по спине ползла его горячая кровь, а не водопроводная московская вода.
Смачный свист стрелы, выпущенной из ростового лука, толщиной с его руку напомнил Коте звук хлыста укротителя в цирке. В руках высокой и ловкой девушки тяжелый лук смотрелся так, как будто она с ним родилась. Осталось только понять, как там у них принято рожать таких великолепных и сексуальных воительниц с их луками.
Почти без звука стрела прошла череп убийцы в балахоне и глубоко влезла в бетонную стену позади. Не успела осыпаться штукатурка, как девушка длинной и сильной ногой со скоростью звука вмазала по одноглазому дырявому лицу в капюшоне. Меч отскочил вслед за телом в противоположную от Коти сторону.
Рывком, как пушинку, она подняла Котю за одежду. Свободной от лука рукой взяла за подбородок и критически повертела в руках.
— Ты еще слаб. Сиди в убежище. — как бы невзначай бросила она.
Котя был растерян и весь в ее власти.
— Сколько уже с тобой? — все так же переливами искажая звук, общалась с ним лучница.
— Трое… — чуть не теряя сознание отвечал Котя.
— Мало, ты можешь еще заполучить. — она продолжала, — Когда врата распахнутся, только они и останутся с тобой — верные боевые апостолы.
Она отпустила его подбородок. Обошла начавший исчезать труп мужчины в серых тряпках, подошла к стене и рывком вернула стрелу в колчан за спиной. Атласная яркая накидка облепила каждую мышцу на ее сильной спине.
— Собери всех и не вылазьте до твоего полного воплощения, — продолжала она, — они прорываются пока мы держим портал для твоей подпитки. Чем дальше вы разбредаетесь, тем проще вас перебить. — она повернула его к себе спиной, достала мешочек с сыпучим содержимым, ослабила завязь и ссыпала в свою ладонь чайную ложечку содержимого. — Из самого кодла тьмы к вам постоянно лезут теурги вместе с энергией, что мы направляем для тебя. — она подула на ладонь с порошком, тот попал в рану, Котя закричал от боли. На этажах захлопали двери и послышались изгоняющие бомжей крики. — Знай, вратарь, они будут тебя выманивать, — она прикрыла его спину лохмотьями окровавленной одежды, — умри, вратарь, но не переходи в наш мир, — она его развернула к себе и приблизила свое лицо к его. Ее влажное дыхание пахло раем, медом, молоком и цветами. — По крайней мере сам и до полного открытия печати. Ты понял меня, вратарь?
— А сколько до открытия? — Котя спросил сквозь боль в спине и манящее дыхание удивительной смертельной девы, связавшее его мысли в узел.
— Если нашим жрицам ничего не помешает сохранять поток, то несколько дней. — она призадумалась, — Иначе месяцы, а тебя уничтожат. — она отступила на шаг, — Знай, ваши бездумные вылазки стоит нам жизней! А если не удержим — быть вам рабами! — глаза ее вспыхнули пурпуром, а уши от ее крика заложило. Эхо наполнило подъезд до самой крыши. — А теперь — в убежище! — приказным тоном повелевала спасительница.
Котя зашагал по ступеням с опущенной головой и окровавленной спиной.
— Не так! — слова впились в тело и Котя развернулся.
— А… как? — он открыл удивленно свои большие, ставшие за три дня голубыми глаза. В них начали плясать зеленые огоньки.
— Представь место. Ты уже должен смочь, я это вижу. — совсем спокойно, но все еще переливчатым голосом прозвенела она. И начала обретать образ прохожей в плаще. Стоявший под стеной солидный лук стал зонтом-тростью. Она элегантно его взяла и повесила на руку.
Он смог.
В стене виднелась комната его квартиры. Там уже спали две голые чумазые особы, сильно смахивающие на Машку с Наташкой. Котя готовился войти, но спросил: — Кто вы такие?
Девушка, уже спустившаяся на один пролет ниже, остановилась и повернула лицо с легким и свежим макияжем.
— Гурии, — она слегка поклонилась, — а на Земле схлестнулись Ад и Рай. Не подведи, вратарь, — и она пошла дальше. — Возьми еще апостолов! — послышалось на прощание.
Котя сделал шаг. Его подташнивало, голова кружилась. Он должен был вот-вот беспомощно упасть. Сил хватило сбросить испорченную одежду и влезть между таких же потрепанных девушек. Он прижался к фигуристой курчавой шатенке, а сзади его обвили стройные и теплые ноги Машки. По спине прошла волна тепла, и Котя провалился в живительный сон.
Сквозь стену был виден подъезд, из которого только что пришел Котя. К нему в квартиру оттуда уже смотрела грозного виду старушка с мусорным ведром.
— Срам! — гавкнула она, смотря на спящую троицу, стены приобретали свой изначальный вид, и она, перекрестившись пошла дальше.
Глава 2
Бой у гаражей
Мишка заскочил домой. Ключ от гаража висел на крючке в старом шкафу, где его отец держал болты, краску и по полрулона старых обоев с каждой комнаты. Все это следовало бы давно выбросить, да рука не подымалась. После школы прошло лет десять, а здесь ничего не менялось, время застыло. Даже запахи из детства.
До вечера было еще долго, и Мишка никуда не спешил. Он извлек из шкафа самые свои любимые широкие джинсы, потертую джинсовую куртку и футболку с “Iron Maiden”, в которой еще в начале нулевых ездил с родителями на картошку. Ноги обулись в замшевые кроссовки с залысинами, а на путающиеся густые темные волосы упала бейсболка.
— Мишка бомцать во дворе готов! — отрапортовал он своему кареглазому отражению. Сунув в карман пару тысячных купюр, он захлопнул дверь.
Улица встретила Мишку пригоже. Осеннее солнце пыталось напоминать о своих летних замашках, но воздух упорно отказывался напитываться теплом, ему хотелось пахнуть листьями и мокрой землей. Даже меж бетонных городских строений витала новость о том, что где-то за городом в лугах, полях и лесах очень красиво, но туда сейчас нельзя: уборка — важное и ответственное дело!
— Миша, здравствуй! — его остановила Дашка. — Куда это ты в таком прикиде, неужто на школьную дискотеку? — она хихикнула с издевкой.
— Нет уж. Меня там одна красапета отшила как-то. — и он показал большие белые зубы, сощурась на оду сторону. — Привет, давно! Какими судьбами? Ты же тут больше не живешь?
— А я к маме на побывку, — она показала на пакет с овощами, — вот, отправили на борщ скупиться. А ты чего так нарядился? У вас тут субботник намечается? — и она недоверчиво оглядела запустелый грустный двор с лужами и врытыми скатами от грузовиков, окрашенными в самые идиотские цвета.
— Иду в гараж убираться, — ответственно и по-деловому заявил он, пряча левую руку в кулак,