Диана
Я довольна, Что этот дурачок ушел.
Теодоро
Я целый час читал, сеньора, Письмо, составленное вами, И, заглянув в себя глубоко, Нашел, что лишь благоговенье Виной тому, что я так робок. Но я виновен в том, конечно, Что, как дурак, взирал безмолвно На знаки вашего вниманья. Да, я давно сознаться должен, Что я люблю вас — о, поверьте! — Благоговейною любовью. И этот трепет мой понятен.
Диана
Что ж, я вам верю, Теодоро. Вам странно было б не любить Свою хозяйку, от которой Вы столько видели добра, Которая вас ценит больше, Чем всех других домашних слуг.
Теодоро
Я вас не понимаю вовсе.
Диана
Понять меня необходимо, Чтоб вы не смели ни на йоту Переступать свои границы. Смирите чувства, Теодоро. Со стороны столь знатной дамы,— Особенно, когда так скромны Заслуги собственные ваши,— Малейшей милости довольно, Чтобы наполнить вашу жизнь До гроба счастьем и почетом.
Теодоро
Увы! Приходится сказать, Что в рассужденьях ваших больше Бывает светлых промежутков, Чем в вашем разуме, сеньора (Простите, если я невежлив). Вам было некогда угодно Внушить мне страстные надежды, Взманившие меня настолько, Что я не вынес груза счастья И был, как вам известно, болен, Лежал в постели целый месяц. К чему все эти разговоры? Чуть я немножечко остыну, Вы загораетесь соломой, А чуть я снова загорюсь, Вы льдом становитесь холодным. Ну, отдали бы мне Марселу! Так нет: вы, точно в поговорке,
Собака, что лежит
на сене. То вы ревнуете, вам больно, Чтоб я женился на Марселе; А чуть ее для вас я брошу, Вы снова мучите меня И пробуждаете от грезы. Иль дайте есть, иль ешьте сами. Я прокормиться неспособен Такой томительной надеждой. А не хотите — мне недолго Влюбиться в ту, кому я мил.
Диана
Нет, Теодоро. Знайте твердо: Марселы больше быть не может. Бросайте взор куда угодно, Но только не сюда. Марсела К вам не вернется.
Теодоро
Не вернется? Иль ваша милость пожелает Остановить своею волей Любовь Марселы и мою? Или я должен, вам в угоду, Пленяться тем, что мне противно, И подчинять мой вкус чужому? Нет, я Марселу обожаю, Она — меня, и нет позора В такой любви.
Диана
Мошенник, дрянь! Я бы должна убить такого!
Теодоро
Но что вы делаете? Что вы!
Диана
Я негодяю и пройдохе Даю пощечины.
ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЕ
Те же, граф Федерико и Фабьо.
Фабьо
(к Федерико, тихо)
Постойте.
Федерико
Да, Фабьо, подождем немного. Хоть лучше, может быть, войти.
(Диане.)
Сеньора! Что это такое?
Диана
Так, ничего; дурные слуги Встречаются во всяком доме.
Федерико
Скажите мне: быть может, вам Угодно что-нибудь?
Диана
Угодно Вам кое-что порассказать.
Федерико
Вы бы охотнее, быть может, Другое время предпочли?
Диана
Зачем? Не будем ждать другого. Вы не смущайтесь пустяками. Пройдем ко мне; я вам открою Кой-что касательно маркиза.
(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ СЕДЬМОЕ
Теодоро, граф Федерико, Фабьо.
Федерико
(к Фабьо, тихо)
Послушай…
Фабьо
Я, сеньор.
Федерико
Похоже, Я бы сказал, что эта ярость Таит совсем другое что-то.
Фабьо
Сказать по совести, не знаю, А только я дивлюсь, ей-богу, Что Теодоро так досталось. Ведь никогда еще сеньора Себя так круто не вела.
Федерико
Платок весь перепачкан кровью.
Федерико и Фабьо уходят.
ЯВЛЕНИЕ ДВАДЦАТЬ ВОСЬМОЕ
Теодоро один.
Теодоро
Нет, если это не любовь, то как Назвать такой поступок своенравный? Пошел от фурий род Бельфлоров славный, Когда их дамы любят нас вот так. И если знатность наслажденьям враг, Которые и для неравных равны, Зачем же суд творить самоуправный И на любимых заносить кулак? Ну что ж, убей! Покорствуя уроку, Я бы хотел хоть кончик ноготка Поцеловать карающему року. Но если ты, прелестная рука, Бьешь только для того, чтоб тронуть щеку, Тебе одной твоя любовь сладка.