Читать интересную книгу Тайная жизнь непутевой мамочки - Фиона Нилл

Я слышу собственный голос, переходящий в крик.

— Буквоедка! Вот кто это! Перемирие кончено! — ору я в трубку.

— Послушайте, не убивайте вестника, — с тревогой в голосе ответствует моя погибель. — Я звоню, чтобы предложить свою кандидатуру в качестве рекламного менеджера кампании в поддержку вас.

Телефон замолчал, и я готова пересмотреть свой выбор между двумя мужчинами. Но не тут-то было. Раздается звонок в дверь. Посыльный, доставляющий интернет-заказы, выглядит слегка озабоченным.

— Где нам разместить ваш заказ? — спрашивает он Тома. — Разве это не итальянский ресторан? — Он вносит три больших мешка на кухню.

Том открывает один и присвистывает:

— Уму непостижимо… Ты не объяснишь, в чем дело?

— Я думала, что заказываю в штуках, а не в килограммах.

— Но заказывать тридцать красных луковиц?! Все, я иду спать!

Глава 5

Маленькая ложь рождает большое недоверие

Приближается зима, это я знаю точно, ибо изнурительная война из-за отопления уже началась. Я приоткрываю терморегулятор, когда Том уходит из дома, а затем не всегда вспоминаю, что надо вернуть его в прежнее положение до того, как он вернется. Но даже в удачные дни он обнаруживает мои уловки, положив руку на радиатор в коридоре у входной двери.

— У нас есть договоренность. И температура радиатора прямо пропорциональна степени обмана, — заявляет он однажды в пятницу вечером на исходе октября. Внизу в кухне Эмма открыла вторую бутылку вина и неохотно грызет картофельные чипсы «Литтл Беар» ввиду отсутствия чего-либо более подходящего. Дети наверху спят в своих кроватках.

— Знаю, мы договорились — в ноябре, но погода не зависит от нашего желания. Зима в этом году ожидается самой холодной из когда-либо зарегистрированных, холоднее даже, чем страшный мороз 1963-го, и я думаю, мы должны будем приостановить военные действия до весны, — обращаюсь я к нему на том языке, который, мне кажется, он понимает.

Стук в дверь. Том идет открывать. Я же быстро поворачиваю регулятор, всего на пару делений. Муж оборачивается. Я стою неподвижно, рука в воздухе чуть правее крана. Мы играем в «Замри…» Взрослый вариант игры…

— Хорошо, Люси, ты отвечаешь за отопление до весны, — неохотно соглашается он.

Думаю, он с облегчением воспринял известие, что с него сняли ответственность, хотя никогда не признался бы в этом.

В каждом браке есть свои секреты. Есть случаи серьезного обмана. Но есть и более мелкие прегрешения — безобидные хитрости. Несмотря на то, что Том женат почти десять лет, ему пока неизвестно следующее: я имею пять задолженностей по кредитам; автомобиль был украден вскоре после того, как я потеряла запасной ключ; я изменила ему на втором году наших отношений. Последнее можно квалифицировать и как серьезный обман, если не принимать во внимание то, что у него тоже было аналогичное происшествие.

Он открывает дверь и искренне радуется, увидев стоящую на пороге Кэти.

— Какой приятный сюрприз! — произносит он с чувством, будто ее появление здесь и впрямь неожиданно.

В то время как некоторые мужчины недолюбливают приятельниц своих жен, Том всегда находит моих подруг приятными, в результате они отвечают ему взаимностью. Кэти чмокает его и мчится через узкий коридор вниз, по пути обнимая меня. Она постоянно в движении. Такие люди всегда занимают очень много места, даже если сами маленького роста. Некая центробежная сила, увлекающая за собой всех. Кэти пришла с вещами: сумками, пакетами и портативным компьютером. Тома тоже увлекает этот поток, и он почти скатывается вниз по ступеням.

— Боже, как здесь жарко! — восклицает Кэти, обращаясь ко мне.

Пока я спускалась, она уже включила компьютер, выдернув из розетки шнур телефона. Пальто она еще не сняла.

— У тебя приступ трудоголизма? — улыбается Том.

— Нет, нет, нет, — возбужденно говорит Кэти. — Мне нужно показать вам фото моего следующего кандидата, я познакомилась с ним по Интернету.

Эмма со скучающим видом возлежит на софе.

— Не могла бы ты принести его сюда, Кэти, чтобы я не вставала?

— Конечно, — отвечает она. — В этом и состоит прелесть Интернета — мужчины не теряют комфорта и уединенности на своем любимом диване.

— Я действительно не могу понять, зачем тебе нужно искать мужчин по Интернету. Неужели ты не можешь познакомиться обычным способом? — спрашивает Том, открывая холодильник.

— Мужчины, с которыми знакомишься обычным способом, фатально испорчены, — говорит она.

— Ладно, есть несколько одиноких мужчин у меня на работе. Они кажутся вполне нормальными.

— Почему же тогда ты не представишь меня им? — требовательно реагирует Кэти. — У меня как раз одно за другим свидания.

Множество крошечных физиономий размером с почтовую марку появляются на экране. Она указывает на одну из них:

— Что выдумаете? Это было нелегкое решение. Слишком большой выбор!

— Трудно сказать. Я думаю, все основные детали лица ни месте, что для начала уже неплохо, — отвечаю я, косясь на экран.

Она начинает увеличивать изображение до тех пор, пока, кадр за кадром, лицо не обретает отчетливую форму, и мы констатируем правильной формы, может быть, несколько великоватый нос, короткие, на вид колючие каштановые волосы и смелые карие глаза.

Когда лицо увеличивается почти до натуральной величины, мы сидим рядом и молча разглядываем незнакомца. Немного морщинок на лбу и вокруг глаз.

— Абсолютно твой тип, — говорит Эмма.

— Ну, он определенно большой ходок, — заключаю я после долгого молчания.

— С чего ты это взяла?! — восклицает Том из глубины холодильника.

— Просто есть что-то такое в этих морщинках на лбу… Они не от того, что он слишком много смеется или чем-то сильно озабочен, такие появляются тогда, когда ты слишком часто пробуждаешься по утрам и не можешь вспомнить, где ты и с кем.

Том фыркает и продолжает свое турне по холодильнику.

— На самом деле Люси в большинстве случаев бывает права по поводу таких деталей, Том, — говорит Кэти. — Она оказалась права насчет моего мужа еще задолго до того, как появились признаки его вины. Так или иначе, разве он не великолепен? Он юрист, тридцать семь лет, живет в Эрлс-Корт, что может быть лучше? Единственный камень преткновения — это то, что он надеется, будто я буду носить короткую стрижку «под мальчика».

— Это разочаровывает, — говорю я. — Но по нему этого не скажешь.

— А как должен выглядеть мужчина, которому нравятся женщины со стрижкой «под мальчика»? — В голосе Тома неподдельное любопытство.

— Если в плоскости моды — он никогда не покидал восьмидесятые. Скорее всего, он носит брюки основных цветов и броуги[16] даже в выходной день на побережье, — рассуждает Эмма. — Зимой он напяливает теплые норвежские свитера диких расцветок. У него ответственная работа с надежной зарплатой, и по выходным он не прочь сыграть партию в гольф. И он никогда не делал себе «дорожку» из кокса. Читает «Телеграф». И не любит говорить непристойности в постели, по крайней мере, женщинам.

— Однако это очень сильное обобщение, — замечает Том.

— Вовсе нет, это азбучная истина, — возражает Эмма. — А не хочет ли он снабдить тебя в качестве обязательного аксессуара лабрадором?

Том идет к ней и разглядывает фото.

— Скорее, бешеным псом, — усмехается он загадочно. — Напиши-ка ему и спроси, не знает ли он человека по имени мистер Орандж! Еще один камень преткновения — это вовсе не его внешность. Никакой это не юрист из западного Лондона. Это актер Тим Рот[17], и живет он в Лос-Анджелесе. Человек, который хочет с тобой встретиться, — мошенник.

Кэти молчит, снова смотрит на фото и говорит:

— У меня свидание с кинозвездой. Я готова переехать в Голливуд, если все сработает.

— А как насчет школы? — задаю я вопрос.

— Мы будем жить в Пало-Альто[18], я брошу работу и окунусь в изучение того, как вести домашнее хозяйство.

— Но это же кошмар! — не могу я сдержаться. — Особенно если вы решите завести еще одного ребенка.

— Думаю, следует немного вернуться назад, — останавливает нас Том. — Для начала — Тим Рот женат.

— Не позволяйте остановить себя, — вещает Эмма с софы. — Эти мужчины в возрасте сорока с небольшим — как дикие животные, когда сдирают с себя чадру брака. Они хотят наверстать упущенное за десять лет меньше чем за одну неделю.

Том заинтересованно взирает на мою подругу.

— А как насчет этого? — хлопает он по своему животу. Звук получается глухой.

— Есть то, что это компенсирует, — убежденно откликается Эмма с видом знатока. — Как правило, в этом возрасте вы на пике своей карьеры, а деньги и власть — очень мощные афродизиаки. Кроме того, эмоционально вы более понятны, чем двадцатилетние мужчины. И вдобавок, едва вы открываете заново свой старый сексуальный механизм, лишний вес просто слетает.