Читать интересную книгу Чужая жизнь - Ньевес Эрреро

Ровно в три часа заработали корабельные моторы, и судно вышло в море. Вечер был очень жарким. Солнце стояло еще высоко, и казалось, что оно обрушивает всю свою мощь на головы людей, находящихся на палубе. В небе не было ни тучки, а значит, никакого намека на возможное укрощение жары. В это время ни один корабль не пересек их путь на водных просторах. Послеобеденный зной уменьшал поток движения в темных водах Атлантики. Моряки и туристы избегали отправляться куда-либо на лодках и кораблях в это самое жаркое время суток.

Брэд издали поздоровался с Орианой и, увидев Иктоми, решил в первую очередь заговорить с ним.

— Вы здесь? — спросил он на апсалоке.

— Да, используем последние дни своего пребывания. Мы не нашли ничего лучшего, чем можно было бы заняться.

— Прекрасно! Я прибыл сюда за информацией для моей газеты.

— Ты вернешься с нами в резервацию?

— Нет. Сейчас не могу. — Брэд кашлянул и посмотрел на Винону. — К тому же я очень доволен своей работой. Я вижу на корабле юношу, которому сделали пересадку сердца. Пойду к нему, сделаю несколько его фотографий.

Брэд направился к Лукасу. Журналист сделал вид, будто давно не видел юношу. Он достал фотоаппарат из рюкзака и поздоровался.

— Как дела, Лукас? Могу ли я сделать несколько твоих фотографий во время этой экспедиции? — Брэд подмигнул.

— Да, да, конечно.

Брэд сделал два снимка и приблизился к юноше, чтобы показать их. Пока они рассматривали цифровые фотографии, журналист воспользовался моментом, чтобы поговорить с Лукасом.

— Все-таки он пришел, причем с сопровождением! Я его аннулирую, не беспокоиться.

Обернувшись, Брэд случайно задел юношу плечом и направился к Иктоми. В момент прикосновения Лукас ощутил, как у него царапнуло внутри. Юноша ухватился за поручни. Ноги начали ему отказывать, появились конвульсии, и пришло видение. Он увидел Брэда, который на всей скорости ведет черный «мерседес» с тонированными стеклами. По мобильному телефону журналист разговаривает с кем-то на языке кроу: «Не жди меня. В любом случае постараюсь приехать». За этим видением ничего не последовало. Лукас сделал несколько глубоких вдохов и задумался над тем, что только что услышал и увидел. «Где я мог видеть эту машину?» — спросил он себя. Постепенно лицо Лукаса приобрело свой обычный цвет. К нему подошла Ориана. У юноши уже не было никаких внешних признаков конвульсий.

— Ты видел? Вернулся твой «друг» со своей компанией, — иронично произнесла девушка. — Я позвонила в больницу, но они ничего не хотят знать о том человеке, который выкрал твою историю болезни. Невероятно! Надеюсь, что ты предпримешь все меры предосторожности.

— Не беспокойся, именно так я и поступлю. Мне хотелось бы, если у тебя есть такая возможность, поговорить с тобой.

— Говори! — И она села рядом с Лукасом.

— Ориана, в результате пересадки сердца я стал чувствовать себя частью народа, о котором ничего не знаю и который живет за тысячи километров отсюда. Речь идет об индейцах кроу. Ты слышала о них?

— Только в фильмах об индейцах, не более того.

— Они были первыми из живущих на территории Соединенных Штатов индейцев, которые стали союзниками белых, и это вызвало ненависть к ним со стороны других племен. Это мирный народ, который ценит природу превыше всего, уважает старших и прислушивается к их советам. Их благородство не знает предела. Все это доказал мне Джозеф, тот пожилой человек, который был у дверей больницы. Всему, что сейчас мне известно об индейцах, я научился у него. Мне было очень трудно принять свой новый статус. Без помощи Джозефа я сошел бы с ума.

— Я говорила по этому поводу с координатором по трансплантологии и доктором Аметльером. Оба сходятся во мнении, что твои рассказы о воспоминаниях донора, которые якобы приходят к тебе, — скорее плод твоей фантазии, чем реальность. Не внушение ли это? — спросила Ориана.

— У меня бывают видения, я могу вызывать бури, если ко мне притрагивается кто-то, кроме тебя. Со мной случаются конвульсии, сопровождающиеся видениями. В этот момент я вижу последнее, что было в жизни прикоснувшегося ко мне человека. Я могу лечить камнями и говорю на языке, которого ранее никогда не слышал. Думаешь, что все это — внушение?

— Я верю тебе, Лукас. Знаю, что все, о чем ты рассказываешь, воспринимается тобой как реальность.

— Нет, не обращайся со мной как с сумасшедшим. Я не ощущаю это как реальность, это и есть реальность! Я рассказывал об этом тебе и своим друзьям. Сейчас хочу попросить тебя об одном: не ставь индейцев работать рядом с нами.

— Почти все остаются в тех же группах, что и в первый день. Им придется продолжать раскопки на территории замка. Будет только хуже, если я попытаюсь перевести их на другое место работы. Со стороны это выглядело бы очень странно. Кстати, именно спутник Иктоми был в кабинете координатора по трансплантологии в тот злополучный день, когда исчезла твоя история болезни.

— Ты понимаешь, что происходит? Они идут по моим следам.

— Во время этой поездки я не буду сводить с них глаз.

— Послушай, Ориана. Не знаю, много или мало времени мне осталось. Надеюсь, что ты простишь меня, но я хочу, чтобы ты знала, что… Ну, в общем, я хочу, чтобы ты знала… ты особенный человек для меня. Со мной никогда ничего подобного не было. — Он посмотрел девушке прямо в глаза. — Я схожу с ума, думая о тебе… — Эту последнюю фразу Лукас произнес, потупившись.

Девушка на какое-то время замолкла. Ее глаза из зеленых превратились в черные. Не проронив ни слова, она достала из кармана своих брюк брелок.

— Этот брелок я купила тебе по дороге сюда. Я увидела его на одном из лотков хиппи, и мне показалось, что он очень тебе подходит. Ты тоже особенный человек.

— Символ мира! — воскликнул Лукас, взяв брелок.

— Мне рассказывали, что его дизайн принадлежит одному из узников совести времен Второй мировой войны. Я вспомнила о том, что тебе приходится вести свои внутренние войны, и твое участие в них — это твой мирный способ победить в этих конфликтах.

Лукас не знал, стоило ли поцеловать ее при всех. Юноше казалось, что сейчас он взорвется. Сердце билось с максимально возможной скоростью. Если бы Лукас мог, то убежал бы с корабля или бросился бы в воду, чтобы добраться вплавь до самого Салтеса. Все что угодно, только не оставаться здесь. Он не знал, что ответить.

— Большое спасибо… Очень красиво, — произнес юноша, подвесив брелок к одной из штрипок на брюках. — Я всегда буду носить его с собой.

Ориана покраснела. Она тоже не знала, что делать. Положение было жгучим, как чеснок: корабль, заполненный людьми, и нечто похожее на объяснение в любви. Она решила покончить с этой ситуацией и… поцеловав Лукаса в щеку, улыбнулась и вернулась на свое место. Юноша тоже словно лишился дара речи. Чувствуя запах лаванды, который заполнил все его существо, он думал о том, что именно означали слова: «Ты тоже особенный человек». Означало ли ее «особенный» то же самое, что и его «особенный»? Лукас настолько глубоко задумался, что, когда к нему подошел Лео, не сразу сообразил, в чем дело.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});