тогда просто не заметил, или она уже позже появилась — памятником моим усилиям по облагораживанию Светиного сада? А ведь действительно, глянь, как ожило дерево, разрослось — и тень от него густая, и ветки за голову больше не цепляются… Одно удовольствие посидеть под ним, отдохнуть…
— Ребята, у меня к вам разговор есть, — начала Марина, как только мы уселись на скамейку — Тоша, к счастью, оказался между мной и ней.
Мы с Тошей обреченно переглянулись и молча уставились на нее.
— Разговор из двух пунктов, — уточнила она.
Мы терпеливо ждали — то, чего не избежать, лучше побыстрее пережить.
— Для начала я хотела бы перед вами извиниться. — Она глянула на Тошу. — Особенно перед тобой.
Это насекомые все еще вокруг меня жужжат, или у меня в ушах звенит? Может, со мной тепловой удар приключился? Или суббота еще вообще не началась — и я все еще сплю, а подсознание услужливо подсовывает мне абсолютно недосягаемый сценарий встречи с Мариной, чтобы хоть немного снять нервное напряжение?
— За что? — уставился на нее исподлобья Тоша.
— За то, что навязала совершенно несвойственную тебе роль, — объяснила она. — Ну, тогда — с Галиной матерью.
— Да ладно, — пожал плечами Тоша, — ничего ты мне не навязывала, я сам на эту глупость согласился.
— Боюсь, Анатолий с тобой не согласен. — Марина бросила на меня насмешливый взгляд — я все еще молчал, с минуты на минуту ожидая жестокого пробуждения.
— А тебе я хочу сказать, — продолжила Марина тоном, в котором не было уже и тени насмешки, — что с моей стороны было… неправильно пытаться взять на себя твои функции.
— Брось, Марина, — вдруг услышал я свой собственный голос, — в конечном итоге все к лучшему обернулось. И Тоша вполне, по-моему, доволен нынешним положением вещей, и нам с Татьяной новые увлечения ее матери только на пользу пошли.
Святые отцы-архангелы, что я несу? Она же специально с неожиданной стороны зашла, что вытянуть из меня это признание, а теперь заявит, что и дальше в том же духе продолжать будет, раз уж всякий раз все так отлично складывается…
— Если и так, — упрямо мотнула головой Марина, — то скорее вопреки, а не благодаря моим действиям. Я в последнее время от одной мысли избавиться не могу — я всю жизнь считала, что каждый должен заниматься исключительно своим делом, а теперь выходит, что мне эту теорию оказалось проще к другим применять, чем к себе.
— Марина, что они там с тобой сделали? — вырвалось у меня против воли.
— Кто они и где там? — прищурилась она.
— Ну, Франсуа с Анабель, я так понимаю, — растерянно ответил я.
Она глянула на меня с каким-то странным выражением и быстро опустила глаза, словно редактируя на ходу свои дальнейшие слова.
— Они познакомили меня со своей ангельско-человеческой ассоциацией, — медленно проговорила она, наконец, — и я впервые со стороны увидела, чего от вас может потребовать ваша работа.
С ума сойти — нужно будет обязательно выяснить, удалось ли ей там и по туристической линии о сотрудничестве договориться. Если она к ним на регулярной основе ездить начнет, не исключено, что я смогу вздохнуть посвободнее.
— А история Венсана, — продолжила Марина, — окончательно убедила меня в том, что лучше мне не рваться в хранители — не по мне это дело. Он, кстати, большой привет тебе передавал…
— Кто такой Венсан? — быстро спросил Тоша, одарив меня укоризненным взглядом.
Я коротко ввел его в курс дела, добавив: — Мне он свою историю с темным тоже, между прочим, не рассказывал.
Тоша недоверчиво округлил глаза, перевел их на Марину, переключив в процессе их выражение с удивленного на впечатленное, и хмыкнул: — А тебе, значит, он вот так взял все и выложил?
— Анабель ему обо мне… с Денисом рассказала, — поморщилась Марина. — Ну, мы и обменялись…
— Так что там за история? — не выдержал я. — Или он просил не распространяться?
— Нет, не просил, — усмехнулась Марина. — Честно говоря, он тебе сейчас так благодарен, что вряд ли будет против и своим опытом поделиться. Он сказал, — объяснила она снова надувшемуся в непонимании Тоше, — что только по примеру Анатолия и решился открыться своей Мари-Энн, зато теперь может чаще с женой видеться.
Тоша ошарашено вытаращил на меня глаза. Я небрежно кивнул (вот — слушай, балбес, как меня другие коллеги ценят!) и приготовился слушать.
По правде говоря, на меня история Венсана не произвела большого впечатления.
Его подопечная Мари-Энн всегда была человеком активным и решительным. Познакомившись с Анабель, она тут же загорелась идеей помощи людям в преодолении своих слабостей и недостатков — что Венсан мог только приветствовать. Но взялась она за дело слишком рьяно — сваливалась, как коршун, на друзей и знакомых, у которых произошло нечто неприятное, пресекая на корню их жалобы и требуя от них немедленно проявить силу характера. Ее начали избегать — что Венсан уже никак не мог приветствовать. Тем более что она, в результате реакции окружающих, начала склоняться ко все более глубокой уверенности в неблагодарности человечества вообще.
То, что произошло дальше, немного напомнило мне наши отношения с Тошей. Анабель вышла на контакт с Венсаном (я ни капли не удивился, узнав, что это была ее инициатива, а не предложение руководства), чтобы помочь ему разобраться, что происходит. К тому времени Мари-Энн его уже просто не слышала, и у него с Анабель (так же, как и у нас с Тошей) возникло подозрение, что у нее начался процесс саморазрушения личности. Заволновавшись, что нечто подобное может произойти и с Франсуа, Анабель обратилась к своему руководителю с вопросом о симптомах.
Вот тогда-то они и узнали о браконьерах. К ним тут же прислали карателей, но нацелившийся на Мари-Энн темный мгновенно материализовался — в образе мускулистого эдакого супермена, проповедующего естественное превосходство сильных (преимущественно белых) людей над вечно скулящими о своих бедах слабаками (как правило, темнокожими). Мари-Энн увидела в нем воплощение своей мечты и не отходила от него ни на шаг — она даже пустила к себе пожить этого лишенного обществом всех благ бунтаря — и карателям никак не удавалось застать его в одиночестве, чтобы выпроводить с земли без человеческих свидетелей.
Судьба Венсана, казалось, была уже предрешена. И тут Анабель пришло в голову простое и изящное решение. Она уговорила Венсана тоже выйти из невидимости и сыграть полностью противоположную роль — преданного всеми близкими, но сумевшего сохранить достоинство человека. Она «познакомила» его с Мари-Энн — он держался дружелюбно, но сдержанно, нарочито не навязывая ей свое общество.