по ветру. Одета девушка была явно не по-норвежски. Черное шелковое платье в пол и летние туфли точно не согревали, отчего на теле виднелись мурашки. В ту минуту меня обуяло странное чувство. Мне показалось, что мы с ней знакомы. «Бред. Я не могу ее знать, – думал я. – Неужели с кем-то путаю?»
– Это Виктория. Моя помощница, – на ломаном русском произнес Роберт (даже это было удивительно, учитывая, что его знание русского было такое же, как и мое – норвежского, то есть сводилось к нулю).
«Виктория… – подумал я. – Та самая Виктория!» Теперь у меня не осталось сомнений. Передо мной стояла моя первая и, возможно, единственная любовь. По ее виду я понял, что она тоже меня узнала, но не подала внешних признаков.
– Не помощница, а руководитель целого отдела, – произнесла девушка, игриво улыбаясь при этом.
– Ян. Очень приятно, – я улыбнулся в ответ. – Я вас не видел на сделке.
– Это и неудивительно, меня там не было. Я была занята более важными делами, – произнесла она, делая вид, что общается с незнакомым человеком.
– Неужели? Что может быть важнее переговоров своего начальника? – я скорчил гримасу удивления.
Виктория уже хотела ответить, но в разговор вмешался Роберт (на этот раз по-английски):
– Виктория занимается большую часть времени благотворительностью, но думаю, она сама об этом расскажет, если захочет, а я вас оставлю, – с этими словами он покинул балкон.
Виктория стояла молча, смотря на меня. Я делал то же самое. Я смотрел в ее серо-зеленые глаза и медленно тонул в них, словно «Титаник» посреди бескрайнего холодного моря. В голове всплыла та неожиданно упущенная возможность обыкновенного человеческого счастья. Я профукал его, и виной тому стали какие-то необъяснимые процессы в моей голове. Тогда счастье для меня казалось чем-то иным и точно не имело отношения к любви. Но любовь была. Она была взаимной и, наверное, крепкой. Однако судьба раскидала нас с Викторией по разным континентам. А я повел себя как последний дурак и трус и вместо того, чтобы бороться за любовь, просто попытался забыть все то, что нас когда-то связывало. Но у судьбы свои игры, и мы следуем ее правилам, не вправе отказаться от них.
– И как тебе только не холодно в таком наряде? – с усмешкой спросил я.
– Я сегодня не планировала находиться на улице, тем более в такую погоду. Это просто плохое стечение обстоятельств, – легко произнесла она и мягко, слегка наклонив голову, улыбнулась.
От этого во мне что-то щелкнуло. Я испытал чувство, которое, как думал, было безвозвратно утрачено. Это была еще не любовь, но что-то похожее на нее.
– Я уже догадался об этом!
– Какой ты догадливый, Ян.
– Как твои дела, Виктория? Давно мы не виделись…
– Да… С тех пор как… Ну ты и сам знаешь.
– Да, знаю. Так как дела? – настаивал я.
– Хорошо. Вот видишь, – она кивнула головой в сторону зала, – теперь работаю здесь, то есть у Роберта.
– Ты всегда отличалась редкой способностью выбирать себе самые интересные должности, – засмеялся я.
Она попыталась снова улыбнуться, но порыв ветра сдул с нее это желание, наградив новой порцией пупырышек на коже. По одному ее виду было понятно: она замерзла, но, видимо, стеснялась об этом сказать. Я решил, что будет куда удобнее продолжить разговор внутри, но Виктория так не считала.
– Виктория, может, пройдем в зал? А то ты так совсем замерзнешь…
– О, спасибо, конечно, Ян, но… – повисла пауза, – мне пора в отель. Завтра к девяти утра мне надо быть в аэропорту. Лечу в Нью-Йорк, – уточнила Виктория.
Я понимающе кивнул и без лишних расспросов, как истинный джентльмен, вызвался проводить до такси.
– Снова спасибо, я дойду пешком. Здесь пять минут ходьбы, – скромно произнесла она.
– Так тем более. Я не могу отпустить тебя, Виктория, в такой поздний час одну…
Моя настойчивость все же пересилила скромность девушки, и спустя три минуты мы уже вышли из вестибюля ресторана на улицу. Не знаю, сколько мы шли молча, но мне это время показалось целой вечностью. Тем временем погода испортилась окончательно. Порывы ветра в некоторые моменты достигали такой силы, что вывески на ближайших магазинах грозили оторваться и отправиться в воздушное путешествие. Я снял свой пиджак и без лишних слов накинул его на хрупкие плечи Виктории. Она вздрогнула (видимо, от неожиданности), но после этого посмотрела мне в глаза и улыбнулась. Ее серо-зеленые глаза при лунном свете казались еще больше, чем были на самом деле. Я был настолько обворожен ее красотой, что не заметил, как мы остановились. Неожиданно для самого себя я взял ее руку в свою. Ощущая холодные кончики ее пальцев, инстинктивно сжал руку сильнее, пытаясь таким образом согреть, но не рассчитал силу, и Виктория нарушила нашу тишину:
– Я надеюсь, ты не хочешь, чтобы я закричала?
– Что? А… Прости. Я не специально, – шепотом произнес я.
– Надеюсь, – Виктория быстро улыбнулась и сменила выражение лица на более спокойное.
На мгновение мне показалось, что мы понимаем друг друга без слов. Она стояла и молча смотрела на меня, но в ее глазах я читал какой-то текст. В моих, видимо, Виктория тоже что-то читала. Так мы простояли какое-то время, пока она не опустила голову, давая понять, что уже устала.
– Мы почти пришли. Вот отель, – голос Виктории будто оборвал тонкую нить, которая натянулась между нами, и я вернулся в реальность.
– Да? Это хорошо, – слукавил я.
Мы сделали еще несколько шагов и подошли вплотную к ступенькам, которые вели к небольшому зданию, чей фасад украшали сотни огней.
– Ну… пока! Приятно было увидеться спустя такое долгое время! – она коснулась моего плеча.
– Мы еще увидимся? – спросил я.
– Не знаю. Время покажет.
– Вот мой номер, – я протянул свою визитку. – Можешь звонить в любое время, даже ночью.
Виктория засмеялась.
– Хорошо, но я обычно сплю по ночам. Пока!
– Спокойной ночи! – монотонно произнес я.
Во мне тлела последняя надежда, что она поймет или заметит мою грусть. Но снова, увы, такое случается, видимо, только в сказках. Виктория пожала одним плечом и, не говоря ни слова, направилась к дверям. Я проводил ее взглядом, махнув на прощание, и зашагал назад.
В ту новую первую встречу я снова влюбился в нее как мальчишка. Сердце бешено колотилось и просило добавки в виде того чувства, которое было испытано ранее. Голова затуманилась, а руки и ноги стали ватными. Химические соединения, вырабатываемые в моей голове, действовали на меня как морфин, введенный внутрь:– расплывались по всему телу приятным теплом, оказывая эйфорическое действие.
В Осло я планировал пробыть еще несколько дней и даже составил план посещений различных мест. Поэтому на следующий день мои менеджеры благополучно вылетели в Монако для дальнейшей работы по подписанному контракту, а мы с Алексом продолжили знакомство со скандинавской жизнью. За пару