– Ты – моя жена, Марион. Я не позволю тебе уехать.
– Только попробуй! Мы обменялись клятвами без свидетелей! Они ничего не значат!
– А Господь? Ты забыла? Господь свидетель, и тебе это прекрасно известно.
Она помолчала немного, потом шумно втянула носом воздух.
– Что она значит для тебя? Ты и с ней обменялся клятвами? Она спала в этом доме до меня?
– Элспет я ничего не обещал, – сказал Дункан. – По правде говоря, мы даже не обручены. Она мне нравилась, но не больше.
– А я? Я тебе тоже нравлюсь, но не больше?
– С тобой все по-другому.
Нужные слова никак не шли в голову. Он опустился на холодный пол рядом с Марион и потер глаза. Что ж, события приняли самый скверный оборот из возможных.
– Ты… Я тебя люблю. Люблю – и все. С того самого дня, как первый раз поцеловал тебя там, в Гленлайоне, я все время думал о тебе.
– Глупости! – возразила Марион. – Только потому, что я – дочка лэрда Гленлайона, тебе захотелось развлечься со мной, грязная ты свинья…
– Перестань ругаться как пьяный сапожник! Если бы я хотел взять тебя силой, у меня было время это сделать, и тогда ты не оказалась бы сегодня здесь. Но мне хотелось, чтобы между нами это произошло по-другому. И вообще, если бы я просто хотел заняться любовью с женщиной, то мог бы обойтись и без брачных обетов!
– Да что ты?
– Помнишь Киллин?
Она передернула плечами с нарочито равнодушным видом, однако в глаза ему посмотреть не решилась.
– Той ночью я сказал, что возьму тебя, только когда ты сама об этом попросишь, помнишь?
Она не ответила. Это рассердило Дункана.
– Я принуждал тебя к чему-то, Марион?
– Ты меня обманывал. Прикинулся, что…
– Марион! – вскричал Дункан, чувствуя, что еще немного – и взорвется яростью. – Я тебя не обманывал, и ты это прекрасно знаешь!
Решив одним махом покончить с этим фарсом, он схватил ее за плечи и притянул к себе. Поупрямившись немного, девушка наконец посмотрела на него. Их взгляды встретились. И, похоже, Марион прочла в его глазах то, что никак не удавалось выразить словами. Крепость пала…
– Я люблю тебя, mo aingeal. Разве ты этого не видишь, не чувствуешь?
– Мне больно, Дункан. Я не думала, что сердцу может быть так больно. Я чувствую себя преданной.
– Я знаю. Мне не хотелось, чтобы это случилось вот так. Прошу, прости меня. Без тебя мне не жить. Умоляю тебя, останься!
Она внимательно посмотрела на него покрасневшими от слез глазами. Он нежно убрал несколько кудрявых прядок, прилипших к мокрой щеке.
– Марион, прошу тебя…
– О Дункан!
Она закрыла глаза и кивнула. Дункан обнял ее со всей силой, какую дало ему ощущение счастья, которого он едва не лишился. Он заключил в объятия свое солнце, и оно согрело ему сердце.
– Я люблю тебя! О Mòrag! Я так тебя люблю!
Они сидели долго, целую вечность, пока зловещее карканье ворона не вырвало их из приятного забытья. Дункан, посидев голышом на холодном полу, продрог до костей. Все это время он боялся шевельнуться, чтобы его ангел не улетел навсегда. Поцеловав девушку в закрытые глаза, он приподнял ее подбородок, чтобы поцеловать в губы. Сначала нежно, едва касаясь их губами. Ощутив, как она затрепетала, он вложил в поцелуй больше страсти, и она ответила с не меньшим пылом.
Через несколько минут он отодвинулся, чтобы отдышаться, и посмотрел на нее. Сердце его пело от радости. Марион ответила ему загадочной улыбкой.
– Пятнадцати ударов, я думаю, хватит!
Дункан озадаченно приподнял брови.
– Пятнадцати ударов?
– Да, пятнадцати ударов розгами, – уточнила девушка.
– Черт, многовато!
И он сделал вид, что трепещет от ужаса.
Глава 24
Хитрость и коварство
Марион посмотрела вверх, на белесую непрозрачную ленту неба над долиной, окруженную со всех сторон темными силуэтами гор. Начиналась метель, и первые хлопья снега уже порхали вокруг девушки. Она сняла с сосновой ветки последнюю простыню и поднесла ее к лицу. Аромат зимней свежести запечатлелся на ней, смешавшись с мускусным запахом их тел. Чтобы занять себя в ожидании возвращения Дункана, она решила развесить белье проветриться на ветках вокруг их маленького домика, как это обычно делала Амелия в Честхилле.
Когда она успокоилась, Дункан долго рассказывал ей о Элспет. Он все объяснил, желая успокоить ее и развеять все страхи. И все же Марион было немного не по себе. И причина этого проста: эта Элспет оказалась… чертовски хорошенькой. Едва она успела ворваться в дом, как Марион догадалась, что за этим последует. Конечно, она подозревала, что до нее у Дункана были женщины. Он так умело прикасался к ней, целовал ее, ласкал, порождая море ощущений, поглощавших ее с головой, даривших удовольствия, о существовании которых она не имела понятия. В сравнении с ним она чувствовала себя такой неопытной! Собственная неловкость ужасно ее смущала, но Дункан не жаловался. Наоборот, ему это, похоже, даже нравилось.
Марион свернула последнюю простыню, положила ее в корзинку с бельем, которая стояла на земле у ног, и, прищурившись, принялась всматриваться в слепяще-белую линию горизонта. Куда же запропастился Дункан? Вот уже два часа, как он уехал, чтобы поговорить с Элспет. Девушка поморщилась, прогоняя картинки, которые моментально замелькали перед глазами. И все-таки Дункан прав! Она не была бы здесь, в его доме, в его долине, если бы он не любил ее по-настоящему. Его затянувшееся отсутствие начинало беспокоить Марион, но она утешала себя предположением, что Дункан просто решил добыть что-нибудь им на обед.
Ржание лошади заставило Марион вздрогнуть. Она посмотрела на сарайчик для скотины, простенький, но крепкий. Дункан рассказывал, как они с братом строили этот дом прошлой весной. Но что, если он готовил его для той зеленоглазой красавицы? Да какая теперь разница! Они с Дунканом поклялись друг другу в любви и верности, и эти клятвы скрепили их союз столь же прочно, как если бы они сочетались браком перед лицом служителя церкви. Но так даже лучше: свидетелем искренности их обетов стал сам Господь!
Она закрыла глаза и усмехнулась. Дункан подтвердил нерушимость их клятв способом… весьма эффектным. Но ей, Марион, это понравилось. Что подумал обо всем этом всемогущий Господь? Вряд ли плохо, ведь разве не в том цель брачного союза между мужчиной и женщиной?
Ветер давно забрался Марион под накидку, ноги ее отчаянно замерзли, и она подумала, что лучше вернуться в дом и не подвергать себя риску превратиться в ледышку. Конечно, Дункан скоро вернется. Начало темнеть, ветер усилился, повалил снег. Марион подхватила корзинку и поспешила к дому, чтобы застелить кровать и сварить те несколько корнеплодов, что ей удалось отыскать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});