Щека ужасно болела. Даже сжать зубы – и то было больно.
– Отпусти ее! – крикнул второй мужчина. – Я все обыскал, здесь нет никаких бумаг.
– Она меня поцарапала, эта сучка! Она за это заплатит! – не унимался его товарищ.
– Брось ее! Нам приказали не трогать девчонку.
– Но она таскается с Макдональдами!
Марион снова попыталась дотянуться до насильника своим кинжалом, однако с таким верзилой ей было не тягаться. Он ловко выкрутил ей руку, и девушка вскрикнула от боли. Кинжал выпал у нее из пальцев. Мужчина разразился ругательствами. Его товарищ снова приказал ему отпустить ее, пока дело не закончилось плохо. Но тот упирался. Ему хотелось получить свое.
Когда он швырнул Марион о стену, она всхлипнула и посмотрела на своего обидчика. Мужской кулак впился ей в живот, и сразу стало нечем дышать. Боль была невыносимой. Марион подумала, что умирает.
И еще она подумала о Дункане. Об их клятвах. О том, как его руки гладили ее… Руки мужчины из Гленко могли так сладко ласкать кожу женщины из клана Кэмпбеллов! Какая ирония! А теперь… Теперь ее бьет мужчина из ее собственного клана!
Согнувшись пополам, она хрипела, пытаясь отдышаться, потом на четвереньках поползла к кровати. Комната кружилась, качалась… Марион вдруг стало ужасно зябко. Порыв ветра приподнял ее сорочку, и зубы девушки застучали от холода. Она поморщилась от боли. В доме еще слышались мужские голоса. Они спорили. Потом на улице кто-то закричал. Дункан вернулся?
От острой боли снова оборвалось дыхание. Верзила подошел и швырнул ее на столбик кровати. Он ударил ее ногой? Какая разница? Он бил ее снова и снова – в живот, по ребрам. Разбитая болью, Марион повалилась на пол.
В темноте она открыла глаза и шевельнула рукой. Тело тут же отозвалось такой болью, что она вскрикнула. Марион перекатилась на бок и нащупала шерстяное одеяло. Дверь так и осталась открытой.
Как долго длилось ее беспамятство? Судя по тому, сколько снега намело через порог, – много долгих минут. Она с трудом приподнялась на локтях. Ткань сорочки, казалось, промерзла насквозь и противно липла к бедрам. Марион посмотрела вниз и увидела на подоле темное пятно.
Огонь в очаге погас под порывами ветра, безнаказанно проникавшего в дом и успевшего обшарить в нем все углы. Марион поежилась. Нижняя челюсть ужасно болела. Она пошарила пальцем во рту. Слава богу, все зубы целы! Но явственно ощущался металлический привкус крови. Оказалось, она прикусила щеку – язык нащупал болтающийся кусочек плоти.
С трудом Марион забралась на кровать и, словно раненое животное, свернулась в комок, зарылась в одеяла. Кто-нибудь в конце концов прикроет эту проклятую дверь, хлопающую под порывами яростного ветра? И где Дункан? Она вспомнила крики уезжавших мужчин. Неужели это его они увидели? Неужели принялись травить его, как зверя, как добычу? Что, если они убили его?
Снаружи донесся крик, и кто-то вошел в дом. В комнате было совершенно темно. Она услышала, как заскрипел под чьими-то башмаками снег у порога, потом стало тихо. Незваный гость ушел?
– Вот дьявольщина!
Чьи-то руки перевернули ее, содрали одеяло, за которое она отчаянно цеплялась. Человек выругался и оставил ее в покое. «Это не Дункан», – с грустью подумала Марион. Не шевелясь, смотрела она на слабо вырисовывавшийся в сумерках силуэт мужчины. Он что-то буркнул себе под нос. Дверь закрылась, и комната погрузилась в абсолютную темноту. Алан ушел.
* * *
Из-за метели Дункан почти ничего не видел ни вокруг, ни впереди себя. Собрав последние силы, он пошел быстрее. Сугробы становились глубже с каждой минутой и местами доходили уже до колен. На склоне Мил-Мора он увидел славную оленуху, но она сумела вовремя удрать. И все-таки он вернется домой не с пустыми руками… У Марион будет возможность продемонстрировать ему свои таланты поварихи. У Дункана давно свело живот от голода. И вдруг мысль, что она не умеет готовить, пришла ему в голову. Наверняка у Гленлайона была кухарка! Ничего страшного, научится.
Сквозь снежную дымку наконец проступили очертания дома. Дункан ускорил шаг. Ему не терпелось устроиться вместе с Марион у очага. Нужно ли рассказывать ей о неприятном разговоре с Элспет и ее родителями? Он поморщился. Что ж, зато теперь дело улажено. В определенной мере Алан облегчил ему задачу, заранее сообщив девушке о его измене. Грубоватый верзила Алан давно заглядывался на Элспет и наверняка не упустил случая утешить ее и дать выплакаться у себя на плече. А значит, если Элспет и злилась, то лишь потому, что ей предпочли какую-то там мерзкую Кэмпбелл.
Из дома кто-то вышел. Куда могла отправиться Марион в такую погоду? Но, судя по росту и сложению, это не она…
Сердце оборвалось, когда Дункан узнал Алана. Задыхаясь, юноша бросился к нему.
– Какого черта ты тут делаешь? – крикнул он, обжигая товарища гневным взглядом.
– Я… Послушай, Дункан, я всего только вошел, – пробормотал Алан. – А она была там… Это не я, клянусь!
У Дункана подкосились ноги. Что Алан пытается ему сказать? Неужели с Марион что-то случилось? С яростным воплем он вбежал в дом. Алан следовал за ним по пятам. Внутри было темно. Огонь в очаге не горел. Дункан посмотрел под ноги, на покрытый слоем снега пол.
– Марион! – позвал он.
Из глубины комнаты донесся жалобный стон. Он взглянул на кровать. Глаза успели привыкнуть к слабому свету, и он различил на матрасе очертания тела.
– Что здесь стряслось? – воскликнул он.
Подбежав, он схватил Марион за плечи. Она была вся холодная и жалобно всхлипывала от боли. Он быстро ощупал ее. Как будто ничего не сломано…
– Я тут ни при чем, – пробормотал Алан у него за спиной.
Кипящий гневом Дункан обернулся.
– За дурака меня держишь?
Алан двинулся было к двери, но Дункан набросился на него и ударил кулаком в челюсть. Алан повалился на лавку у порога. Выругавшись последними словами от боли, Дункан потер костяшки пальцев.
– Гад, ты дважды пытался изнасиловать ее! – выкрикнул он. – Потом ты послал сюда Элси, хотя прекрасно знал, что она увидит. А теперь пришел в мой дом, чтобы закончить начатое, да?
– Клянусь, я говорю правду! – вскричал Алан и сплюнул кровь на тающий на полу снег. – Мунго Макфейл видел, как в долину въехал отряд чужаков. То были Кэмпбеллы. Твой дом стоит на отшибе, как раз в начале долины, вот я и решил пойти предупредить тебя. Когда я подошел к дому, то увидел всадников. Они уже уезжали. Дверь была открыта настежь, я зашел и увидел ее на кровати. Я пришел слишком поздно.
Дункан с трудом перевел дух и стиснул пальцы в кулак, сдерживая желание еще раз двинуть в лицо этому негодяю.
– И решил смыться, оставив ее без помощи?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});