Читать интересную книгу По ту сторону одиночества. Сообщества необычных людей - Нильс Кристи

Когда видные люди в нашем обществе приближаются к своему 50–60—70-летию, случается, что они отказываются от того, чтобы публично отмечать юбилей. Это бывает не редко. Можно даже откупиться от внимания со стороны общественности. Можно, например, заплатить национальному агентству новостей, и оно поставит все газеты, радио и телевидение в известность, что данное лицо желает остаться в тени. Многие в такие праздничные дни даже покидают дома и уезжают за город. И в последний значительный день в жизни человека, на похоронах, собирается лишь тесный семейный круг. Часто в некрологе упоминается, что цветы или венки нежелательны, или что погребение уже состоялось. Совершенно иной была ситуация во времена Христиана IV! Король Дании и Норвегии умер в 1648 году и должен был десять месяцев оставаться непогребенным, пока, наконец, не закончились все приготовления к погребению, подобающему великому государю.

А почему мы не празднуем? Потому что нечего праздновать. А почему нечего праздновать? Потому что нет повода собираться. Торжества процветают на плодородной почве социального взаимодействия; собственно, празднование стимулирует взаимодействие, празднование с него и начинается.

Люди, которые имеют нечто общее, объединяющее, отмечают праздники. Они могут какое-то время продолжать это на основе старых привычек, но потом старые традиции начинают блекнуть. Все чаще кто-то отсутствует по болезни, или родственники не хотят, чтобы им надоедали вниманием, или еще что-то подобное. Жизнь в деревенских сообществах, напротив, состоит из большого числа колесиков, сцепленных друг с другом. Здесь есть начало и конец, и, может быть, новое начало. Круг замыкается.

5.6 Мятеж

Несколько лет тому назад в Видаросене произошло восстание. Деревня предприняла попытку ввести несколько новшеств. Повсюду вовне организация повседневной жизни соответствовала современным требованиям: быстро, производительно, собранно. Длинный обеденный перерыв казался больше не соответствующим времени. Сиеста больше не нужна. Средства производства индустриального общества не должны простаивать – да еще в середине дня. И если то, что делается, является только работой, а не творческим процессом, каждый заинтересован закончить ее одним решительным усилием, поднапрягшись, чтобы началась собственно жизнь, получить свободное время. В Видаросене это аргументировали тем, что сокращение длинного обеденного перерыва предоставит больше времени вечером для творческих занятий в области культуры. Обеденный перерыв, таким образом, сократили наполовину, и во второй половине дня все стали возвращаться домой раньше. Это новшество продолжалось с летних месяцев до Рождества.

Потом разразилась буря. Во время одного из деревенских собраний часть жителей – в основном имеющие глубокие расстройства – потребовала вернуть старый распорядок времени. У них было две жалобы против нового порядка. Во-первых, работа такая торопливая, что пропадает удовольствие от труда. Во-вторых, и это, очевидно, основной вопрос, вдруг стало трудно встречаться с другими сельчанами, особенно с теми, кто считается вполне здоровым. Вскоре после окончания работы они словно сквозь землю проваливаются.

Конечно, они должны были против этого протестовать. Новый ритм в точности соответствовал жизни современного индустриального общества, и люди изменились в соответствии с этими условиями. Работа стала мучением, время без нее было свободным – пустым, и его нужно было заполнить приватными интересами. Начался процесс возведения стен для создания частной жизни. Кто-то читал, кто-то прогуливался, кто-то ходил в гости за пределы деревни, в нормальном обществе такие занятия – нечто само собой разумеющееся. Жизнь в поселениях все больше становилась похожей на жизнь в нормальном обществе. Выгода от этого была предусмотрена, но не цена, которую приходилось платить одиночеством тех, кто не создан для жизни в индустриальном обществе.

И как часто бывает, то, что происходило в деревнях, стало иллюстрацией того, что вообще происходит в обществе. Определение режима работы – это дело властей. Сокращение рабочего времени дает тем, у кого адаптационные способности выше, двойной выигрыш. Сославшись на большое напряжение на работе, мы можем избежать многих обязанностей в других сферах жизни. Кроме того, есть еще долгое время отпуска, выходные и праздничные дни, когда можно вообще исчезнуть. В конце недели и во время отпуска привилегированные работники большей частью куда-нибудь отправляются. Дома остаются лишь совсем старые, больные, инвалиды, да молодые люди, которым не хочется расставаться с теми, кто всего важнее для них – со своими сверстниками. Революционная социальная реформа состояла бы в том, чтобы отменить все длительные каникулы и ввести снова работу по субботам, но одновременно уменьшить ежедневную продолжительность оплачиваемой работы. Четырех-пяти-часовой рабочий день шесть раз в неделю пятьдесят недель в году был бы для стариков и всех людей, не укладывающихся в стандарт, намного более приемлем, чем любая другая мыслимая реформа.

Таким образом, в Видаросене произошло восстание. Договорились вернуться к прежнему распределению времени с продолжительным перерывом, сначала для пробы на год. Меж тем прошло несколько лет, и я не слышал ни одного предложения, ни одной новой попытки модернизации. Но я все еще встречаю жителей деревни, рассказывающих о том печальном времени, когда работа стала мучением.

Такую попытку модернизации представляла собой свободная от работы суббота. Все, казалось бы, ясно, повсюду по субботам выходной день – почему бы не быть ему в деревне? Но для здешней жизни нерабочая суббота принесла с собой проблемы. Когда она наступала, в домах в основном уже было чисто, потому что уборка – это работа, которую в другие дни недели выполняют определенные члены сообщества. Другое привычное нам средство против пустого времени – покупки – в деревнях, где личная собственность так мало значит, едва ли может играть большую роль. Таким образом, многие сельчане восприняли дообеденное время по субботам как пустое. И когда снова ввели работу по субботам до обеда, многие вздохнули с облегчением.

6. Культурная жизнь деревни

6.1 Основные мысли

В этих деревнях осуществились пять основных принципов. Во– первых, определяющим там является представление об активном коммунизме – не в теории, а в практике повседневной жизни каждого. В тесной связи с этим находится идея коллективной жизни. Третье – принцип реинкарнации, и как четвертое то, что можно назвать интеллектуальным проектом. Особенно значительна идея продолжающегося всю жизнь образования. О пятом принципе можно будет поговорить позже.

Коммунизм, о котором здесь идет речь, своего рода «пракоммунизм», опирается на идеи, сформулированные Рудольфом Штайнером в 1905 году. Основные положения таковы:

«Благополучие группы людей, работающих вместе, тем выше, чем меньше каждый из них в отдельности требует от результатов своего труда для себя лично. Чем больше каждый отдельный человек в своем созидании ориентируется на своих сограждан, тем скорее, посредством труда других людей, а не только собственного, будут удовлетворены и его собственные потребности».

Это основная идея, которая стоит как за принципом «все деньги в общий котел» в каждой деревне, так и за фактом перераспределения средств между деревнями.

Идея коллективной жизни опирается на историческую традицию, уходящую своими корнями в далекое прошлое. Карл Кениг, основатель кэмпхилл-поселений, прослеживает ее вплоть до 1610 года, когда было написано сочинение, рассматривающее сообщества религиозных братьев ордена розенкрейцеров, но точно также можно было бы обратиться и к старейшим христианским общинам. Кениг связывает идею коллективной жизни прежде всего со следующими четырьмя мыслителями и реформаторами:

Ян Амос Коменский (1592–1670)

Николас Людвиг фон Цинцендорф (1700–1760)

Роберт Оуэн (1771–1858)

Рудольф Штайнер (1861–1925)

Учение Коменского, известного своими педагогическими идеями епископа богемских братьев, долгое время было определяющим для всего европейского пространства. Цинцендорф продолжил дело Коменского, создавая по всей Европе общины и братства. Вдвоем эти мыслители – реформаторы представляли глубокое подводное течение альтернативного христианства, которое подвергалось постоянному надзору и критике со стороны папы. Вследствие нападок возникли новые социальные формы, с упором на коллективную жизнь, коллективное использование имеющихся средств членами сообщества и терпимостью к различиям, возникшим внутри вероисповедания.

Роберт Оуэн повсеместно считается основоположником социалистической традиции Великобритании. Сам он был промышленником, но имел очень точные представления о том, как побороть недуг этой экономической формации. Его собственные предприятия стали образцовыми и долгое время пользовались всеобщим уважением. Но позже влиятельные политики в Англии и в других местах выступили против Оуэна, и он примкнул к партии лейбористов, хотя его отношение к ней продолжало оставаться двояким. В 1821 году он выступил со своими главными утопическими идеями относительно основания земледельческих и промышленных кооперативных поселений и способствовал их созданию в Великобритании и в Соединенных Штатах. Их сходство с кэмпхилл-поселениями становится очевидным, когда читаешь Руденга [1980, том 5, стр. 68], описавшего их некоторые достижения: «… возникла, например, радикальная политическая культура, которая включала альтернативные общественные здания (так называемые «Дворцы Науки»), журналы, сборники песен и свадебные церемонии. Отмечались праздники, на которых не только танцевали и пили чай, но проводили обширные физические и химические опыты. Особое значение придавалось естествознанию и технике. Сапожники и другие ремесленники сочиняли в рамках этого движения целые книги о приемлемых в социальном отношении путях применения новой техники и о практических возможностях организации производственных и семейных объединений.