Читать интересную книгу Берсеркер - Фред Саберхаген

По древку копья пробежала крупная дрожь, и раздался громкий скрежет металла. Торун пошатнулся, но не упал. Где-то хлопнула дверь, а на площадке воцарилась тишина. У наконечника копья Томаса был отломан самый кончик, и место надлома ярко блестело.

Безмолвие, повисшее в тот момент, когда Торун чуть не потерял равновесие, продолжало длиться; теперь колено Торуна застыло в полусогнутом положении. Повелитель мира был ранен. Единственным звуком, который раздавался на площади, был шорох, с которым Торун приволакивал покалеченную ногу. Торун не остановился. Теперь он надвигался гораздо медленнее, чем раньше, но все так же неумолимо. Томас снова принялся отступать. Краем глаза он заметил Андреаса, стоявшего на стене. Лицо верховного жреца было мрачнее тучи, а одна рука протянулась вперед, скрюченная, словно когтистая лапа. Казалось, что верховному жрецу отчаянно хотелось вмешаться, но он не осмеливался.

Хромающий бог снова приблизился к своему противнику-человеку. Огромный меч Торуна снова превратился в размытую сверкающую полосу. Он вращался с неутомимой силой, заставляя Томаса пятиться и кружить на крохотном пятачке. Томас, желая еще раз поразить раненое колено, снова принялся предпринимать обманные атаки, резко меняя уровень, но едва не был убит. Копье с такой силой столкнулось с мечом, что Томас полетел на землю. Торун не повторял одной ошибки дважды.

Томас отчаянным рывком откатился в сторону. Торун, который двигался стремительно, несмотря на хромоту, почти навис над ним. Томас лишь в последнее мгновение сумел подняться на ноги и отскочить. Ну что, Томас, может, прыгнуть вперед и схватиться врукопашную? Ну уж нет. Только не против этого врага. С таким же успехом можно схватиться врукопашную с ледяной тварью — или с самим ледником.

Томас опять взялся за свое копье и теперь продолжал отбивать удары меча окованным древком, но у него уже не было сил, чтобы перейти в контратаку. Меч продолжал теснить его и угрожать как бы со всех сторон одновременно. К зрителям в белых одеяниях, похоже, снова вернулся голос.

Томас подумал, что не сможет долго оттягивать конец. Замедленно от усталости и едва не потеряв равновесие, Томас вскинул руки в отчаянной попытке отразить очередной ужасный удар своим несокрушимым копьем. Сила столкновения снова швырнула его на землю. В те доли секунды, пока Томас находился в воздухе, ему показалось, что мир медленно-медленно вращается вокруг него. Он успел еще подумать: «Интересно, а после того, как этот хромой самозванец убьет меня, я встречусь с настоящим Торуном?»

Томас сильно ударился при падении, и несколько мгновений не мог даже шелохнуться. Он наконец-то выронил копье. Теперь оно валялось на пыльной мостовой всего лишь на расстоянии ладони от руки Томаса, но усилие, которое потребовалось, чтобы снова взять его, было одним из труднейших и величайших в жизни Томаса Хваталы.

Машина-убийца замерла, словно сомневаясь: на самом ли деле бой выигран? Потом Торун снова двинулся вперед — чуть боком, напоминая краба. Томас поднялся на одно колено и сжал копье. Вопли зрителей, которые сочли Томаса мертвым, резко оборвались. Сверкающие, но безжизненные глаза Торуна впились в Томаса. Чего же ждет бог войны? Томас с трудом поднялся на ноги. Он знал, что следующий удар — а не этот, так другой, — станет для него последним. Потом он краем глаза заметил, что сбоку к нему приближается человек в серой одежде. Он двигался, прихрамывая, как будто святотатственно передразнивал походку раненого Торуна. Свинцовая колотушка раба небрежно поднялась, собираясь вышибить Томасу мозги.

Томас готов был встретить смерть, но это было уже слишком! Он пока что не валяется бессильно на земле! Томас развернулся, намереваясь проткнуть раба насквозь. Тем временем Торун, который явно был тугодумом, снова застыл в нерешительности.

Уже занеся руку для смертельного удара, Томас в первый раз увидел лицо раба вблизи, и увиденное заставило его оцепенеть. Одетый в серое Джайлз Вероломный шагнул вбок — теперь он двигался легко и стремительно, — и со всей силой воина швырнул тяжелую колотушку в поврежденное колено Торуна.

Раздался скрежет металла. Уже занесенный для удара меч неловко опустился, и удар ушел куда-то вбок, не задев ни Томаса, ни Джайлза. Тем временем металлические лязгающие звуки продолжались. Медленно, но без достоинства, монстр сел на землю. Его колено согнулось под неестественным утлом. Похоже было, будто он собрался отдохнуть. Торун сидел, выпрямившись, как по струнке, и смотрел на своих врагов. Его лицо не изменилось, но при этом внезапно стало выглядеть нелепым.

— Томас! — крикнул Джайлз. Он отскочил как раз вовремя, чтобы уклониться от следующего удара. Теперь сидящий Торун метил именно в него. — Врежь ему за нас за всех! Прикончи его!

Впервые с начала боя у Томаса вырвался боевой клич — хриплый бессловесный вопль, — и Хватала быстро метнулся вбок, обходя врага. Боковое зрение подсказало ему, что никто из глазеющей толпы не собирался пока вмешиваться в происходящее. Там творился ад кромешный; заметно было лишь беспорядочное и суматошное кружение белых одеяний и приглушенный возбужденный гул. Среди этой суеты неподвижно стоял Лерос, с нарочитым спокойствием скрестивший руки на груди. Он явно не имел намерения вмешиваться и с глубокой сосредоточенностью наблюдал за ходом боя. Мельком Томас заметил стоящего на стене Андреаса. Верховный жрец размахивал руками и вроде бы выкрикивал какие-то приказы, но общее волнение достигло уже такого уровня, что его голос просто не был слышен.

Даже теперь, будучи покалеченным, Торун все же значительно превосходил своих противников. Ни копье, ни свинцовая колотушка не могли выбить огромный меч из неутомимой руки; а кроме того, Торун и сидя разворачивался с поразительной скоростью, успевая отразить атаку сперва с одной стороны, потом с другой.

Перехватив взгляд Джайлза, Томас взревел:

— Вместе! Давай! — и они двинулись на Торуна с разных сторон одновременно. Меч устремился в сторону Томаса. Тот ухитрился снова парировать удар, но лишь потому, что сидящий Торун уже не мог использовать для замаха силу всего тела. И даже при этом Томасу на мгновение показалось, что его предплечье сейчас треснет. Но в это самое время Джайлз подобрался достаточно близко, размахнулся, словно забойщик свай, и припечатал Торуна колотушкой по основанию черепа.

Такой удар разнес бы голову любому смертному человеку — голова Торуна же лишь резко дернулась, так, что взметнулись волосы, туловище слегка качнулось, а рука с мечом на мгновение повисла в воздухе. Потом обломанный наконечник копья с размаху вошел Торуну в правый глаз. Глаз погас, словно свеча. Послышался легкий хруст, как будто копье разбило стекло. Потом последовал следующий удар колотушки, на этот раз по руке, сжимающей меч. Торун не выронил меч, но стал держать его под каким-то странным углом.

Гигант медленно умирал, скорее безразлично, чем храбро. Не было ни криков, ни крови. Просто он постепенно терял возможность двигаться. Копье и колотушка вершили свою грубую работу, с каждым ударом все более успешно доказывая, что Торуна можно одолеть, и постепенно превращая его тело в груду разбитого вдребезги металла, стекла и меха.

Даже после того как огромное тело было непоправимо искалечено, а разбитое лицо бога унизительнейшим образом вколочено в землю рядом с фонтаном, рука с мечом все еще пыталась драться, вслепую нанося резкие удары. Потом пальцы разжались после меткого удара копья, и огромный меч с глухим лязгом упал на землю. Разбитые пальцы судорожно хватали пустоту, а рука все еще дергалась, когда Томас и Джайлз посмотрели друг на друга, опустили оружие и отсалютовали окружавшим их зрителям.

Шум толпы сменился молчанием, которое, как показалось Томасу, тянулось очень долго. Он заметил, что Андреаса больше нигде не видно. Исчезли и еще несколько жрецов. Большинство же по-прежнему стояли и смотрели, словно загипнотизированные, на бессмысленные и упорные движения руки Торуна. Томас шагнул к нему и пинком отшвырнул огромный меч подальше.

Взгляды присутствующих постепенно стали обращаться к Леросу, старшему по рангу из присутствующих жрецов. Очевидно, Лерос находился во власти сильнейших эмоций. Он сделал два шага вперед и протянул руку в сторону поверженного гиганта; но дар речи все еще не вернулся к жрецу. Лерос стиснул кулак, и его рука бессильно упала.

Наконец молчание было нарушено, и нарушил его Джайлз. Ткнув рукой в сторону скорчившегося гиганта, Джайлз выкрикнул:

— Это существо — вовсе не любимый вами Торун! Этого не может быть! Андреас и его Внутренний Круг всех вас обманывали!

Над толпой пронесся общий рев, звучавший достаточно одобрительно. Но потом кто-то крикнул:

— А зачем ты вмешался в бой? Ты сам кто такой? Агент Братства! Шпион!