Читать интересную книгу Берсеркер - Фред Саберхаген

Улучив момент, когда на площади сделалось относительно малолюдно, Томас сказал Джайлзу:

— Спасибо, что ты поддержал меня в этом бою против монстра — я этого не забуду.

Томас почувствовал, что начинает ценить хитроумие Джайлза. Он понял, что ему, пожалуй, очень не помешает хитроумный советник, если он желает сохранить должное место среди всех этих людей.

— Не стоит благодарности, господин Томас. Я не так уж много и сделал.

— Почему Братство прислало тебя сюда?

Джайлз с легким самоуничижением качнул головой.

— Я оказался лучшим бойцом, которого они смогли найти. Я представлял на турнире отдаленный район, который в значительной степени находится под контролем Братства. Они, конечно, надеялись, что я сумею выиграть турнир, занять какое-то место в высшей иерархии горы Богов и вредить изнутри. Но я задолго до конца турнира понял, что победа мне не светит. Ты и еще несколько бойцов намного превосходили меня. Потому я и задумал этот план, который провернул при помощи Джада Исаксона... но скажи мне, господин Томас, а почему здесь оказался ты?

— Я? — удивленно переспросил Томас.

— Да. Я не думаю, чтобы ты когда-нибудь верил, будто здесь живет настоящий Торун и он наделит тебя бессмертием. Я рассказал тебе истинные причины, которые заставили меня принять участие в турнире. А что заставило тебя?

— Гм. Ну, воинское дело — это моя профессия. Да, турнир — это опасно, как и любая настоящая схватка, но я надеялся выиграть. Я никогда не встречал человека, способного выстоять против меня в поединке.

Это заявление прямо-таки очаровало Джайлза.

— А тебе никогда не приходило в голову, что каждый из нас мог бы с полным основанием утверждать то же самое? Каждый из шестидесяти четырех бойцов, пришедших на турнир?

Томас растерянно моргнул.

— Нет, — медленно ответил он. — Нет, не приходило.

Неожиданно ему вспомнилось горькое изумление на безбородом лице умирающего юного Брама. Какой же тур это был, второй или третий? Уже и не припомнишь. Кажется, будто все происходило давным-давно.

Томас поднял руку к плечу и погладил висящее за спиной тяжелое копье. Нужно будет сделать новое. У этого не только наконечник сломался, но и древко изрублено. А стальные полосы, укреплявшие его, погнулись и разболтались после столкновений с мечом Торуна,

— Я хотел могущества, хотел быть одним из тех людей, которые правят миром с вершины этой горы.

— Ты думал, что они затеяли турнир, потому что хотели заполучить лучшего воина этого мира, чтобы он был поборником горы Богов, — подсказал Джайлз. — А ты таким образом мог бы получить великое могущество и богатство.

— Да. Что-то в этом духе,

— Весьма разумное предположение, должен заметить. Я тоже считал, что турнир устраивается для чего-то подобного, хотя некоторых моментов я все равно не понимал... В любом случае мы, похоже, ошибались. Андреас и его Внутренний Круг обманули всех, так или иначе. Простых воинов — простыми побасенками о богах, а нас заставили думать, что мы мудры и додумались до истинной причины.

Томас заковыристо выругался, помянув всех богов, которых он только смог с ходу припомнить.

— Тогда зачем же они устроили турнир?! Андреас со своей бандой даже не приходили взглянуть на него, поаплодировать нашему искусству или понаблюдать за нашими страданиями. Никому не позволялось смотреть на турнир, только нескольким жрецам и пришельцам из внешнего мира. Зачем, за каким чертом нас стравили и заставили убивать друг друга?

— Они хотели бессмысленной бойни, — отозвался Джайлз, — потому что они на самом деле не почитают Торуна. В Торуне есть своя жизнь, и честь, и иные цели, помимо разрушения. Они никогда бы не смогли заставить людей почитать своего бога, потому что имя этому богу — Смерть. Торун любит женщин и вино, возвышенные истории и хорошую еду. Особенно он чтит мужество, которое делает возможным все другие добродетели. Но они почитают смерть, смерть, которую воплощает берсеркер, смерть, лишенную чести и смысла. Одну лишь смерть.

Джайлз замолчал и искоса посмотрел на остатки того, что называлось богом. Торун валялся рядом с фонтаном, уткнувшись лицом в грязь. Неподалеку лежало тело Фарлея. Казалось, что юноша смотрит в небо. Потом Джайлз добавил:

— Нет, это еще не все, пожалуй. Ты прав, здесь что-то не то. Почему Андреас и другие не смотрели на турнир, не наслаждались зрелищем смерти — и не позволяли смотреть никому другому? Позволили прийти только пришельцам... и пока они смотрели на бои, у них украли корабль. Так что же получается? Лучшие герои планеты сражались и умирали лишь затем, чтобы заманить сюда пришельцев из внешнего мира?

Раздался многоголосый крик. Он доносился не только с площади, но чуть ли не со всего города. В воздухе показался корабль чужаков.

 Глава 14

Старт корабля был очень плавным и застал Суоми врасплох. Он дремал, сидя за столом и положив голову на руки, и в первое мгновение после пробуждения его охватило ужасное чувство: ему померещилось, что корабль уже приземляется, полет закончился, и единственная возможность вмешаться упущена.

Суоми поспешно повернулся, взглянул на экран монитора — он висел на переборке, над панелью интеркома, — и с облегчением понял, что полет явно еще не окончен. Сейчас экран показывал рубку «Ориона». Высокопоставленный жрец, которого называли Лачейзом, сидел в кресле старшего пилота, наклонившись над приборной доской. Лачейз был предельно сосредоточен. Вокруг него стояли или сидели другие жрецы и солдаты, цепляясь за любой подвернувшийся под руку массивный предмет. Судя по их виду, все они сильно нервничали. Присмотревшись к дальнему углу рубки, Суоми мог видеть коридор, ведущий к входному шлюзу. Главный люк все еше оставался открытым. Вести корабль в таком положении было крайне сложно. Само собой, ни о какой большой скорости или значительной высоте не могло быть и речи. Еще один солдат торчал совсем рядом с входным шлюзом и пялился наружу через открытый люк. Вероятно, его поставили там на тот случай, если экраны в рубке каким-либо образом выйдут из строя или (что казалось более вероятным) если пилот-новичок будет плохо понимать, что именно на экранах изображено.

Полет явно должен был продлиться недолго. Берсеркер был где-то поблизости, и теперь прислуживающие ему люди собирались доставить захваченный корабль к своему повелителю. Туда, где они смогут как следует заняться кораблем. Берсеркер наверняка захочет лично руководить этой операцией, подключиться к бортовому компьютеру, ассимилировать его и превратить многочисленные корабельные системы в собственные придатки. А затем двигатель... Его безо всяких проблем могут переделать в машину смерти прямо здесь, на горе Богов. А возможно, берсеркер прихватит своих прислужников, и они улетят в какое-нибудь безопасное место в ненаселенных северных землях и там будут готовиться к убийству этого мира.

Благодаря монитору, находящемуся в каюте, Суоми мог видеть большую часть того, что показывали экраны в рубке. Судя по всему, проспал он недолго — снаружи все еще был ясный день. Суоми наблюдал, как внизу очень медленно проплывали лесистые склоны горы Богов. Потом они слегка накренились. В то же мгновение Суоми почувствовал, как и «Орион» накренился в руках неопытного пилота, когда тот попытался развернуть корабль в сторону вершины. При таком низком и медленном полете возиться с искусственной гравитацией никто, конечно, не стал.

Через интерком Суоми мог также слышать разговоры в рубке и голоса людей, с земли поддерживающих связь с кораблем.

— Шонберг, — напряженно произнес Лачейз, — на панели систем жизнеобеспечения загорелся желтый огонек. Что это значит?

— Дайте посмотреть, — послышался усталый голос Шонберга. Суоми не видел Шонберга со своего наблюдательного поста. После небольшой паузы — видимо, экран пришлось разворачивать, чтобы обеспечить лучший обзор, — Шонберг продолжал: — Можете не беспокоиться. Это всего лишь напоминание о том, что главный люк открыт, а шлюзовые замки отсоединены, чтобы позволить вам лететь так, как вам захотелось. Просто напоминание, чтобы вы не забыли и не вздумали в таком виде покинуть атмосферу.

Какому давлению подвергся Шонберг — неизвестно, но сейчас он, это очевидно, всецело был на стороне жрецов и вполне сознательно с ними сотрудничал.

Теперь корабль находился прямо над городом. Двигатели работали бесшумно, и он, словно воздушный шар, плыл всего в нескольких метрах над самыми высокими крышами.

— Поднимись выше, Лачейз! — властно рыкнул еще один мужской голос, и Суоми увидел, как жрец в бело-пурпурном одеянии нервно повернулся в пилотском кресле. Его бледные руки судорожно заметались по пульту, перемещая корабль повыше. Пока корабль поднимался, окружавшие Лачейза люди вцепились в свои кресла и стойки и смотрели на жреца с опаской. Потом ускорение прекратилось, и корабль на мгновение оказался в свободном падении — всего на мгновение, но от этого мига замирало сердце. Потом корабль еще несколько раз слегка сместился вверх-вниз, после чего приобрел наконец устойчивость.