Читать интересную книгу Слова сияния - Брендон Сандерсон

– Меня не было дома, – ответил Моаш, – работал в караване, который шел сюда, в эти пустоши. Ана и Да, у них был второй нан. Довольно значительный для темноглазых, знаешь ли. Держали свою лавку. Ювелирную, по серебру. Я никогда не хотел продолжать традицию. Предпочитал путешествовать. Куда-нибудь ездить. Ну так вот, один светлоглазый владел двумя или тремя такими же лавками в Холинаре, и одна из них располагалась напротив принадлежащей моим бабушке и дедушке. Ему никогда не нравилась конкуренция. Дело было примерно за год до смерти старого короля. Элокар остался в ответе за королевство, Гавилар уехал на равнины. Так или иначе, Элокар и тот светлоглазый, который конкурировал с моими бабушкой и дедушкой, были хорошими друзьями. И король сделал своему другу одолжение. Он предъявил Ане и Да какое-то обвинение. Они были достаточно важны, чтобы воспользоваться правом суда и добиться следствия перед судьями. Я думаю, Элокара удивило то, что он не мог полностью проигнорировать закон. Он сослался на отсутствие времени и заключил Ану и Да в темницу до момента, когда можно будет устроить следствие.

Мостовик опустил ковш обратно в бочку.

– Они умерли там несколько месяцев спустя, все еще ожидая, пока Элокар одобрит их документы.

– Не совсем то же самое, что убить их.

Моаш встретился взглядом с Каладином.

– Ты сомневаешься в том, что заключение семидесятипятилетней пары в дворцовые темницы – это смертный приговор?

– Я считаю... Ладно, я считаю, что ты прав.

Моаш резко кивнул, бросив ковш в бочку.

– Элокар знал, что они там умрут. И таким образом, разбирательство никогда бы не дошло до судей, изобличая его преступление. Ублюдок их убил – убил, чтобы сохранить свою тайну. Я вернулся из поездки с караваном в пустой дом, и соседи сказали, что моя семья уже два месяца как мертва.

– И теперь ты пытаешься убить короля Элокара, – тихо проговорил Каладин, похолодев от сказанного.

Поблизости не было никого, кто бы мог их услышать, все заглушали звуки оружия и крики, обычные для тренировочного полигона. Тем не менее казалось, что слова повисли перед ним в воздухе, такие же громкие, как сигнал трубача.

Моаш застыл, глядя ему прямо в глаза.

– Той ночью на балконе, – продолжил Каладин, – не ты ли сделал так, чтобы все выглядело, как будто перила срезаны Клинком Осколков?

Моаш сжал его руку в жестком захвате, оглядываясь по сторонам.

– Мы не должны говорить об этом здесь.

– Отец Штормов, Моаш! – воскликнул Каладин, осознав весь ужас ситуации. – Нас наняли, чтобы защищать его!

– Наша работа – сохранить жизнь Далинару. С этим я могу согласиться. Он не кажется слишком плохим для светлоглазого. Шторма, для королевства было бы намного лучше, если бы королем стал именно он. И не говори мне, что ты думаешь иначе.

– Но убийство короля...

– Не здесь, – прошипел Моаш сквозь сжатые зубы.

– Но я не могу просто оставить все как есть. Рука Налана! Я оказываюсь перед необходимостью рассказать...

– Ты сделал бы это? – требовательно спросил Моаш. – Выдал бы члена Четвертого моста?

Они сцепились взглядами.

Каладин отвернулся.

– Бездна. Нет. По крайней мере, если ты согласишься остановиться. Возможно, ты недоволен королем, но ты не можешь просто пытаться... ну, ты знаешь...

– А что еще мне делать? – тихо спросил Моаш. Теперь он подошел к Каладину вплотную. – Какой справедливости может добиться от короля человек вроде меня, Каладин? Скажи мне.

«Этого не может быть».

– Пока что я остановлюсь. Но только если ты согласишься кое с кем встретиться.

– С кем? – спросил Каладин, снова посмотрев на друга.

– Это не мой план. Вовлечены и другие люди. Все, что я должен был сделать, – сбросить им веревку. Я хочу, чтобы ты их выслушал.

– Моаш...

– Выслушай то, что они должны сказать, – произнес Моаш, крепко сжав руку Каладина. – Просто выслушай, Кэл. И все. Ели ты не согласишься с тем, что они скажут, я отступлю. Пожалуйста.

– Ты обещаешь ничего не предпринимать против короля, пока мы не проведем встречу?

– Клянусь честью моей бабушки.

Каладин вздохнул, но кивнул.

– Ладно.

Моаш заметно расслабился. Он кивнул в ответ, подобрал учебный меч и побежал обратно практиковаться с Клинком Осколков. Каладин вздохнул, повернулся, чтобы взять свой меч, и столкнулся лицом к лицу с парящей около него Сил. Ее крошечные глаза были расширены, руки сжаты в кулаки по бокам.

– Что ты только что сделал? – требовательно спросила она. – Я слышала только последнюю часть.

– Моаш замешан, – ответил Каладин. – Я должен довести дело до конца, Сил. Если кто-то пытается убить короля, моя работа – найти их.

– О. – Она нахмурилась. – Я что-то чувствую. Что-то еще. – Она покачала головой. – Каладин, это опасно. Мы должны пойти к Далинару.

– Я пообещал Моашу, – ответил он, став на колени, расшнуровал ботинки и снял носки. – Я не могу пойти к Далинару, пока не узнаю больше.

Сил последовала за ним лентой света, а он поднял свой импровизированный Клинок Осколков и пошел по песку дуэльного полигона. Песок холодил босые ноги. Каладину хотелось ощущать его.

Он принял стойку ветра и начал отрабатывать замахи, которым их научила Ивис. Несколько стоящих неподалеку светлоглазых мужчин, подталкивая один другого, кивали в его сторону. Один что-то тихо сказал, и остальные засмеялись, хотя некоторые другие продолжали хмуриться. Образ темноглазого, который упражнялся с Клинком Осколков, пускай даже и учебным, не был чем-то, по их мнению, забавным.

«Это мое право, – подумал Каладин, замахиваясь и не обращая на них внимания. – Я победил Носителя Осколков. Я здесь свой».

Почему темноглазых не поощряли к подобным занятиям? В прошлом темноглазых мужчин, которые выиграли Клинки Осколков, прославляли в песнях и легендах. Эвод Знакодел, Ланасин, Ранинор из Полей... Тех людей уважали. Но современные темноглазые… Им дали понять, чтобы они и не думали о чем-то, выходящем за рамки их общественного положения. Или даже хуже.

Но какую цель преследовала воринская церковь? Арденты, призвания, искусства? Самосовершенствуйся. Стань лучше. Почему же люди вроде него не могут мечтать о чем-то большем? Одно не соответствовало другому. Общество и религия сильно противоречили друг другу.

Солдат славят в Залах спокойствия. Но без крестьян солдатам нечего есть – поэтому, возможно, быть фермером тоже хорошо.

Улучшай себя в соответствии с призванием в жизни. Но не будь слишком амбициозен, иначе мы запрем тебя под замок.

Ты не должен мстить королю за смерть твоих дедушки с бабушкой. Но мсти паршенди за смертный приговор тому, кого ты никогда не встречал.

Каладин перестал размахивать мечом. Он вспотел, но не чувствовал удовлетворения. Когда он сражался или тренировался, ничего подобного происходить не должно. Предполагалось, что Каладин и оружие становились одним целым, а не как сейчас, со всеми этими проблемами, скачущими по кругу в его голове.

– Сил, – позвал он, пытаясь сделать выпад мечом, – ты спрен чести. Означает ли это, что ты можешь сказать мне, как правильно поступить?

– Именно так, – ответила она, зависнув рядом в виде юной женщины, покачивая ногами на невидимом выступе. Она не металась вокруг него лентой света, как часто делала, когда он тренировался.

– То, что Моаш пытался убить короля, – неправильно?

– Конечно.

– Почему?

– Потому что убивать неправильно.

– А паршенди, которых я убил?

– Мы уже говорили об этом. Так было нужно.

– А что, если один из них – волноплет? – спросил Каладин. – Со своим спреном чести?

– Паршенди не могут быть волнопле...

– Просто представь, – перебил Каладин, крякнув, когда попробовал провести очередной удар. Выпад не получился. – Думаю, единственное, чего сейчас хотят паршенди, – выжить. Шторма, те из них, кто были замешаны в смерти Гавилара, возможно, уже мертвы. В конце концов, их предводителей казнили в Алеткаре. Так скажи мне, если простой паршенди, который защищает свой народ, пойдет против меня, что скажет его спрен чести? Что он поступает правильно?

– Я... – Сил сгорбилась. Она ненавидела такие вопросы. – Какая разница. Ты сказал мне, что больше не будешь убивать паршенди.

– А Амарам? Могу я убить его?

– Это справедливость? – спросила Сил.

– Одна из ее форм.

– Это другое.

– Почему? – спросил Каладин, делая выпады. Шторм побери! Почему он не может направить глупое оружие туда, куда нужно?

– Из-за того, как он влияет на тебя, – тихо сказала Сил. – Размышления о нем меняют тебя. Корежат. Ты должен защищать, Каладин. Не убивать.

– Чтобы защищать, нужно убивать, – огрызнулся он. – Шторма! Ты начинаешь говорить такие же ужасные вещи, как и мой отец.