Тебе не о чем беспокоиться. – Точно солгал. – Я здесь.
Что ж, хотя бы это было правдой, но он меня не слышал.
Быстрыми движениями я вытер его и надел на него халат. Гидеон все еще дрожал, с шумом втягивая воздух, но он был чист, сух, одет и сидел. Неплохо для начала. Я протянул ему ломтик груши, и он взял, глядя на меня невидящим взглядом.
– Тебе нужно поесть, – сказал я, надевая второй халат, мягкий и теплый, но без доспехов чувствовал себя уязвимым. – Я тоже поем, если ты поешь, – добавил я, не зная, получится ли этот трюк второй раз.
Его дыхание панически участилось, он просипел что-то отдаленно похожее на извинения и раздавил грушу в ладони.
– Нет-нет-нет, все хорошо, я здесь, – прошептал я, разрываясь между желанием крепко обнять его и страхом, что он снова начнет сопротивляться. В конце концов я сел, поставив согнутую в колене ногу перед ним, а другую у него за спиной, пытаясь быть для него безопасной гаванью – если он в ней нуждался. – Попробуем подышать вместе?
– У… уходи.
– Чтобы ты тут задохнулся? Ну уж нет.
– Не… смотри…
– Ты смущен? А помнишь, как я сильно разволновался, думая, что меня укусила змея, и меня стошнило прямо тебе на ноги? Или как ты схватил мой нож и попытался перерезать себе горло? Просто заткнись и дыши со мной, ясно?
Я набрал полную грудь воздуха, задержал дыхание, а затем выдохнул Гидеону в плечо. Он не присоединился ко мне, но и не попытался вырваться или прогнать меня, так что я повторил снова, затем еще и еще, пока