Ориана покраснела. Она тоже не знала, что делать. Положение было жгучим, как чеснок: корабль, заполненный людьми, и нечто похожее на объяснение в любви. Она решила покончить с этой ситуацией и… поцеловав Лукаса в щеку, улыбнулась и вернулась на свое место. Юноша тоже словно лишился дара речи. Чувствуя запах лаванды, который заполнил все его существо, он думал о том, что именно означали слова: «Ты тоже особенный человек». Означало ли ее «особенный» то же самое, что и его «особенный»? Лукас настолько глубоко задумался, что, когда к нему подошел Лео, не сразу сообразил, в чем дело.
— Все хорошо? — спросил Лео, пытаясь вывести друга из этого состояния.
— О! Да, да, все идет… хорошо.
— Что такого ты ей сказал, что она настолько погрузилась в себя?
— Да? Ты заметил, что она ушла в себя?
— Я никогда раньше не видел, чтобы она так внимательно слушала, а затем надолго задумалась. Ты, несомненно, ей нравишься!
— Ты так считаешь? Ты уверен? — спросил он Лео.
— Почему ты не скажешь ей об этом прямо и не освободишься от сомнений?
— Конечно! Со стороны кажется, что все очень просто. Почему ты, например, не скажешь Сильвии, что она тебе нравится?
— Что? — опешил Лео.
— Очевидно, что она тебе нравится, хотя ты и отказываешься в этом признаться. — Это утверждение Лукаса, казалось, парализовало Лео. Какое-то время он медлил с ответом, а потом продолжил разговор:
— Лукас, Ориана понравилась тебе с того дня, как ты впервые увидел ее в больнице, но у тебя не хватило смелости признаться ей в этом.
— Нет, тут дело не в смелости. Это страх оказаться смешным. Понимаешь? Представь себе, что я говорю ей великую фразу.
— Какую великую фразу?
— Черт возьми, Лео! Похоже на то, что ты только вчера родился… Великую фразу из двух слов, которую так трудно произнести: «Люблю тебя!»
— Попробуй сказать это быстро! Мне кажется, что это не так уж трудно: «Люблю тебя!» Послушай: «Люблю тебя!»
— Не так уж это легко… Знаешь, почему я этого не говорю? — В ответ Лео покачал головой, и Лукас продолжил: — Потому что нет ничего, чего бы я боялся больше, чем ответа: «Я тоже люблю тебя, но… как друга». Именно такого ответа я панически страшусь.
— Меня бы такой ответ не испугал. Лучше уж пусть любит как друга, чем совсем никак.
— Лео, если тебе скажут «Люблю как друга», а ты любишь эту девушку всем сердцем, что ты сделаешь? Неужели непонятно, что тебе придется перестать видеться с ней?
— Не понимаю почему.
— Потому что чувства будут безответными. Один любит, а для другого это только дружба. Это невозможные отношения. А я теперь даже не представляю, что не смогу видеть ее.
— Ну, так воспользуйся моментом. Вон, она снова идет сюда… Я оставляю вас, — сказал Лео и поспешил к остальным друзьям. Лукас опять остался один.
Ориана приближалась к юноше и улыбалась ему. Длинные черные волосы девушки покачивались в такт ее шагам. Ориана села на то место, где находилась ранее, и запах цветов лаванды вновь заполнил все пространство между ними.
— Я уже сформировала группы. Мне придется добавить к вашей группе друга-вора или сестру Иктоми. Кого предпочитаешь?
— Сестру. Кроме того, я ее уже знаю, хотя брат не ведает о том, что мы знакомы. Между ними нет ничего общего. Но нам придется сделать вид, будто мы только что познакомились. Вчера все мы были у Джозефа на церемонии прощания с душой Кендаля, и она тоже там присутствовала. Между ними было нечто большее, чем дружба, понимаешь?
— Да, понимаю… Пойду за ней и приведу, чтобы «познакомить» вас.
Через некоторое время Ориана привела Винону «знакомиться». Иктоми издалека наблюдал за тем, как это происходило.
— Винона, познакомься, это Лукас.
— Очень приятно, — ответила девушка по-английски.
Лукас ограничился улыбкой, не давая ей руки и не целуя. Он знал, что, поступив иначе, ощутил бы конвульсии. Винона тоже не стала усугублять положение. Ее брат пристально следил за ней.
— Итак, будем трудиться вместе. Надеюсь, что тебе понравится работать с нами.
— Я уверена в этом. Увидимся! — На этом разговор закончился. Винона повернулась и ушла к брату.
— Твое приветствие было несколько холодным, не находишь?
— Я не мог поздороваться с ней иначе. Когда кто-то до меня дотрагивается, я ощущаю конвульсии. Я говорил тебе об этом, но с тобой такого не происходит. Наверное, потому… — он подумал о том, что нужно наконец произнести заветную фразу, великую фразу, — что ты особенная. Я уже сказал тебе это.
— Любое прикосновение вызывает у тебя конвульсии?
— Не только конвульсии, но и видение о том, что только что пережил тот, кто до меня дотронулся, — ответил Лукас и добавил: — Джозеф научил меня управлять этим состоянием, и я заранее готовлюсь к тому, что до меня могут дотронуться. Однако это срабатывает, если я знаю о возможном прикосновении. Если же это происходит неожиданно, то мне очень трудно справиться с конвульсиями, я даже могу упасть. И тогда станет очевидно, что со мной происходит что-то странное. В присутствии Иктоми мне следует быть настороже, чтобы избежать этого.
— Хорошо, теперь, когда я знаю об этом, постараюсь больше ни с кем тебя не знакомить, ведь при знакомстве почти все дают руку и обмениваются поцелуями, а ты не сможешь ответить на приветствие.
По мере того как корабль приближался к острову, пейзаж становился все более похожим на рай. Птицы всех размеров и цветов собирались на заболоченной приливно-отливной зоне вблизи острова Салтес. Стройные королевские цапли серого цвета взлетали, когда проходящее мимо судно замедляло свой ход. Сотни фламинго, журавлей, серых ржанок, кроншнепов и королевских куликов с длинными изогнутыми клювами без всякого опасения двигались по этим неисследованным местам. Желтоногие чайки с серой спинкой и белой грудкой[57] издавали такие сильные и пронзительные звуки, что пассажиры, разговаривая между собой, не слышали друг друга. Оставалось только молча созерцать эту красоту и покориться ей. Величественные пеликаны с белым оперением и длинными изящными крыльями с черными точками парами летали над кораблем и иногда, на бреющем полете, чуть не задевали головы находящихся на борту людей. Пассажиры были свидетелями того, как эти мощные птицы бьют крыльями по воздуху и с размаху погружаются в воду, едва заметив свою добычу. То, как они входят в пикирующий полет и плывут некоторое время под водой, демонстрируя затем свое умение вылетать из нее, было весьма впечатляющим.
— Как красиво! — громко, чтобы Лукас мог его услышать в этом многоголосье, сказала Ориана.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});