едва заметно улыбнулся под пышными чёрными усами. Но Люциус обратился не к нему, а к паре людей среднего возраста. К родителям Эрнста и Изабеллы.
– Я Люциус, и я ангел-хранитель ваших детей, – сказал он, всем своим видом внушая доверие, – теперь мы с Кристофором полетим в Рай. А вы продолжайте верить.
– Хорошо, – ответил папа Перес, стараясь сохранить спокойствие.
Люциус уловил на лице мамы Перес сильную тревогу.
– Мы поможем им, госпожа Перес, – улыбнулся ей хранитель.
– С-спасибо, – обречённо произнесла мама Перес.
Ангел взмахнул сильными чёрными крыльями и вместе со своим напарником покинул Лимбо.
Арабелла пересекла идеально ровный, блестящий пол из белого камня по жёлтой полосе в его середине. Вместе с Эрнстом и Изабеллой она приблизилась к возвышению, на котором стоял трон Зевса. Бог восседал на золотом престоле, никак не реагируя на новоприбывших. Арабелла поразилась, каким он был маленьким и ничтожным. По сравнению с гигантскими колоннами, которые поддерживали крышу дворца, он казался совсем крохотным, точно насекомое. Слева от трона Зевса два архангела сторожили Аида. Почему Дьявол их не убил? Наверняка он вёл какую-то игру, но и это теперь не имело значения.
Левски медленно, осторожно подходила к Божьему престолу. Она не верила своим глазам, что после трёхсот лет мечтаний и погони за силой наконец-то увидела Зевса. Он выглядел как старик. Как обычный пожилой мужчина с седыми волосами, длинной бородой и морщинами на лице. Роскошная, расшитая золотом и серебром туника едва скрывала тело, растолстевшее от веков сидения на троне и питания верой смертных. Арабелла видела, насколько Зевс стал жалок. Он укрылся под щитом среди ангелов, думая, что никто их не победит, а затем ему просто стало всё равно. Его холодный, остекленевший взгляд был словно обращён в космос – в бездну, которой нет дела ни до смертных, ни до Богов.
Навстречу Арабелле выступил Аид. Его худая фигура в чёрном балахоне выделялась на фоне белого пола и колонн дворца. Архангелы за спиной Дьявола настороженно подняли кресты. Эрнст и Изабелла наградили Аида хитрыми улыбками. Похоже, они не пожалели, что отказались от сделки и сдались волшебнице…
– Приветствую, Арабелла, – прошамкал Аид беззубым ртом, – я давно ждал тебя здесь.
Левски почувствовала в его голосе столько иронии, столько желчи… и увидела, как морщины на его белом лице проступили отчётливее.
– Это не нужно, Аид, – в ответ усмехнулась волшебница.
Аид… На первый взгляд, он был весьма достойным существом. Если бы они встретились раньше, когда Арабелла ещё верила в любовь, то он мог бы стать единственным мужчиной, который ей по-настоящему нравился. Даже несмотря на жуткий облик – волшебницу всегда привлекало содержание, а не форма. Но на самом деле Аид был таким же реликтом старой эпохи, как и Зевс. Он до сих пор был раздосадован, что его обманули, и побежал жаловаться своему младшему бородатому братцу. Возможно, прежде Аид был интересен Арабелле, но теперь она не испытывала к нему даже жалости. Она бросила на него надменный, брезгливый взгляд и мысленно создала телекинетическую волну.
Аид отлетел назад и врезался в подножие колонны, беспомощно дёргая ногами. Архангелов в золотых доспехах будто сдуло ветром, и они вмиг улетели за край пола дворца. Арабелла не убила Дьявола – на такое она не была способна – но на время вывела его из игры. Даже Эрнст и Изабелла немного обрадовались этому, хотя Левски давно не видела на их лицах ничего, кроме мрачной обречённости. Они согласились помочь ей убить Зевса, но ещё ничего не поняли. Не поняли, какое благо Арабелла им дарует, когда станет всесильной, и поэтому так отчаянно пытались вырваться во время боя с Метатроном.
И вот долгие минуты предвкушения прошли. Левски привела Изабеллу и Эрнста к самому трону Бога. На мгновение Арабелле показалось, что она снова стала пятилетней девочкой. Маленькой и беспомощной, но уже вынужденной столкнуться с беспощадной реальностью, которую ей навязали в самый момент рождения. Когда отец и мать проклинали дочь во Вспыхове, то упорно не хотели принять, что не родиться было бы для неё благом. Именно это несовершенство мироздания и заставило волшебницу заняться улучшением Вселенной, приведением к идеальному виду.
Девочка Дануся стояла перед троном, где сидел её отец. Он носил рваную одежду бедного вспыховского ремесленника, а его чёрные волосы были беспорядочно растрёпаны. Отец смотрел на дочь злобно, высокомерно нахмурившись.
– ВАВАВАВАВАВАВА!!! – из его рта вырвался нечленораздельный, жуткий вопль, похожий на собачий лай.
Дануся застыла в страхе, ожидая, что отец побьёт её за непонятную, одному только ему ведомую провинность. Её внутренности сжались в комок, и она хотела исчезнуть, уйти туда, где ей будет безопасно… Но на самом деле она убила своего отца три века назад. И была готова повторить то же самое с самозваным «отцом всего сущего». Арабелла Тереза Эмма Левски прогнала наваждение, вызванное не то её разумом, не то Зевсом, и взглянула на себя трезвыми, прошедшими через более трёхсот лет экзистенциального ада глазами. Она стояла перед троном беспомощного, ослабевшего Бога, высокая, властная, могучая волшебница в бежевых одеяниях и синем плаще. А слева и справа от неё были Эрнст и Изабелла, продукт сложнейшей генной инженерии, в котором сплавилась эссенция людей и Древних, её абсолютное оружие против Бога.
Арабелла подняла ногу и взошла на пьедестал Зевса. Ничего с ней не произошло, и Бог никак на неё не отреагировал. Левски не удивилась, ведь она ожидала именно этого. Будь Бог по-настоящему всемогущим и всесильным, он бы не допустил ни своего поражения в битве за Рай, ни позорного союза с Дьяволом. Даже факт, что крепость Лимбо простояла в атмосфере Рая более сотни лет, говорил о том, насколько Зевс деградировал вместе со своими ручными ангелами.
Теперь Левски была всего лишь в метре от Зевса, от самого Бога. Она стояла на жёлтом кресте, выложенном на белом мраморном полу. Какая ирония – священный символ Зевса был под её ногами… Арабелла вспомнила глупую, пошлую мещанскую поговорку о том, что Бог наказывает людей, осуществляя их мечты. Что ж, по этой логике он сам себе подписал смертный приговор.
– Пора, – сказала Арабелла, кивая Сестре и Брату.
Изабелла и Эрнст вздохнули, поджав губы. Левски не знала, о чём они переговаривались между собой по своему Полю, но надеялась, что они поняли её