– А кое в чем он помог вам, – подхватила графиня, – бесценная коллекция нуждается в охране, не так ли?
Барон красноречиво воздел ухоженные ручки к расписанному крылатыми кошкоженщинами плафону. За дверью, будто в ответ, басовито гавкнули и визгливо, но кокетливо тявкнули. Видимо, собачьи чувства не иссякали.
– Подают закуски, – быстро пояснил Капуль-Гизайль. – Мои одержимые новейшей философией гости, которых вы еще оцените, правы в одном. Животные оснащены лучше нас. Для человека я прекрасно различаю запахи, но уловить миг, в который первый слуга с подносом переступает порог кухни, мне не дано.
– Но вам как музыканту дано различать звуки. Лай предвкушающий и лай при исполнении отнюдь не схожи. Кто-то вошел в дом, воспользовавшись малым подъездом, который предпочитал и Ли. Собаки гостя узнали, но для порядка облаяли. Вы не приняли пари по Иссерциалу, примите хотя бы это. Бьюсь об заклад – гость явился по приглашению Проэмперадора Олларии.
2
Кого Робер не ожидал увидеть снова, так это Салигана, до такой степени не ожидал, что почти не обратил внимания на спутника неряхи-маркиза. Нежданный визитер, напротив, непринужденно кивнул и без приглашения плюхнулся в обитое персиковым атласом кресло.
– Голову ты так и не вымыл, – странным тоном заметила Марианна. Салиган хмыкнул и смахнул с плеча пару незадачливых перхотинок.
– Хорошо все обернулось, – светским тоном заметил он. – Все мы живы, сыты и, кроме меня, чисты́, все мы сидим в этих уютных стеночках и уповаем на лучшее. Даже я. Эпинэ, я так полагаю, лично вы мне благодарны?
От некоторой наглости немеют. Робер онемел.
– Тебе благодарна я, – спокойно уточнила баронесса, – ты привел ко мне герцога Эпинэ, и ты меня не выдал.
– О да, – изрек маркиз, – хотя был к этому позорно близок. Не приди мне в голову делишки Борна или приди в голову Та-Ракану мысль меня малость поковырять, я бы выложил про тебя всё и больше, но без веской причины я дам не выдаю. Следовательно, вы у меня в долгу, а долги приличные люди отдают. Я хочу получить назад свой домишко и право обыгрывать молодых олухов. Нет-нет, господин Проэмперадор, я не толкаю вас ни на преступление перед Талигом, ни на убийство меня. Как вы смотрите на сделку? Мое возвращение в обмен на убийцу гайифского сморчка?
– Вы его знаете?!
– Ну зачем же так сразу? – Салиган «почистил» второе плечо. – А поторговаться? В конце концов, я принес Талигу меньше неприятностей, чем стадо до сих пор не повешенных негодяев. Я не нарушал присяг, не казнил и даже не приговаривал; барахло, которое у меня отобрал надорский кабанчик, я спасал от узурпатора, а на суде вел себя всяко не гаже богоданного короля, так почему бы меня и не простить? Человек слаб и гнусен, а я человек, ваш брат, к слову сказать, и ни в чем по большому счету не виноват, так за что меня отвергать и бросать на съедение?
– Кому? Готти тебя и в рот не возьмет. – Марианна с ногами забралась на другое кресло и обхватила колени, будто деревенская девчонка или… Мэллит. – Робер, он в самом деле напакостил меньше многих.
– Он напакостил куда меньше меня. – На Салигане крови нет, а убийцу Гамбрина надо найти, и быстро. – Не могу говорить за регента…
– И не надо, – засмеялся маркиз. – Проэмперадор может казнить и миловать, вот вы меня и помилуете. В обмен на убийцу.
– Так вы его все-таки знаете?
– Я знаю, кто Гамбрина точно не трогал. «Висельники». Тень тому свидетель.
– Никто из моих не убивал гайифского посла. – Спутник Салигана, отделившись от стены, с которой словно бы сливался, изогнул полумесяцем большой и указательный пальцы левой руки и приложил к губам. – Я сказал.
– Это клятва, – объяснила Марианна. – Он сказал. Она услышала.
– Я должен этому верить? – пожал плечами Эпинэ, понимая, что верит. Не столько Салигану, сколько вот этому высокому грубоватому человеку. И Марианне.
– Лучше бы вам поверить, – буркнул маркиз, – иначе нам не сдвинуться с места. Тень ручается за своих подданных, я – за покойного. Конхессер был осторожен, как крыса, за него вечно расплачивался секретарь, а о плотских радостях покойный позабыл, когда мы с вами еще в девственниках ходили. Согласитесь, нет денег, нет и ограбления. И ссору он затеять не мог, не казарон.
– Допустим. – Предложение предложением, но почему не выходит как следует злиться на этого поганца? – Гамбрина не грабили, и он не приставал к грабителям и убийцам, тогда что случилось?
– Надеюсь, вы помните, что я оказывал конхессеру конфиденциальные услуги?
– Я помню, что сказал на суде Алва.
– Если б кэналлийцу это надоело, он бы с меня содрал шкуру. Если бы поймал, само собой. Но вóрону с оленем нравилось между делом подкармливать павлина спорыньей…
– Герцог Алва, – перевела Марианна, – и граф Савиньяк знали, что Салиган брал деньги у Гамбрина.
– Не брал, – запротестовал шпион, – получал в знак благодарности, потому и знаю его как облупленного. Конхессер из тех, кто барахтается до последнего. Сидеть мало что в мешке, еще и с завязанными глазами, когда любезное отечество дерут мориски, было не по нему. Можете оскорбляться, но Гамбрин не лучше вас. Родную бабушку утопит, жила бы страна родная, вот и принялся за тех, кого по старой памяти держал за жабры. А таких в Олларии не один и не два.
– И кто-то раздумал иметь дело с Гайифой? Похоже на правду, только кто?
– Будь это я, я бы тоже постарался сплавить посла закатным кошкам, но обормот вне закона дипломату без надобности. Конхессер мог бы вцепиться в вас, только чем припугнешь прощенного мятежника? Убийца кто-то тихий и праведный, и я его найду.
– Как?
– Растормошу былых собратьев по павлиньей кормушке и тех, кто мог оказаться таковыми. Скорее рано, нежели поздно я наступлю на нужный хвост, меня попытаются прикончить, и Джанис схватит убийц на месте. Соглашайтесь, Эпинэ. В конце концов, я рискую пусть и грязной, но шкурой, а вы – бумажкой с печатью. Дайте мне месяц. Если за это время я не окажу услуги Талигу, то просто удеру.
– А если Джанис не успеет к вам на помощь?
– Значит – судьба, но я в эту слепую сволочь не верил и не верю.
– Хорошо, я подпишу помилование, но охранять вас будет Карваль.
– Нет, – затряс головой Салиган, – так я не играю. Не судите о «висельниках» по не сумевшим вас захватить неумехам, у Тени есть и толковые ребята, но главное, они в истории с Гамбрином чисты, как ангельские задницы, а за ваших я не поручусь.
Зарычать Роберу не дала отошедшая в сторону панель, за которой обнаружились лесенка и барон, галантно подающий руку графине Савиньяк.
– Я подслушивала, – с достоинством сообщила высокородная дама. – Лучшего плана мы не дождемся, и Салиган прав. Это дело нельзя выпускать ни во дворец, ни в казармы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});