400 год К.С. 13-й день Летних Волн
1
– Вперед и «ура»! – шепнула графиня Савиньяк и то ли поправила проэмперадорскую ленту, то ли просто тронула за плечо. Робер благодарно сжал унизанные изумрудами пальцы и вышел к послам. Собрались все. Место покойного Гамбрина занял стройный ухоженный господин средних лет с траурной повязкой. Рядом с гайифцем темно-синей колонной высился Глауберозе, прочие дипломаты сгрудились позади, и Робер понял, что напрочь забыл титул торчащего рядом с гаунау флавионца…
Придерживая шпагу, Эпинэ пересек Гербовую приемную, в последний момент вспомнив, что нужно остановиться в шаге от дуайена. Прием был конфиденциальным, и рассчитывать на подсказки и своевременное падение графини Савиньяк в обморок не приходилось, хорошо хоть от Проэмперадора требуется говорить, а не разговаривать.
– Господа, – Робер обвел взглядом приглашенных послов, по совету мэтра Инголса мысленно называя каждого если не по имени, то по стране, – прежде всего прошу меня извинить за минувшую задержку и будущую краткость. Я не считал правильным собирать вас лишь для того, чтобы выразить свои соболезнования и заверить в том, что для поимки убийцы делается все необходимое. Я знаю, среди дипломатов принято не столько делать, сколько обсуждать, но я военный и считаю правильным говорить лишь тогда, когда имеешь что сказать…
Фразы были длинными и словно бы чужими, хотя от мысли заучить составленную мэтром речь Робер с ужасом отказался. Нет ничего глупей, чем, запнувшись на полуслове, пускать пузыри, лихорадочно вспоминая, что дальше. Они с Арлеттой обсудили, что и как доводить до посольского сведения, а потом Проэмперадор витийствовал, сестра экстерриора слушала, щурилась, весело перечисляла ошибки, и Робер начинал сызнова. Кажется, он оказался не безнадежен, потому что речь успешно летела к главному в полнейшей тишине.
– Можно считать доказанным, что мнение конхессера Гамбрина о том, как следует представлять интересы императора Дивина, было довольно-таки своеобразным. Я не намерен здесь обсуждать дела покойного, но все указывает на то, что конхессер пал жертвой человека, которого намеревался использовать в своих целях. Я думаю, этот человек уже оказывал Гайифской империи услуги определенного рода. Я думаю, что в связи с последними событиями он больше не считает выгодным и дальновидным их оказывать. Я думаю, господин Гамбрин пригрозил в случае отказа сообщить его имя талигойской стороне. Я заверяю вас, что мы будем искать этого человека, а найдя, поступим с ним по закону.
При этом моей обязанностью является напомнить вам, что Талиг может обеспечить вашу безопасность лишь до определенных пределов и что посол иностранной державы, пытаясь вынудить подданного Талига к предательству, превышает свои полномочия и рискует жизнью… – Просчитать до пяти, опустить и быстро поднять взгляд, будто господин Проэмперадор понял, что брякнул лишнее, хотя на самом деле он сказал именно то, что собирался. – Прошу мне простить некоторую резкость, я не экстерриор. И я не намерен скрывать ни имени убийцы, кем бы он ни оказался, ни причин, толкнувших его на преступление…
2
Казарский штандарт поразил Марселя в самое сердце еще при первой встрече. Вызолоченный шар, окруженный шевелящимися лентами всех оттенков желтого, оранжевого и алого, был прекрасен в своей бредовости, неудивительно, что Барха возжелал такой же, только с рогами. Ощущая себя в ответе за репутацию Великой Бакрии, виконт объяснил принцу, что есть варварство и почему в приличной державе козлиный череп впереди гвардейских полков неуместен. Барха если не понял, то поверил, но одновременно и реющее и торчащее над башнями чудо могло возродить в душе наследника Бакны сомнения.
– Баата должен покинуть Хандаву до подхода козлерии, – обеспокоенно объявил виконт. – Вместе со своим солнышком.
– Эта вещь скорей напоминает морскую гидру, – заметил, придержав очередную безымянную лошадь, Алва. – Подобные создания встречаются в Алвасетской бухте, но в главном ты прав: Баате пора нас слегка предать, а это удобнее делать на расстоянии.
– Интересно, – оживился Марсель, – он уже прочел мои письма?
– Ты состоишь в переписке с казаром? – удивился Рокэ. – Какие бездны порой разверзаются у самых ног.
– Изрядные, – согласился Валме. – И полные гидр, сиречь морских лилионов. Ну, если наш молодожен опоздает…
– После Багерлее Бонифаций не опаздывает.
И Бонифаций не опоздал. Он встретил Ворона на крепостном дворе и, целыми кусками изрыгая священное писание, повлек прочь. Покинутый Марсель принялся скучать, по возможности изящно, так как не исключал появления Этери, но Баата на сей раз обошелся без сестры. Младой казар в отлично скроенных аквамариновых одеждах легко сбежал с дворцового крыльца и раскрыл объятия. В ответ Марсель протянул руку.
– Я, конечно, прибыл из Гайифы, – объяснил он свою сдержанность, – но не до такой же степени… И потом, в замке его преосвященство, а он и так взволнован. Столько лет в глуши, и вдруг такие возможности… Кардинал талигойский! Надеюсь, у регента хватит такта не напоминать бедняге о всякой ерунде, хотя если мориски не получат свои свитки, они обидятся, а обиженный мориск хуже казарона, можете мне поверить.
Баата верил, но мориски казара не занимали, как и будущее его преосвященства, третьего дня родившееся в голове Марселя, чем виконт немало гордился. Кардинала нужно было менять в любом случае, так почему бы и не на Бонифация? Справедливо, полезно, и в Олларии наконец-то появится, к кому заскочить за отпущением и варастийской касерой. К тому же олларианский кардинал не должен уступать эсператистскому, а Бонифаций тебе, пожалуй, уступит… Даже прикормившему малых сих Левию.
Разделив церковное озарение с Алвой, Марсель вернулся к делам гайифским и с дороги таки написал Франческе. Повозиться, живописуя сладостную Кипару и козлерийскую атаку, пришлось, зато теперь загодя вылизанный рассказ бил губернаторским фонтаном. Тем самым, что они с Коннером таки запустили, дабы должным образом напоить офицерских козлов.
– Когда орудийная прислуга кинулась вниз, – не без удовольствия объяснял виконт алчущему подробностей Баате, – пехотинцы, их было не больше полутора сотен, развернулись к вершине и пошли навстречу неизвестной пока угрозе. Только кто ж их будет там ждать? Воинство нашего дорогого Бархи…
Вообще-то бакраны и козлы с дикими воплями и меканьем свалились обалдевшим имперцам на головы, но красиво можно рассказать обо всем, и Валме рассказал, как его высочество, разогнав врагов, повел свой отряд вниз по склону и дальше, во фланг и тыл выстроившимся на дороге светло-зеленым шеренгам. Повел не слишком быстро, зато с большим шумом, будто бродячая труппа приманивала зрителей: стрельба в воздух, хоровое завывание «Ба-а-а-кра-а-а», пронзительное пение рожков, потрясание оружием, вольтижировка на вошедших в раж не хуже хозяев скакунах…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});