глупо, я решил прогуляться до балкона и насладиться предрассветной красотой. Как оказалось, не спалось не мне одному. Наронг стоял с чашкой какого-то напитка и смотрел куда-то вдаль.
– Не спится? – я произнес как можно тише, чтобы не напугать его.
– Я всегда просыпаюсь так рано. Привычка. Это очень полезное дело – вырабатывать в себе то, что изначально не считается возможным. Очень помогает в жизни.
– Да. Я слышал об этом. Правда, у меня не так много хороших привычек, но и плохих практически нет, – уточнил я.
– Хорошо или плохо – это все вопрос относительности, – Наронг повернулся ко мне и протянул свою чашку.
Я хлебнул. Горьковато-приторный напиток сразу обжег мое горло. Странное послевкусие заставило слегка сморщиться.
– Вот и мне никогда не нравился этот чай, но привычка берет свое, – он заулыбался.
Я посмотрел на него, как сын смотрит на отца в моменты, когда первый нуждается в помощи и поддержке. Чего именно я хотел, спросите вы? Не знаю, возможно, услышать еще какие-нибудь прописные истины, которые знают и повторяют изо дня в день все… Но только Наронгу удавалось это делать настолько уверенно, что ему хотелось верить безоговорочно. Мы встретили рассвет молча, но по вдумчивому выражению лица я предположил, как он перебирает в голове свою жизнь, чтобы найти подходящую тему для новой беседы со мной. И я оказался прав. Спустя еще несколько минут тихое щебетание птиц заглушил высокий голос Наронга.
– Ян, а вы никогда не задумывались о том, что проживаете не свою жизнь? Словно где-то в глубине души хотели быть не тем, кем являетесь сейчас. И вся эта ваша жизнь – сплошная иллюзия и неправда, а настоящий вы совсем не такой и жить должны совсем не так, – его глаза, прищуренные до этого, округлились.
Я поинтересовался, почему у него возник такой вопрос. Он сослался на обыкновенное воображение и игру разума. Я, естественно, в это не поверил, но честного ответа так и не услышал, правда, и сам не ответил на его вопрос.
– Наронг, зачем вы пригласили меня к себе?
– Я надеюсь, это был риторический вопрос, – он засмеялся.
– К сожалению, нет! Я до сих пор не понимаю истинность ваших намерений.
– Очень жаль, – он вновь посмотрел вдаль.
– Что именно вам жаль?
– Мне, как и всем людям, жаль потраченного впустую времени. Наверное, мы с вами слишком рано встретились, раз вы, Ян, не можете уловить то, что я преподношу вам. Когда-нибудь вы это поймете. По крайней мере, я на это искренне надеюсь. А вам желаю не опускать руки при неудачах, ведь именно они и помогают нам. И если вы действительно тот, за кого я вас принимаю, то этих неудач в будущем у вас будет не так уж и много.
– Я сам на это очень надеюсь.
– Главное, помните, мистер Радецкий, страдание – это лишь иллюзия. Оно не должно нами обожествляться. Если страдание возведено в культ, если оно вызывает в вас к себе почтение, то вам никогда от него не избавиться! – этими словами он закончил свой короткий, но, безусловно, важный урок для меня.
Солнце уже достаточно поднялось над горизонтом и, попрощавшись с Наронгом, я отправился собираться. Он же так и остался стоять на балконе, всматриваясь куда-то вдаль, наверное, пытался разглядеть там жизнь, о которой говорил мне.
Честно сказать, я до конца так и не понял, какую цель он преследовал, пригласив меня в гости. И вряд ли уже когда об этом узнаю, но на мгновение мне показалось, что это был жест дружбы. По словам самого Наронга, несмотря на многочисленные знакомства и огромное ближайшее окружение, он не мог похвастаться обилием друзей, а точнее, их практически у него не было. Может, во мне он пытался увидеть достойного друга? Или увидел… Этот вопрос я снова оставил без ответа.
Забегая вперед, скажу, что на момент написания книги с Наронгом мы больше не встречались. Лишь периодически созванивались, и то ограничивались недолгими шаблонными разговорами. Но его умные слова преследовали меня на каждом углу моей жизни – они, как молитва для верующего, вспоминались и проговаривались каждый раз, когда становилось невыносимо, морально больно и просто не по себе от этой непредсказуемой жизни.
***
Вернувшись в Монако, я продолжил активно заниматься своим бизнесом. Деловые переговоры и встречи, которых за последнее время было очень много, я обходил стороной, уделяя больше внимания компании и сотрудникам в частности. Как всегда, хорошего руководителя от обычного отличает умение вовремя заметить просадку оборотов и начать принимать какие-то меры. Хотя для меня бизнес, в первую очередь, – это любимое дело. А точнее, его можно назвать хобби. Хобби, которое приносит не только духовное удовлетворение, но и приятным бонусом еще и материальное. Ну а как по-другому можно назвать дело, которое нравится и из-за которого ты готов не спать сутками? Оно мне нравилось с самого его зарождения и, как следствие, давалось очень легко. Наверное, поэтому я достиг такой большой вершины. И под «вершиной» я имею в виду не высокий уровень достатка, а нечто иное. То, что есть в каждом из нас, но то, на что люди зачастую не обращают внимания – «суть нравственности». Точнее, ее мельчайшие частички, которые присутствуют в каждом человеке еще с самого его начала, но благодаря стороннему влиянию очень быстро забываются, растворяясь в туманности своего «Эго».
Так вот, моя компания процветала, хоть и с некоторыми погрешностями, но они были настолько условны, что я попросту не обращал на них внимания. К концу месяца мои аналитики спрогнозировали неплохой рост акций на следующий месяц, и это не могло меня не радовать. Однако в душе засел стойкий осадок какой-то тревоги. А так как моя интуиция никогда не подводила, я ждал плохих новостей. Не то чтобы я сидел в своем пентхаусе возле окна с бокалом виски и ждал чего-то. Нет, конечно. Но события в начале августа дали понять, что месяц будет не из легких.
Утром третьего числа меня разбудил телефонный звонок от Алекса. Второй раз в жизни я слышал его таким взволнованным. Первый был, когда наши акции резко упали на фоне нестабильной политической ситуации. И это было очень серьезно, так как мы понесли тогда серьезные убытки, смешавшиеся с потерей половины всех клиентов. Поэтому по пути в офис я готовился услышать худшие новости.
В дверях у входа меня уже ждал Алекс. Мы поздоровались и вошли внутрь. Было тихо. Причем настолько, что наши шаги эхом разносились на пару этажей вверх. Все двери были закрыты, в коридорах стояли разного рода коробки с документацией. Сквозь стеклянные перегородки кабинетов виднелись включенные компьютеры и ноутбуки. Незнающий человек мог бы подумать, что в