ехали. Кончилась, дескать, бойня, заживём теперь спокойно, мирно. А дома своя бойня начинается.
– Неужели война будет в России, русские против русских начнут воевать?
– Уже началась. И русские, и другие народы Матушки России будут воевать. Кто – за социализм, кто – за буржуазную демократию, кто – за отделение своей национальной окраины от России. Кто-то захочет вернуть батюшку-царя, прежние порядки, какие были до революции. Вот эти самую сильную армию против большевиков соберут.
Однако Советская власть выстоит, только советы все подчиняться будут коммунистам, то есть большевикам. Эх, надоело воевать на империалистической войне, а тут гражданская начинается. Ты представляешь, что может начаться? Родные люди могут оказаться во враждебных войсках. Артём, надо тебе где-то спрятаться, когда мобилизация будет.
– Где же я спрячусь?
– Подумай хорошенько. Может, куда-то к родственникам уехать. На крайний случай в лесу спрятаться можно, землянку там вырыть и жить.
– Ну, ты и придумал, – хмыкнул Артём, – в землянке, в лесу… Что я тебе – медведь или барсук какой? А ты со мной собираешься прятаться?
– Нет.
– Почему?
– Дела у меня важные, братец. Рассказать не могу. Скоро я покину село. Не хотелось бы, чтоб ты воевал, стрелял, убивал кого-то.
Артём хотел ещё спросить что-то, но в это время отец проснулся. Они встали и продолжили работу.
Вечером они услышали скрип двери в ограде. Зашли двое мужчин.
– Степан с Митькой… Чего это они? – с тревогой произнесла мать.
Непрошенные гости направились вдоль стены к крыльцу. Хозяин открыл створку окна и окликнул их:
– Здорово были, земляки!
– Вечер добрый, Иваныч! – степенно ответствовал мужик постарше с густой бородой. Молодой тоже поздоровался.
– Какими судьбами занесло вас в наш край?
– Иваныч, завтра утром возле церкви состоится сход всех жителей нашего села. Прибыл отряд. Его начальник речь будет говорить.
Что за отряд, что за начальник? – удивлённо спросил Максим Иванович.
– Завтра всё узнаешь. Только обязательно приходите со своими сыновьями.
Сделав лёгкий поклон, нечаянные гости удалились.
Глава 17. Побег
Василий шёпотом спросил у Артёма, кто это. Тот, уже не удивляясь, тихонько успел сказать, мол, Степан до революции исполнял обязанности сельского старосты, а Митька – его сын.
Утром Василий сказал Артёму, чтобы тот расположился за огородом у речки. Он и отец отправились к церкви, возле которой располагалась сельская площадь. Переходя через мост, Вася успокаивающе сказал:
– Тятя, не беспокойся, в войско против красных сейчас набирают добровольцев, так что Артёму нечего беспокоиться. А я как-нибудь отделаюсь от этого.
– Ох, не знаю, чем это всё кончится, – вздохнул Максим Иванович.
Они догнали группу односельчан, обсуждавших предстоящую встречу с отрядом.
На площади уже собралось немало народу. Новоприбывшие встали за спинами стоявших. Напротив, на другом конце площади виднелись всадники. Недалеко от них стояла шеренга пехотинцев. Вокруг толпы прогуливались, присматриваясь к сельчанам, офицер и двое солдат. На небольшом деревянном помосте в центре площади стояли несколько офицеров. Внизу возле помоста за столом сидел военный, перебирая листы какого-то альбома.
От группы офицеров отделился человек в крестьянской одежде. Пётр узнал в нём Степана, заходившего к ним вчера. Тот оглядел собравшихся, прокашлялся и громко толстым голосом натужно закричал:
– Уважаемые односельчане! Сейчас с вами будет говорить его высокоблагородие господин капитан Забурин!
Говор в толпе смолк. Вперёд шагнул представленный офицер. Высокий, щеголеватый, с пышными пшеничными усами. Повёл высоко поднятой головой налево-направо, выставив широкий подбородок, выпятив нижнюю губу. Поправил узкой ладонью с длинными пальцами фуражку. Раздался его бас:
– Дорогие граждане России! Православные! Вы, хлеборобы, составляете большую часть русского народа. Вы были опорой Великой Российской империи. Но вот настала лихая година, наступили смута и разруха. Власть в стране захватили большевики. В Москве сейчас правительство, состоящее из жидов-большевиков. Наше Отечество в опасности! Надо спасать его от захватчиков-варваров! Против безбожной красной заразы организуется Белая армия, куда идут все истинные сыны нашей любимой Родины. Пополним ряды армии, которая сбросит иго сатанинской власти!
Раздалось несколько криков одобрения. Большинство же собравшихся молчало. Офицер призвал записываться в добровольцы армии спасения России.
Василий бочком выбрался из толпы и медленно пошёл. Вдруг раздался окрик. Его догнал солдат, который схватил за руку и строго спросил:
– Ты куда? Сход не окончен, в армию записываться начинают!
– Дак это же дело добровольное! – деланно-простодушно ответил Пётр.
– Это всех мужчин касается! – посуровел боец, – как тебя зовут?
– Пётр Иванов я. Да сейчас я вернусь, живот скрутило, правда, тяжко… вон за огород зайду. Он показал на проулок, выходящий к реке.
Солдат отправился за ним. Как только завернули за огород, Василий сделал вид, что расстёгивает пояс штанов. Но тут же резко подскочил к солдату, схватил его за ноги и рванул. Тот упал, пытался заорать и перевернуться. Но Василий навалился на него, перехватил рукой шею. Солдат захрипел. Василий завернул ему руку за спину, схватил упавшую фуражку, её край просунул ему меж зубов. Расстегнул военному ремень, завернул другую руку за спину и затянул руки. Схватился за сапог, начал сдёргивать. Солдат, мыча, перевернулся, ногами отбиваясь от напавшего. Василий упал на него как коршун, ударил кулаком под дых. Боец ослаб, с шумом дыша носом, словно хрюкая. Вася сдёрнул сапог, затем – другой. Фу, портянки воняют! Да не до благовоний, некогда брезговать. Скрутил портянки жгутами, связал пленённому ноги у щиколоток. Один сапог бросил подальше налево, другой – направо. Винтовку откинул подальше. Для надёжности снял свой поясок с рубахи и связал ещё руки солдата у запястий.
Затем зашёл в воду прямо в одежде, переплыл на другой берег, заросший тальником. Скрываясь за зарослями тальника, поспешил налево по дорожке, ведущей вдоль огородов, к краю села. Наконец-то их переулок. А вот и братец.
– Артём, пошли быстрей, в лес надо успеть!
За селом река поворачивала налево. А недалеко к её правому берегу подходила берёзовая роща.
Добрались наконец-то до конца села, обогнули последний огород, затем забежали в берёзовую рощу. Пересекли её, направились к сосновому бору. За ним находилась деревня, где жили их родственники. Когда бежали, услышали звук выстрела, донёсшийся из их села.
Углубились в сосняк, перешли на спокойный шаг, выравнивая дыхание. Остановились отдышаться. Василий предложил отдохнуть. Они уселись на ковёр-подстилку из бурых и жёлтых иголок, опершись спинами на стволы сосен-великанов.
Василий поднял сорванные ростки земляники с созревшими плодами, полюбовался алыми ягодами, с удовольствием вдохнул их аромат. Отправил их в рот, наслаждаясь нежным сладко-кислым вкусом.
– Миша, сколько дней нам у родни прятаться? Люди заметят, могут донести, – заговорил Артём, – да и чем нас им кормить, у них своя семья.
– Дня два пробудешь, потом домой вернёшься.
– А ты не пойдёшь разве?
– Нет, Тёма, у меня свои дела есть.
Мнимые братья помолчали. Затем Артём продолжил разговор:
– Чё мы бегаем? Нельзя как-то по-другому поступить? А вдруг бы не забрали нас в войско… Обойдётся, можа, как-нибудь…
– Не обойдётся, Артёмушка. Я был на фронте, знаю, каково это – людей