это предвидел? Может быть, здесь прячется парень с пистолетом или же за этим районом следит дрон. А может, все сразу…
В свете фонаря плавало множество соринок, крутясь вокруг друг дружки то в одном, то в другом направлении, в зависимости от течения, будто их приводил в движение невидимый маятник. Наконец луч фонаря достиг дна. Это дно напоминало зловещую сцену, жестоко пробужденную белым светом, но окруженную темнотой.
Все выглядело бледным и бесцветным, как на передержанной фотографии, но едва фонарь перемещался, освещенный участок снова погружался в самую непроглядную тьму. Генри заметил рыбу, которая походила на обычную палку с двумя глазами по бокам, и что-то вроде сороконожки посреди водорослей и камней. Затем он увидел ее.
Смутный образ заставил его дыхание участиться. Она была такой, какой он ее оставил: скрытой от взглядов досками. Покачиваясь, подросток подплыл и поднял их одну за другой. Он освободил ее карманы от миниатюрных гантелей, которые тогда туда положил. Во время этой операции Генри избегал смотреть на ее пустые глаза, призрачное лицо и колышущиеся волосы. Тем не менее ему пришлось взять ее на руки. От ощущения веса мертвого тела дрожь пробежала по всему позвоночнику под неопреном гидрокостюма. Дыхание начинало становиться чуть затрудненным в клапане, когда Генри поднялся к поверхности, но все же он позаботился о том, чтобы контролировать скорость подъема и двигаться медленней пузырей, которые производил. Он делал все, чтобы не видеть мать Наоми, направляя фонарь в другую сторону. Но та была всего лишь в нескольких сантиметрах от него — ее бесформенное распухшее лицо, ее бледная, будто восковая кожа, ее сильно раздувшиеся живот и грудь. Волосы покойницы танцевали в воде, словно водоросли, и задевали его маску. Толпа маленьких рыбок-падальщиков, извиваясь, следовала за ними, как группа заядлых фанатов. Ее лодыжки и запястья так и были связаны рыболовной сетью.
Во время этого медленного подъема, в этой вынужденной близости с мертвой, Генри прошел множество стадий: ужас, отчаяние, отвращение, смирение, нетерпение…
Когда же, наконец, он показался на встопорщенной дождем поверхности, Джей снова включил прожектор, и парень тут же ослеп после недолгого пребывания в темноте. Зажмурившись, ничего не видя, он толкнул тело наверх, и Джей подтянул его к себе, освобождая пловца от груза. В это самое мгновение Генри ясно понял, какой отныне станет его жизнь: он во всем будет зависеть от доброй воли Джея, который схватил его и поднял на борт лодки, помог избавиться от маски, вентиля и баллона. Они посмотрели друг на друга. Генри испытал странное ощущение, когда Джей искоса взглянул на него. Затем он принес черный нейлоновый чехол, с одной стороны закрытый на молнию, достаточно большой, чтобы поместить человеческое тело. Они спрятали в него мертвую Мередит, а затем перенесли все в кабину.
Снова оказавшись на свежем воздухе, Генри поспешил к борту, наполовину свесился через него, и его вырвало в океан. Услышав плюхающие звуки того, что выливалось из его горла и плавало на водной поверхности, он вздрогнул. Генри споласкивал рот морской водой, пытаясь отдышаться, когда перед ним появился Джей.
— Начиная с этого мгновения ты — сын Гранта Огастина. И будешь им до самой своей смерти… То, что произошло этой ночью, никогда нигде не проявится. И знай: на тот случай, если тебе когда-нибудь придет в голову устранить меня, чтобы никто больше не узнал правду, я подстраховался.
По всему телу Генри пробежала дрожь. Не глядя на него, Джей внимательно всматривался в туман над его головой.
— Ну вот, за одну ночь ты разбогател и стал сыном могущественного человека с лучезарным будущим впереди. Тогда почему же такой похоронный вид?
— Вы меня никогда не отпустите, верно? — произнес Генри, поднимая на него глаза.
— Ну, ты же не думал, что тебе удастся так легко выкрутиться?
После окончания
Два года спустя
Шумы. Звяканье, треск, череда звуков, будто кто-то плюет. Затем резкие пронзительные свистки, которые эхом разносятся по заливу, скрежет, похожий на звук трения о поверхность наполненного воздухом шара. Скрежет на высоких частотах. И плеск воды, волн.
Сидя в своем каяке, я вглядываюсь в туман. Тишина. Я сдерживаю дыхание. Появляется черный плавник, два, три, четыре — и, наконец, семь… Мое сердце бьется все быстрее. Медленно появляются большие хищники в черно-белом, выстроившись в ряд, словно для сражения. Их закругленные плавники рассекают морскую гладь.
Утро 29 декабря.
Снег шел накануне и продолжает идти.
Вокруг каяка крутятся белые хлопья, затем море проглатывает их.
Я поднимаю глаза к дрону наверху в белом небе.
Даже не видя его, я знаю, что он здесь.
На всякий случай я приветственно машу рукой в небо. Я представляю себе, как Джей улыбается, сидя перед экраном. Или, может быть, не улыбается. Даже его, может быть, там и нет, достаточно возможности, что он сейчас за мной наблюдает…
На секунду меня посещает мысль грести до косаток, поспешить к ним и заставить броситься на меня… Затем искушение проходит. Разве я не веду жизнь, о которой мечтал? Я добился всего, чего хотел: не собираюсь же я отказываться от всего этого — верно, Джей?
Странно. Мне так хотелось этой жизни… но она совсем не похожа на то, что я раньше представлял себе.
Конечно, есть и хорошее: выезды с отцом в лимузине, карманные деньги, своя комната и лошадь, которую я получил на Новый год. Но есть и другое. Есть Джей. Каждый раз, когда я пытаюсь выкроить себе маленькое пространство свободы, что-то выстроить, Джей с помощниками уничтожает это, как гадкие мальчишки, растаптывающие песчаный замок.
Как в тот раз, когда я встретил ту девушку на факультете.
Не самая красивая, не самая умная, просто девушка как девушка, симпатичная и забавная… Только представьте себе: вы самый одинокий студент в кампусе, потому что кто-то в тени распускает о вас мерзкие сплетни. Вдруг вы встречаете эту девушку, которая чудом не слышала их, и… вы чувствуете, что отчаянно нуждаетесь в близком человеке, что вы мучительно страдаете от одиночества.