Читать интересную книгу Берсеркер - Фред Саберхаген

Похоже, корабль подскочил, снова рухнул, несколько раз перевалился из стороны в сторону и наконец застыл, крупно дрожа. Палубы оказались наклонены градусов под сорок к горизонтальной плоскости. Стало тихо. Монитор в комнате Суоми благополучно сдох; теперь по его экрану пробегали лишь отдельные искры — электронные помехи.

Суоми отстегнулся от койки и, с трудом вскарабкавшись по сумасшедшему наклону, добрался до двери. Он не сумел до начала схватки разложить вещи по местам, и теперь разгром в каюте достиг апогея. Впрочем, принципиально важных повреждений не было заметно. Возможно, крепкий корпус уберег корабль от разрушения.

Когда Суоми отпер дверь, та с силой распахнулась, и в каюту ввалилось тело часового — солдат не то погиб, не то потерял сознание. Ноги болтались так, словно были переломаны. Суоми высунул голову в коридор, осмотрелся и прислушался. Повсюду было тихо. В освещенном аварийными лампами коридоре не было заметно никакого движения. Переборки, палуба и потолок находились на своих местах.

Суоми обернулся, посмотрел на упавшего часового и решил, что тот, должно быть, мертв. Наверное, ощущение вины или победы придут позже. В настоящий момент Суоми размышлял лишь об одном: стоит ли вооружиться мечом часового, который так и остался мирно покоиться в ножнах? В конце концов Суоми решил не связываться с холодным оружием. Если он схватится за меч, плохо будет всем, и хуже всех — самому Суоми.

Он постучал в дверь каюты Барбары Хуртадо. Услышав слабый отклик, Суоми открыл дверь и забрался внутрь. Барбара, одетая в нелепое пушистое платье, сидела на полу, а вокруг валялась пестрая груда одежды, выпавшей из сломавшегося шкафа. Каштановые волосы девушки были спутаны и всклокочены. Барбара опиралась на кресло — видимо, оно было прикреплено к палубе и потому осталось на месте.

— Кажется, у меня сломана ключица, — слабо произнесла девушка. — А может, и нет. Я могу шевелить рукой.

— Это я натворил, — признался Суоми. — Извини, Я никак не мог тебя предупредить.

— Ты? — Барбара удивленно приподняла брови. — Что ж, отлично. Надеюсь, досталось и тем сукиным детям, которые сидели снаружи?

— Я тоже надеюсь. У меня есть идея: почему бы нам не выбраться и не посмотреть? Ты сможешь идти?

— Я бы с огромным удовольствием полюбовалась на их искалеченные тела, но, боюсь, идти я не смогу. Они держали меня прикованной к койке — наверное, потому я и уцелела. Так им было удобнее. Мне всегда было любопытно, что представляли из себя солдаты, и вот я это выяснила.

— Я пойду посмотрю, что творится снаружи.

— Карлос, не бросай меня!

Обстановка в рубке была крайне скверной — или очень хорошей, в зависимости от точки зрения. Наверное, так вышло из-за того, что рубка находилась ближе к двигателю, чем каюты. Лачейз сидел в кресле главного пилота, пристегнувшись ремнями. Жрец откинулся на спинку кресла. Глаза у него были открыты, а руки бессильно свисали. На нем не было заметно ни одной раны, но с первого взгляда становилось ясно, что этот человек мертв. Причиной такого бедствия может быть только сильный узконаправленный выброс нейтронов в момент резкого отключения двигателя. Суоми где-то об этом читал. Несомненно, Лачейз умер счастливым, слепо повинуясь своему божеству. Возможно, он верил или надеялся, что и вправду убивает Иоганна Карлсена. Во имя великой Смерти... аминь.

Вокруг Лачейза валялись тела жрецов и солдат, которые помогали ему или наблюдали за ним, но сами при этом не были пристегнуты к креслам. Непонятно, подействовали ли на них нейтроны, но выглядели они не лучше, чем неудачники, терпевшие поражение во время турнира. По крайней мере, эти жизни стали сегодняшним урожаем берсеркера. Некоторые из пострадавших еще дышали, но никто из них больше не представлял опасности.

Главный люк по-прежнему был открыт, как обнаружил Суоми, выглянув из рубки, но его завалило битым белым камнем и массивными искореженными балками; видимо, тем, что осталось от части Храма или чьего-нибудь дома. Ну да ничего. Корабль продолжал находиться на территории города. Возможно, за пределами корабля и погибло некоторое число людей, но гора Богов осталась стоять на месте. Значит, достаточное количество ее обитателей наверняка остались в живых и кто-нибудь в конце концов докопается до корабля — хотя бы из желания отомстить за учиненные разрушения.

Кое-как, с трудом, Суоми вернулся в каюту Барбары и пристроился рядом с девушкой.

— Выход перекрыт. Похоже, нам придется посидеть и подождать.

Он коротко описал картину разрушений.

— Будь хорошим мальчиком, Карлос, поищи у меня в аптечке обезболивающее и дай мне что-нибудь выпить.

Суоми подскочил:

— Ох, конечно! Извини, я не подумал. Тебе воды?

— Сперва воды. А потом чего-нибудь покрепче, если только в баре уцелела хоть одна бутылка.

Они продолжали сидеть рядом, когда полчаса спустя — все это время со стороны входного люка раздавался скрежет и звук растаскиваемых камней — на пороге появился Лерос, а с ним группа мужчин в доспехах и с мечами в руках. Суоми прислушивался к их приближению с безразличием фаталиста. И сейчас он только зажмурился, чтобы не видеть, как опустится меч.

Но ни один меч его не коснулся. До слуха Суоми донеслось лишь негромкое и нестройное звяканье. Открыв глаза, Карлос увидел, что Лерос и его спутники с благоговейным видом преклонили перед ним колени. Среди них оказался и человек в сером. Только теперь он был вооружен мечом, а не колотушкой, и выглядел чуть менее преисполненным благоговения, чем остальные.

— О великий полубог Иоганн Карлсен! — чрезвычайно почтительно изрек Лерос. — Ты, кто не робот, но живой человек, и больше, чем человек! Прости неразумных за то, что не узнали тебя, когда ты ходил среди нас! И прими нашу вечную признательность за то, что ты снова разрушил планы наших древних врагов. Ты уничтожил машину смерти в ее тайном логове и большую часть тех, кто ей служил. Возможно, ты будешь доволен, узнав, что я сам вырвал сердце у презренного изменника Андреаса.

Положение спасла Барбара.

— Господин Карлсен оглушен и плохо себя чувствует, — сказала она. — Помогите нам.

Пять дней спустя «полубог Иоганн Карлсен», он же Карлос Суоми, и Афина Паулсон, оба в добром здравии, сидели за маленьким столиком в уголке того, что прежде было внутренним двором Храма. Тень от полуразрушенной стены позволяла им укрыться от жаркого полуденного солнца Охотника. Карлос и Афина с некоторого расстояния наблюдали за тем, как рабы разбирают груды щебня. Расчистка продвигалась довольно успешно. Корабль все еще находился в пятидесяти-шестидесяти метрах ниже уровня храмового комплекса, окруженный обломками разнесенных вдребезги зданий, — там, где он остановился после саморазрушения двигателя.

Помимо почитателей берсеркера, убитых на корабле или казненных позднее Леросом, при катастрофе погибло еще десятка два человек, большинство из которых даже не подозревали о существовании берсеркера. Но это не мешало Суоми спокойно спать по ночам, поскольку миллионы ни в чем не повинных обитателей планеты остались жить.

— В конце концов Оскар все мне объяснил, — сообщила Афина. — Они пообещали предоставить ему шанс, если он согласится на сотрудничество. Шанс с боем прорваться к берсеркеру и уничтожить его.

— И он в это поверил?

— Оскар говорит, он понимал, что шанс дьявольски мал, но другого не было. Они не позволяли ему даже подойти к кораблю. Он просто сидел в камере и отвечал на вопросы Андреаса и Лачейза. И берсеркера. Тот каким-то образом разговаривал непосредствен но с ним.

— Понятно.

Суоми отпил из золотого кубка немного ферментированного молока. Возможно, Шонберга от этой жидкости и тошнило, но Суоми обнаружил, что его желудок переваривает ферментированное молоко безо всяких последствий. И ему чем дальше, тем больше нравился этот напиток.

Афина смотрела на молодого человека мечтательно.

— У меня как-то до сих пор не было случая сказать тебе, что я думаю об этом, Карлос, — произнесла она своим мягким, грудным голосом. — Это была простая идея. Простая в том же смысле, как любая классика. Элегантно. Просто и со вкусом.

Суоми вопросительно хмыкнул.

— Я имею в виду то, как ты воспользовался записью голоса Карлсена и при помощи этого выиграл битву.

— А, ясно! Это действительно было несложно. Я просто смонтировал запись с фразами, которые берсеркер наверняка посчитал бы угрожающими. Фокус заключался в том, что берсеркер должен был узнать Карлсена по голосу и у него тут же должно было возникнуть сильнейшее, непреодолимое стремление уничтожить его, забыв обо всех остальных. Он готов был уничтожить и себя, лишь бы не упустить Карлсена.

— И все же это было блестяще придумано. И чтобы выполнить этот план, требовалось немалое мужество.