– Это было ужасно! – вмешалась Эмма. – Раньше я не понимала, почему возникают войны, как могут люди идти убивать друг друга. Но теперь, испытав на своей шкуре…
– Все это я не очень понимаю, – проворчал мичман. – Войны всегда были, Орден там или не Орден. Но погибнуть вместе со всем человечеством – это мичману Стени совсем не по нраву. Как хотите, капитан, а по-моему, нужно что-то сделать, чтобы этой войны-то не было.
– Тем более, что наш долг как офицеров, пусть уже и бывших – предотвратить убийство Императора.- Берроуз поднялся, вытащил из ящичка потертую карту города и положил ее на край стола. – Итак,…
* * *
Панорама города, раскинувшегося под ногами, поражала своей необъятной удивительностью человеческой разности. От грязных трущоб на востоке и дымящих заводских труб на юге, до роскоши торговых улиц центра и напускной важности Золотого Угла.
На многие тысячи шагов с юга на север тянулись широкие проспекты, полные автоматических или гужевых экипажей. Ажурные мосты, протянутые искусными инженерами над Варрой, поражали изяществом конструкций. Серые полоски каналов прорезали гибкими змеями город, вливаясь в широкую пойму Великой Реки, где многие века назад завоеватели, пришедшие из приморских степей, решили основать свое поселение.
Впереди под ними лежала центральная часть города, неведомо отчего именуемая Пределом. Тут же, на набережной Коронации, находился Императорский дворец и Генеральный Штаб. Оттуда через Золотой Угол – район банковских воротил и промышленных магнатов – пролегал проспект Благодарения, ведущий прямиком к Центральному Каналу, где сейчас, дымя черными трубами, на холостом ходу дремала низкая сигара бронированного корпуса четырехбашенного броненосца "Четыре нарвала".
Макс поежился, отодвигаясь от холодного оконца, через которое они по очереди осматривали город, передавая друг другу бинокль.
– Сейчас часы на башне начнут бить. Вот, в уши засуньте, а то оглохнете, – мичман стал раздавать катушки теста.
– Дин-дон-дин-дон, – зазвенели маленькие колокольцы прямо над головой, проигрывая вступительную часть перезвона.
– БУМММ, – сотрясая часовую башню, ударил главный колокол, отбивая час. Девушка закрыла ладонями уши, отвечая мичману что-то, неразличимое в грохоте ударов.
Берроуз потянул Макса за рукав, передал ему бинокль указывая куда-то в сторону канала.
– Смотрите, напротив пристани здание старой биржи, с колоннами, видите? – капитан приложил к его уху руки рупором и закричал, – Такое длинное, в два этажа?
– Да, – пытаясь попасть в паузы между ударами колокола, ответил Макс.
– Идеальное место для снайпера – близко и отличный обзор, есть куда уходить после выстрела, – выкрикнул быстро Берроуз.
Макс заглянул в бинокль, рассматривая здание. Постройка была старой, с покатой крышей и высокими выступающими из нее окошками, смотрящими прямо в сторону причала. Вдоль канала, выстроенные в ряд, стояли ровной шеренгой полицейские в белых мундирах, казавшиеся издали игрушечными солдатиками.
Гигантские стрелки на вершине часовой башне сдвинулись на одно деление, и колокольный бой прекратился, оставив за собой только медленно угасающий звон в ушах.
– Полицейский караул уже выстроен, – прокричал Макс капитану, перекрикивая контузию, – Откуда еще он может выстрелить?
– Не кричите так, я Вас прекрасно слышу. Возможно, еще с другой стороны канала – там есть небольшая башенка дающая обзор. Вот, посмотрите, слева от желтого особняка, – он передал Максу бинокль, – Но корабль будет закрывать обзор, времени на выстрел только пока едет машина, это буквально пара десятков секунд. Нужно иметь стальную выдержку и железные пальцы, чтобы не промахнуться.
– Позиция на бирже гораздо лучше. Я бы на месте снайпера выбрал ее, – оценил молодой человек.
– Друзья, – капитан отложил бинокль и сел, повернувшись к стоявшим позади мичману и девушке. – У нас есть предположение о наиболее выгодном месте для стрельбы, – он взглянул на часы, – Мы должны обыскать чердак этого здания, времени остается всего два часа. Идемте, нужно торопиться.
– Вот, спрячьте, может пригодиться, – Берроуз вытащил из-за пазухи короткоствольный полицейский "бульдог", – кто знает, что может быть.
Макс принял увесистый кусок металла, подержал на руке и сунул его под ремень за спину.
– А мне? – раздался девичий голос.
– Барышням сегодня оружие не положено, – строго ответил капитан, – Держитесь вместе с мичманом, он вас прикроет. А Вы, Макс, будете при мне. Вы поняли?
– Ясно, – коротко ответил Макс.
– Итак, Вы, Эмма, идете со Стени. Разделяемся на две группы и пойдем с разных крыльев здания. Мичман, посмотрите за девушкой, пожалуйста, чтобы с ней ничего не случилось.
– Не сомневайтесь, кэп, все будет в лучшем виде, – моряк заулыбался.
– Я пойду вдоль окон, а Вы по центральному коридору, – шепнул Берроуз Максу. – Если увидите тут кого-нибудь, сразу стреляйте. Не мешкайте, второго шанса у Вас не будет, – он ободряюще хлопнул молодого человека по плечу.
– Я попробую, – Макс нащупал холодную рукоять пистолета, оттянул неподатливый затвор. "Щелк", – смазанная пружина затвора подала патрон в патронник.
Он проводил взглядом Берроуза, уходящего широким шагом в длинный коридор, ведущий по левой половине чердака. Теперь нужно идти вперед.
От этой мысли стало жалко себя и одновременно страшно. Захотелось остаться здесь или лучше вернуться скорее домой, в уютность безопасного Цюриха, подальше из этого города и приключений. Сбежать, уползти прочь, спрятаться. Но бежать было некуда. Ключ от точки пространственного перехода был потерян, а неумолимый хронометр отмерял последние минуты, дающие призрачную надежду на предотвращение надвигающейся катастрофы.
Пройдя с десяток низких пролетов, Макс остановился, отдирая налипшие волокнистые нити жирных паучьих сетей. Рука, несшая тяжелый "бульдог", занемела от напряжения и начала неприятно ныть. Он оттер лицо рукавом, растирая по кругу паутинy и пыль осевшую толстым слоем. На улице невпопад зычно крикнул тромбон, запиликала не в лад настраиваемая скрипка.
"Жаль, что я не успел обзавестись часами. Хотя и без них понятно, что времени осталось совсем мало. Вообще, может быть, и нет тут никакого снайпера, и все это покушение – выдумка Баллистера или Архивариуса. А если нет?
Но все же, черт побери, даже если это так, имею ли я право убить человека, чтобы спасти этот мир? Не понимая масштаба, не зная последствий, веря случайным людям и, возможно, навязанным представлениям? Может, я становлюсь той самой бабочкой, взмахом крыльев которой изменяется Вселенная? Но стоит ли Вселенная человеческой жизни? И почему я поставлен перед выбором – или убить и спасти, или погибнуть вместе в этим миром? Значит, я убиваю чтобы остаться в живых, а не ради спасения этого мира? И если я не могу сделать свой выбор, случайность становится хозяйкой судьбы".