апреля. А лагерь Первого канала у Соборной площади разбит уже неделю. Несколько машин, палатка-штаб. В штабе — интернет, горячая вода, колбаса и сухие бизнес-ланчи. На стенах развешаны служебные костюмы (все, кто даже случайно попадет в кадр, должны выглядеть соответственно моменту), объявления, расписание репетиций. 50 минут инаугурации снимают с разных ракурсов уже сотню часов. Проход Путина перед парадом, проход Медведева, церемония в Большом Кремлевском дворце, выход и речи обоих президентов — снова, снова и снова.
План движения камер вроде бы прост. Главных персонажей — два. Путин выходит из одного здания Кремля и доходит до другого. Поднимется по правой лестнице Большого Кремлевского дворца. Медведев с небольшой задержкой двинется на кортеже от Белого дома и зайдет через другой вход. Встретятся они уже внутри. После церемонии вместе спустятся к строю солдат.
На Соборной площади мечутся полсотни человек — режиссеры, корреспонденты, операторы, монтеры, охрана, опять военные. Бейджиков ни у кого нет, за неделю тренировок все уже знают друг друга. Телевизионщики слушаются молодых людей с прозрачной трубкой за ухом. Все — и операторы, и охрана, и военные — переговариваются по рациям. Кто-то кричит: «Автоматчиков — за камеры!», но ничего не происходит.
На параде перед Большим Кремлевским дворцом будут участвовать девять взводов. Сейчас на площадь балетным шагом выходят тридцать солдат, обозначающие собой первую и последнюю линию, и генерал-майор. На солдатах — тяжелые шинели, на генерал-майоре нет лица. «Это очень хорошо, что холодно, — говорит оператор рядом со мной. — А то позавчера один солдатик на репетиции в обморок взял и упал».
Между солдатами бродит десяток кремлевских дворников — совсем славянской внешности и в красивой зеленой униформе. На площади — ни мусоринки, и даже камни кажутся вымытыми, но дворники упорно вычищают щетками что-то из зазоров между камнями.
Между ними ходит тетка в костюме и то и дело кричит: «Площадь в кадре должна блистать!». «А почему не принесли пылесос?» — ругаются дворники. «Не разрешают», — кивает тетка в сторону охраны.
«Дворники ушли быстро! Где президенты?» — это Наташа, худенькая женщина в джинсах, режиссирует движение камер.
«Президенты» — статисты из охраны президента — болтаются тут же. Путина играет смуглый мужчина в плаще, похожий на оригинал только неприметностью. «Медведев» — кудрявый, совсем молодой парень с прозрачным проводом из уха и ужасно хитрым лицом. «Не похожи же!» — говорю. «Главное, рост — до сантиметра. Чтоб камеры сориентировать, — объясняет технический работник Леша, собирающий рядом навес от дождя для операторов. — «Путин» уже давно играет, а вот «Медведева» задолбались подбирать».
«Путин пошел!» — объявляет Наташа. Охранник неспешным президентским шагом двинулся вдоль вытянувшегося строя. За спиной первого ряда солдат параллельно «Путину» движется камера, боком закрепленная на специальный пластиковый жилет оператора. Сзади оператора за талию обхватил помощник (для устойчивости), и оба аккуратно и быстро пятятся задом, шаг в шаг. Путин доходит до ступеней, покрытых красной дорожкой, начинает подниматься. Оператор медленно выгибается назад, чтобы Путин оставался в центре кадра. «Камера дернулась! Еще прогон!»
Затем отрабатывают «выход с церемонии». «Президенты» стараются двигаться шаг в шаг, но снова вызывают общее неудовольствие. «Двадцать! Двадцать шагов! Еще раз!» «Уверена, что Медведев должен идти слева от Путина? — спрашивает Наташу другой режиссер. — Может, переставим?» «Уверена. Снова!» Затем режиссеры долго спорят, куда именно ставить роскошный позолоченный пюпитр, на котором завтра будет лежать президентская речь. Спор идет о 50 сантиметрах, которые, оказывается, существенно скажутся на картинке.
Наконец, чеканя шаг, к статистам подходит генерал-майор. Оттарабанивает: «Товарищ президент, парад по случаю вступления в должность президента Российской Федерации построен». Отдает честь. «Путин» переводит взгляд на ближайшую камеру и несколько минут беззвучно шевелит губами. Это прощальная речь уходящего президента. Операторы сосредоточенно снимают.
Пока меняют освещение, «президенты» стоят на лестнице и смотрят на солдат с очень важным видом. «Хорошо, что солнца не будет, — говорит «Путин». — А то щуришься, лицо недоброе. А так смотришь и смотришь себе спокойно». «Ага», — говорит «Медведев».
К «президентам» подлетает режиссер и начинает в десятый раз растолковывать, кто и куда идет и с какой камеры пойдет картинка. Охранники слушают очень внимательно. Именно им предстоит объяснять все подробности настоящим Путину и Медведеву.
«Хоть бы они им нормально втолковали, — бурчит Леша. — А то вот на Экономическом форуме в Питере тоже репетировали-репетировали. Сделали декорации, залили каток, расставили охрану, камеры. Путин вышел из машины, ему объясняют — идти перед камерами так-то и так. А он: «Чего я круги делать буду?». И пошел, никого не слушая, — прямо по льду, через каток. Охрана в стороне фигеет, мы тоже…».
— Ну а если Путин чихнет?
Леша непонимающе смотрит на меня.
— Или Медведев запнется. А тут прямой эфир…
— Вот как раз на эти случаи, — гордо говорит Леша, — прямой эфир с подобных мероприятий идет с небольшой задержкой.
Вот. Будем волноваться, не подвернется ли коварная ковровая дорожка, не выскочат ли из кустов экстремисты-лимоновцы, не запнется ли президент в момент присяги… А у этого кино, оказывается, в любом случае благополучный финал. Не надо переживать.
P.S. Оцепление у Белого дома, откуда должен выезжать Медведев, выставили только за час. Сначала гайцы перекрыли дорогу, потом стало пусто и на тротуаре. Вдоль дороги парами гуляют короткостриженые мужчины.
Останавливаюсь, и ко мне немедленно подходит улыбчивый мужик в бежевом пиджаке, на ходу доставая удостоверение МВД.
— Давайте я вас через дорогу переведу. Или отойди те куда-нибудь. А то вы тут стоите как террорист.
Мужчина загораживает меня плечами от коллег и ведет к крыльцу кафе напротив Белого дома, втолковывая:
— Здесь же все простреливается. А инаугурацию с крови начинать нельзя. Вас убьют — а мне влетит.
На крыльце уже стоят другие «террористы» — пара замерзших итальянцев, женщина с младенцем в коляске и мужчина в костюме. Переговариваемся. Итальянцы рассматривали московские красоты, мама везла малыша на прогулку в парк у Белого дома, а мужчина вышел с бизнес-ланча, когда им сообщили, что зона простреливается.
Вскоре охранники приводят к нам еще одну «смертницу» — бабушку, которая возвращалась от подруги. Бабушка не на шутку возмущена и все пытается продемонстрировать содержимое сумочки. Кричит:
— Почему по телевизору не объявили, что из дому выходить нельзя!
Охрана в летних костюмах дрожит и пританцовывает на ветру. Женщина плотнее укутывает младенца и начинает прохаживаться туда-сюда.
— Не дергайтесь ради бога! — говорят ей сразу не сколько голосов.
Капитан милиции перемигивается через стекло с охраной кафе и предлагает маме пройти внутрь — погреться.
— Мы гулять вообще-то вышли, — отвечает она.
— Выезд в 11:48. — говорит капитан. —