XXI в.) до более чем 8000 долларов в 1900 г. и 32 543 долларов в 2000 г. (рис. 13.1A). Подхваченные взлетом Британии, другие популяции Западной Европы, а также США вскоре стали полноправными участниками этого процесса. Рост благосостояния привел к другим переменам, включая увеличение продолжительности жизни, снижение младенческой смертности и практически полную победу над голодом. Средняя продолжительность жизни в Великобритании выросла с 39 лет в 1800 г. до 46 лет столетием позже и 78 лет в 2000 г. (рис. 13.1Б). Сегодня, как и в большинстве стран Западной Европы, британские новорожденные могут рассчитывать прожить более восьми десятилетий[658].
Рис. 13.1. (A) Подушевой доход (ВВП на душу населения) с 1800 по 2018 г. и (Б) средняя ожидаемая продолжительность жизни новорожденных (в годах) с 1800 по 2018 г. в восьми европейских странах. Доходы приведены в международных долларах 2011 г. и скорректированы на основании паритета покупательной способности в пространстве и во времени[659]
Но это далеко не все. Ночные города впервые осветились газовыми фонарями, а со временем даже частные дома засверкали огнями электрических ламп накаливания. Люди превратили черные камни (уголь) в энергию пара, чтобы быстро передвигаться по суше и воде. Позже, после того как они научились использовать выступающую из-под земли черно-желтую жижу (нефть), путешествия становились еще быстрее, проще и безопаснее, пока люди не начали летать в алюминиевых трубах на высоте 10 км, похрустывая жареным арахисом в меду. Люди придумали, как передавать свои голоса по металлическим проводам, а затем — и с помощью невидимых волн. Врачи-расследователи наносили на карты случаи гибели от заболеваний, чтобы объяснить такие угрозы общественному здоровью, как вызываемая загрязнением водопровода холера, а ученые придумали, как использовать ослабленные или мертвые патогены для иммунизации новорожденных от смертоносных инфекций, которые веками выкашивали городское население по всему миру.
Экономическая, политическая и военная мощь, которую обеспечила европейцам эта революция, способствовала распространению межконтинентальной торговли, а также европейских законов, школ, религий и политических институтов. Конечно, глобальную экспансию сопровождали завоевания, жестокости и катастрофы, включая геноцид, колониальную зависимость, вынужденное переселение, репрессии, рабство и разрушение окружающей среды. Тем не менее, независимо от того, хотим ли мы сосредоточиться на экономических и технологических триумфах или на завоеваниях и жестокостях, остается вопрос: как и почему после 1500 г. началась эта вызванная инновациями экономическая и военная экспансия Европы?[660]
Вспомните инопланетных антропологов из главы 1, наблюдающих за Землей с орбиты около 1000 г. н. э. Ну или вот каким представлялся мир живущему в Толедо (современная Испания) мусульманскому ученому Саиду аль-Андалуси в 1068 г. Саид разделил его народы на две основные категории: тех, кто внес вклад в науки и ученость, — «цивилизованных» — и «варваров», которые этого не сделали. По мнению Саида, к цивилизованным народам относились индусы, евреи, египтяне, персы, греки и римляне (под которыми он подразумевал византийцев). Варваров он разделил на верхнюю страту, включавшую китайцев и турок (умелых воинов), и остальных, к которым относились «черные варвары» на юге (африканцы, живущие южнее Сахары) и «белые варвары» на севере (европейцы). Выражая широко распространенное среди мусульманских ученых той эпохи мнение, аль-Андалуси оценивал англичан и голландцев XI в. следующим образом:
Другие такие народы, никогда не занимавшиеся науками, больше похожи на зверей, чем на людей. У тех из них, кто живет дальше всех на севере, между последним из семи климатов и пределами обитаемого мира, чрезмерное отстояние солнца от линии зенита делает воздух холодным, а небо — облачным. Поэтому их темперамент холоден, нравы грубы, животы велики, кожа бледна, волосы длинны и неопрятны. Оттого им не хватает сообразительности и ясности ума, их одолевают невежество и апатия, отсутствие проницательности и тупость[661].
Северяне времен аль-Андалуси, вероятно, не произвели бы впечатления и на моих инопланетных антропологов. Мало кто мог предположить, что к концу только что начавшегося тысячелетия эти варвары и их культурные потомки в Северной Америке захватят большую часть мира, осветят ночную Землю, победят большинство инфекционных болезней, научатся летать, расщепят атом, пройдут по Луне, создадут обучающиеся машины и начнут модифицировать код, лежащий в основе жизни.
Если бы инопланетные антропологи снова прилетели в 1500 г., Европа показалась бы им более урбанизированной и они заметили бы там впечатляющие соборы и многочисленные замки. В таких городах Северной Италии, как Венеция, Генуя, Милан, Флоренция и Болонья, они застали бы разгар эпохи Возрождения. Британия, однако, еще не выглядела как будущий эпицентр промышленной революции. Мусульманские наблюдатели начали замечать, что в Европе происходит нечто необычное, где-то за столетие до этого. Примерно в 1377 г. знаменитый историк Ибн Хальдун с некоторым удивлением отмечал: «Мы слышали, что в последнее время в землях франков, то есть в стране Рима и его владениях на северном побережье Средиземного моря, процветают философские науки, снова появляются труды о них, улучшается их преподавание, собрания их становятся всеобъемлющими, ученые — многочисленными, а ученики — изобильными». Пришельцы могли бы также заметить, как скромные на вид корабли плывут от Пиренейского полуострова через весь Атлантический океан и вокруг южной оконечности Африки[662].
Хотя это могло бы их заинтересовать, важнейшие события происходили главным образом в других местах. В Анатолии примерно в середине XV в. быстро росла Османская империя, поглотившая последние остатки «цивилизованной» Византии в виде Константинополя (ныне Стамбул). Османский султан Сулейман Великолепный вскоре начнет экспансию в Венгрию, Сербию, Словакию и Хорватию. В Китае династия Мин, исследовав побережье Индии и Африки на величественных парусных кораблях, превосходящих размерами более поздние суда Христофора Колумба и Васко да Гамы, восстановила Великий канал и Великую стену, построила Запретный город, создала огромную армию и имела обширные гаремы.
В конечном счете на протяжении большей части первой половины II тыс. Европа оставалась относительным захолустьем, по крайней мере по сравнению с другими ведущими державами той эпохи. Однако, как свидетельствует прозорливое замечание Ибн Хальдуна, к середине тысячелетия наблюдатели начали замечать, что в краю «северных варваров» что-то назревает.
Много чернил было потрачено на то, чтобы объяснить, почему промышленная революция произошла вообще и почему она началась в Европе, а не где-либо еще. В первой половине II тыс. ведущими кандидатами на роль эпицентра таких потрясающих экономических преобразований были бы Китай, Индия и исламский мир, а вовсе не Европа. Имеющиеся ответы на вопрос «Почему Европа?» выделяют развитие представительных органов власти, подъем обезличенной торговли, открытие Америки, доступность английского угля, протяженность европейской береговой линии, гениальность мыслителей Просвещения, интенсивность европейских войн, стоимость рабочей силы в Британии и развитие культуры и науки. Я подозреваю, что определенную роль, пусть в некоторых