курсе его романа. Он был не первым и, разумеется, не последним. Но пока твой отец скрывал своих любовниц, мне было все равно.
– Вы согласились воспитать чужого ребенка, как своего собственного.
Вздохнув, его мать села на стул напротив Блейкли:
– Я согласилась.
– Но дело не только в том, что Грэй не ваш сын. Дело в том, что он ее сын.
Мать посмотрела на него с сожалением:
– Да. Каждый раз, когда я смотрела на тебя, я вспоминала о неверности твоего отца. Ты так похож на нее.
– Неужели? – спросил он.
Она кивнула:
– Я старалась, Грэй. Я хотела, чтобы ты был моим сыном. Я не могла не обвинять тебя в том, в чем ты совсем не виноват.
Грэй кивнул. Что еще ему оставалось делать? Спорить с матерью? Сказать ей, что она должна была больше стараться? Что было несправедливо с ее стороны принять его как своего собственного ребенка, а потом отвергнуть?
– Кто она?
– Танцовщица из Вегаса. Моим единственным требованием было тайное усыновление. И еще она должна была покинуть штат. Твой отец заплатил ей огромную сумму, и она уехала.
Очевидно, биологическая мать Грэя больше интересовалась деньгами, чем сыном. И если в письме было хоть какое‑то требование, так оно и было. С этим он разберется позже.
– Ты знаешь, как ее найти?
Его мать кивнула.
– Отдай мне письмо и скажи, где она живет.
Мать нехотя передала ему письмо. Не глядя, он протянул письмо Блейкли. Когда они вернутся в офис, он отправит это письмо криминалистам для анализа. Он также свяжется с Джокером, чтобы тот раздобыл ему необходимую информацию, а потом отправится в Вегас.
Протянув руку, Грэй попросил Блейкли выйти из комнаты вместе с ним. Она встала и пошла к нему. Он остановился, ожидая, что она выйдет первой.
Он удивился, когда она коснулась рукой его груди. По непонятной причине это простое прикосновение немного его успокоило.
Он пошел следом за Блейкли. Шаги матери эхом отзывались у него за спиной. Прежде чем они ушли, Блейкли остановилась у входной двери, обернулась и посмотрела на его мать:
– Почему вы позвонили Грэю, а не своему мужу?
– Потому что мы изначально попали в этот бардак из‑за неосмотрительности Малькольма. И я знаю, что Грэй – совладелец детективного агентства. Я решила, что он лучше справится с ситуацией, чем его отец.
Блейкли кивнула:
– Я тоже так думаю.
Грэй удивился, когда Блейкли взяла его за руку и повела вниз по широким ступеням. Отпустив его руку, она обогнула капот машины и села на пассажирское сиденье.
Ему нравились ее плавные, грациозные движения. Становилось все труднее отводить от нее взгляд.
Грэй уселся на водительское сиденье, но прежде, чем он завел двигатель, Блейкли положила ладонь на его руку.
– Ты в порядке?
Честно говоря, он не знал. Конечно, откровения матери должны были поколебать его самоуверенность. Но на самом деле этого не произошло. Она никогда не любила его. Узнав, что он ей не родной, Грэй понял многое из того, что раньше казалось ему бессмысленным.
Он фактически потерял обоих родителей задолго до этого, поэтому сейчас ничего не изменилось.
– Да, я в порядке.
Блейкли уставилась ему в глаза. Она не пыталась оспорить его слова. Она просто старалась разгадать то, что он имел в виду.
Через несколько секунд она грустно улыбнулась и снова сжала его руку:
– Я поеду с тобой.
Грэй в замешательстве поднял брови:
– Куда?
– В Вегас. Не отрицай, что поедешь туда. Я поеду с тобой.
– Нет, ты не поедешь.
– Поеду. Что подумает Стоун о твоей поездке в Вегас в одиночку, где ты встретишься с биологической матерью, о существовании которой узнал всего двадцать минут назад? Эта женщина может быть причастна к твоему приговору за хищение.
Он понял, что она права.
– Ты меня шантажируешь?
Блейкли улыбнулась шире:
– Ну, у меня был хороший учитель.
…Блейкли никак не предполагала, что будет сидеть напротив Грэя в его частном самолете. Она чувствовала себя не в своей тарелке, хотя старалась этого не показывать.
– Успокойся, – сказал он.
– Я спокойна.
– Нет, ты комок нервов. Что случилось?
– Ничего особенного.
Грэй поднял брови, беззвучно отвергая ее ответ.
Но она не скажет ему правду. Настояв на том, чтобы ехать с ним, она не до конца продумала последствия. Одно дело – сидеть взаперти с Грэем в офисе по десять часов в день, и совсем другое – быть его тенью следующие несколько дней.
По крайней мере, после возвращения в Чарльстон у нее будет возможность собраться с мыслями.
– А зачем нам так долго оставаться в Вегасе?
Еще одно ее ожидание разлетелось вдребезги. Она предполагала, что они прилетят в Вегас, выследят его биологическую мать и уедут домой. Это займет максимум день. Но Грэй сказал ей взять вещи на три‑четыре дня. Учитывая, что у них уже была полная информация о его матери, Блейкли не совсем понимала, почему они должны задерживаться.
– Я хочу навестить еще пару человек, пока мы здесь.
Блейкли не сумела избавиться от подозрений. Она достаточно много знала о Грэе до того, как он попал в тюрьму. Прежде он проводил довольно много времени в Вегасе. И большая часть этого времени отводилась на азартные игры, секс и попойки, которые продолжались по несколько дней.
Конечно, теперь Грэй изменился, но…
– Я не хочу проводить дикий уик‑энд в Вегасе, Грэй. Меня не интересуют пышные вечеринки и азартные игры.
– Отлично, поскольку ни одно из этих занятий не стоит на повестке дня. Я просто хочу поговорить со своими знакомыми.
Блейкли прищурилась. Грэй казался предельно искренним, он выдержал ее взгляд. Она хотела верить ему всей душой. Но не могла игнорировать свою интуицию.
В конце концов Блейкли пожала плечами:
– Тогда я оставлю тебя одного и улечу домой обычным рейсом после того, как мы поговорим с твоей мамой.
– Не‑а. Ты понадобишься мне во время встреч.
– Почему?
– Потому что я планирую поговорить со своим бывшим букмекером Сурковым.
– Я не нужна тебе в качестве напарника в азартных играх.
– Ты принимаешь меня за идиота?
Блейкли не поняла вопроса, но все равно ответила:
– Нет.
– Ты считаешь, я буду играть? Основная причина, по которой я провел семь лет в тюрьме, – мое пристрастие к азартным играм. Я никогда не был одержим играми, но и осторожным тоже не был.
– Зачем ты это сделал? Обвинение основывалось на том, что ты был по уши в долгах и не просил своего отца выручить тебя.
Брови Грэя приподнялись.
– И что ты думаешь об этом