Читать интересную книгу Пропавшее кольцо императора. I. Хождение в Великие Булгары - Роман Булгар

– Ы-ы-ы!.. – от резко пронзившей его острой боли хищный зверь оглушительно взревел, инстинктивно разжал когти, лишившись точки опоры, кубарем скатился вниз.

Все произошло настолько быстро, что рукоятка кинжала, увлекаемая тяжеленной тушей вниз, выскользнула из рук Суюм.

– О, Аллах! – простонала женщина, лишенная последней защиты.

Если Всевышний желает наказать человека, то он лишает его разума. Она в этот несчастливый день все делает только во вред самой себе.

– Ы-ы-ы! – ревущий медведь зубами рывком выдернул торчащий из его лапы кинжал, лизнул кровоточащее место и со свирепым, ничего хорошего не предвещающим урчанием быстро взобрался по откосу.

Передние лапы вконец разъяренного зверя твердо встали на ровную площадку, и за ними вытягивалась наверх и вся его огромная туша.

Перепуганная охотница обмерла и невольно отступила назад. Еще одно движение медведя вперед, и еще один ее шажок назад.

Зверь свирепо махнул протянувшейся вперед лапой, и острые когти его смертоносной косой скользнули рядом с Суюм. Она отшатнулась, отпрянула, сделала шажок назад, но нога ее не нашла твердой опоры, и тоненька фигурка, неуклюже согнувшись, посыпалась вниз.

– А-а-а! – полетел ввысь отчаянный крик.

Оглушенная неожиданным падением, бедная женщина не видела, как к глиняному утесу подбежали двое мужчин.

Один из них со всего размаха ткнул саблей по мохнатой спине почти целиком взобравшегося наверх зверя. Несмотря на всю свою внешнюю неуклюжесть, лесной великан мгновенно обернулся, соскользнул вниз и с оглушительным ревом набросился на своего нового обидчика.

Удар саблей пришелся по краю твердой медвежьей башки, и хищник отделался срезанным ухом. Доведенный до предела ярости, зверь нанес несколько молниеносных ударов, но человек ловко увернулся.

Схватка не на жизнь, а на смерть продолжалась несколько минут. То вставал мишка на дыбы во весь свой огромный рост, словно приглашая к нанесению по нему удара, то опускался он на четвереньки, нагибал голову. Медленно оглядывался зверь и потом попеременно кидался на махающих саблями людей. Взмахи его двух страшенных лап, достигни они своей цели, моментально размозжили бы воинам головы, но люди ловко увертывались и наносили ответные разящие удары.

Силы в этом бою, конечно, были неравны. Отлетела в сторону одна отсеченная лапа, вторая, и тогда медведь, хрипя, рухнул на землю под посыпавшимися на него градом сабельными ударами…

– Суюм, ханум, очнись же! Что с тобой, моя радость? – услышала женщина, приходя в себя, и открыла подрагивающие ресницы.

– Ахмед, ты? – едва слышно прошептала женщина, еще не веря в свое чудесное спасение.

«Где ты был? – подумала она. – Заставил меня столько пережить!»

– Ты мне не снишься? Может, я уже в раю? Лесной шайтан отправил меня прямиком на Небеса?

«Если на Небесах рядом со мной будет оный мужчина, – проскочила по краю сознания шальная мысль, – то лучшего мне и не надо».

– Нет-нет, ханум, – Ахмед с тревогой заглядывал в ее глаза, – ты не спишь, и мы еще пока на нашей грешной земле. Как токмо угораздило тебя попасться в лапы огромному владыке дикого урмана? Еле вдвоем мы с ним управились.

– Я погналась за глухарем… – машинально ответила она, но тут же вспомнила, что задавать вопросы – единственно ее прерогатива хозяйки, а не чья-то кого-то еще другого. – Но, скажи, как ты оказался здесь? Я запретила ехать за мной, – тонкие брови по привычке грозно качнулись.

– Ханум, – поставленный на место, но ничуть не испугавшийся ее гнева, Ахмед усмехнулся, – ты сейчас говоришь совсем не о том. Никто за тобой и не тронулся. Но, когда я увидел, что ты въехала в урман, я презрел твой приказ и со своим слугой кинулся за тобой. Ты можешь приказать отрубить мне голову за мое непослушание…

Женщина на миг задумалась. Он не выполнил ее приказ, и за это должен быть строго наказан. Но своим непослушанием Ахмед спас ей жизнь. А выполни джигит ее же приказ до конца, и лесной шайтан рано или поздно сожрал бы ее с потрохами. Что же лучше?..

– Я над оным подумаю. Помоги мне подняться.

Опершись на протянутую руку, Суюм попыталась встать. Острая боль в лодыжке пронзила ее и отдалась во всем теле. Женщина громко охнула. Болезненная судорога исказила ее красивые черты.

– Ханум, что с тобой, ты ранена? – взволнованно спросил Ахмед, склоняясь над нею.

Глядя на любимые черты, подернутые болью и невыносимо тяжким страданием, Ахмед взволнованно дышал. О, Аллах, пусть Всевышний придаст ему силы! Он безумно ее любит!

– Нога! Кажется, я сломала ее при падении.

Верный слуга подвел пойманную лошадь повелительницы.

– Ты сможешь ехать верхом?

– Не знаю, – влажная капелька показалась на краешке ее глаза. – Ой!

И вторая попытка подняться и встать не увенчалась успехом.

– Скажи, ханум, скажи, что мне делать?! – воскликнул влюбленный мужчина не в силах смотреть на ее невыносимые страдания.

– Во дворце, – откидываясь на спину, прерывисто выдохнула Суюм, – стоит китайский паланкин. Дай команду, чтобы его доставили.

– Я все понял, ханум, все понял, – Ахмед торопливо поднялся и тихо зашептал на ухо своему слуге.

Не отрывая глаз, Суюм смотрела на лицо бывшего возлюбленного. За прошедшие годы она не переставала любить его. А как он возмужал, стал еще красивее. Глаз невозможно от него отвести.

Стараясь устроиться поудобнее, она сделала неловкое движение и снова охнула. Слезинка покатилась по ее щеке.

– Ханум, мое сердце разрывается, – Ахмед безотчетно наклонился к ее лицу и губами осушил влажную жемчужину. – Ханум, ханум…

Близость любимой и давно желанной женщины помутила его разум, стерла все запреты. Он никогда еще не касался этих чудных губ. Рука его никогда не трогала эту нежную кожу.

– Ахмед… – когда мужские руки вдруг вслепую дотронулись до ее трепетной груди и тут же отпрянули, женщина вздрогнула.

Что он делает?! Как он смеет?! Наказать его! Казнить!

Но почему, почему помимо ее воли подалось навстречу мужским рукам предательски непослушное ее воле тело?! Она напрочь позабыла про ноющую боль в ноге, про то, что она замужем, про все…

– Ахмед, Ахмед! – изгибаясь, выкрикнула она. – О, Аллах!

Наконец-то, женщина познала, каково оно, когда ее любят, когда она тоже любит. Как оно сладко, сладко…

– Теперь ты можешь приказать казнить меня…

Не открывая глаз, Суюм отрешенно прошептала:

– Я подумаю…

Вместе с небольшим отрядом всадников примчался перепуганный лекарь-имчи, неодобрительно покачивая по их обычаю наголо обритой головой, осмотрел ногу. Заставил лекарь пошевелить госпожу пальцами и только после этого, чуть успокоенный и удовлетворенный, кивнул:

– Перелома нет, все кости цели. Вывих и сильный ушиб.

Последователь арабских медиков старательно наложил на больную ногу деревянную шину и смастерил тугую повязку. По приказу Ахмеда повелительницу со всеми предосторожностями доставили во дворец.

Глава V. Рассказы о русичах

Через два денька появился Махмед-бек. Он был встревожен донесшейся до него вестью о случившемся происшествии. Жена встретила его со слабой улыбкой на лице.

– Суюм! – бек приветственно развел руки в стороны.

– Махмед, я рада тебя видеть, – тихо прошептала она и постаралась быстренько увести свой безмерно виноватый взгляд.

Поскорее упрятала она его, чтобы муж ненароком не смог прочитать в ее глазах то, что знать ему было совершенно ни к чему, что могло бы привести к непредсказуемым последствиям.

– Суюм, ты жива, жива! – бек припал на колено перед ее постелью и прижался жесткими губами к ее нежной ладони.

– Все хорошо, мой повелитель.

– Я сам, сам порублю их всех на куски!

В ту самую минуту сильно взволнованной и напуганной женщине казалось, что рассудок мужа помутился от охватившего его бешенства.

– Они нарочно наслали медведя, чтобы погубить тебя! – зло зашипел он, наливаясь темной кровью. – Они хотят, чтобы мой род прервался. Они подстроили для тебя ловушку. Они хотят, чтобы наш владыка эмир отвернулся от меня. Я знаю, кто они!

Коварный интриган, мастер на всякого рода подлости, он и о других думал ничуть не лучше. Во всем ему мерещились заговоры и происки нажитых им за все долгие годы междоусобной борьбы многочисленных недругов. Многим, очень многим людям не нравилось, что повелитель благоволит к нему, выделяет среди других владетельных беков…

– Я сама во всем виновата, Махмед, – тихо промолвила она, опасаясь его необузданного гнева, больше страшась не за себя, а за невинных слуг, которые могут пострадать из-за ее же необдуманного поступка.

– Ты снова защищаешь смердов, недостойных твоего внимания, моя сладкая радость, – голос мужа смягчился. – Что я могу для тебя сделать?