Того, что случается раз в семьсот лет.
Чуда природы.
Медленного слияния двух лун — яркой красной и белой, прозрачной.
Когда красная луна полностью скрылась за прозрачной, из недр ее вырвался луч алого света и, сконцентрированный и усиленный прозрачной луной, как лупой, упал на лес, где мучительно коротал ночь Иванушка.
Он стремительно пробегал по деревьям и кустам, как будто второпях разыскивая что-то, и тут и там то и дело вспыхивали и гасли гроздья маленьких огоньков.
А, между тем, луны степенно продолжали свое движение, и через несколько минут диски их сместились, и луч, коротко скользнув по дрожащей листве в последний раз, пропал, чтобы появиться снова только через семьсот долгих лет.
И лишь лунная ягода — круглая, с прозрачной кожурой, через которую просвечивает сочная красная мякоть — слабо светилась в темноте призрачным космическим светом далеких лун.
Но пришло неяркое заспанное утро, и пропал и он, и ничто более не напоминало нелюбопытным жителям этого мира о таинственном ночном событии.
Иван проснулся в препротивнейшем настроении.
Болела затекшая спина. Болели бока. Болели плечи. Шея вывернулась на сорок пять градусов и упорно не желала вставать в природой предназначенное ей положение. И, что самое обидное, вокруг не было ни единого следа хищных зверей, спасаясь от общества которых он и забрался на ночь на это несчастное дерево, как делали все витязи Лукоморья всю сознательную жизнь.
Несмотря на все вчерашние усилия, сегодня есть хотелось снова, и едва ли не в десять раз сильнее.
Но при одном взгляде на прозрачно-красные ягоды Иван как-то сам по себе вспомнил, что человек, даже непонятно как и неизвестно на сколько оказавшийся в таком нелепом обличье, как он, все равно остается существом, любящим на завтрак зажевать кусочек свинины с хрустящей поджаренной корочкой, или говядины в грибном соусе, или баранины с черносливом, или котлетку, желательно отбивную, или пельменей с уксусом и перцем тазик побольше, или хотя бы сковородочку грибочков жареных с картошечкой и лучком…
Дальше Иванушка думать не смог, потому что захлебнулся слюной.
Так дальше продолжаться не могло.
Что бы сейчас на его месте сделал Сергий?
Пошел и ограбил бы кого-нибудь, а на вырученные деньги накупил в городе разносолов.
Такой вариант царевича не устраивал — во-первых, по этическим соображениям, во-вторых, по причине отсутствия на данный момент города.
Но найти город, наверное, будет не так уж и сложно, в то время как с деньгами, или что у них там вместо них придумали…
И тут Ивана осенило.
Он сейчас соорудит из куртки сумку, наберет в нее этих ягод, отнесет в город и продаст. Или сразу поменяет на еду.
На настоящую еду.
С хрустящей поджаристой корочкой.
Город найти оказалось гораздо проще, чем думал Иван поначалу.
Когда импровизированная его сумка была еще полна только наполовину, со стороны восходящего солнца донеслись тяжелые медленные удары, как будто били в огромный медный колокол. Звук был приглушенный — видать, и звонарь, и его инструмент находились далеко от Иванушки — но ясно различимый. Были ли это городские часы, или храмовый набат, или призыв к всеобщему сбору — значения не имело никакого.
Зато он был на сто процентов уверен, что с момента создания этого устройства массового оповещения ни одно живое существо не внимало его звону с большей радостью, чем он.
Запомнив направление, откуда слышался звон, воодушевленный царевич с удвоенной энергией принялся за сбор даров леса, на время позабыв даже о бунтующем желудке, и скоро котомка его была полна.
Интерес, с которым первый же встречный проводил взглядом его суму, обнадежил Иванушку, и через пару кварталов он набрался смелости и подошел к толстушке, деловито выливавшей ведро помоев на дорогу.
— Доброе утро, — осторожно улыбнулся он.
— Доброе, — выжидающе подтвердила тетушка.
— Вы не купите у меня эти ягоды?
— Лунные ягоды? Зачем? Мы кайшлык не делаем, — она двумя пальцами взяла самую крупную ягоду сверху и, помяв, понюхала ее. — А-а-ах… Хорошо пахнет… Самый сок. Отнеси ее и продай какому-нибудь трактирщику — за такой мешок алов пять выручишь без проблем, хоть по приметам после двадцатого дня осени ее, вообще-то, никто не собирает, — посоветовала она, кинув ягоду обратно.
Иван хотел было сказать «Спасибо» и распрощаться, но тут еще одна мысль пришла ему в голову.
— А что я смогу купить на эти пять алов в вашем городе? Видите ли, я не местный…
— Вижу, вижу, — закивала толстушка. — Разговор больно чудной у тебя. Наши так не говорят. Из Кнейфа ты пришел, что ли?
— Н-ну, да. Оттуда.
— Ага. Так и думала. Там вы, в Кнейфе, все чудные, — и она задорно захохотала. Отсмеявшись, она потерла указательным пальцем переносицу.
— Что купить сможешь?.. Ну, целый окорок, к примеру, только что ты с ним будешь делать… или снять комнату у меня на две недели, или… — она весело посмотрела на босые ноги Иванушки, — …или пару сапог.
— Сапог?!..
— Нет, ну если ты что-то имеешь против сапог, или обиделся…
— Нет-нет! Что вы! Что вы! Я вовсе не обиделся! Наоборот — это просто замечательная идея! Спасибо! Спасибо огромное! Вы даже не знаете, как вы мне помогли!!! До свидания!.. Я пошел!!!..
Толстушка, помотав хоботком с таким видом, как будто если раньше у нее и были какие-то сомнения насчет умственного здоровья жителей Кнейфа, то теперь они окончательно рассеялись, подхватив пустое ведро, зашла в дом, а Иван быстро, почти вприпрыжку, зашагал дальше, крутя во все стороны нечесаной взлохмаченной головой.
Поистине, сегодняшнее утро было на редкость удачным, на сколько это могло быть в его положении, решил для себя царевич. И теперь, чтобы закрепить успех, оставалось найти какого-нибудь трактирщика и продать ему подороже весь товар и, если потребуется, сходить за ягодами еще раз или два — дорогу он приблизительно приметил — но набрать нужную сумму и выкупить у сквалыги Панта свои сапоги. А тогда уже и жить повеселее будет.
А вот и трактир.
Иванушка знал, что если он сейчас остановится, чтобы собраться с мыслями и морально приготовиться к предстоящей торговле с трактирщиком, то он простоит тут, пока не умрет от голода, и поэтому, еще на улице набрав полную грудь воздуха, он сходу влетел в раскрытую дверь.
— Здравствуйте, хозяин!.. Купите ягоды! Всего пять алов!..
— А за зеркало кто мне заплатит?..
Иван поперхнулся остатками запасенного воздуха.
— Вы?!..
— Мы, мы, — вынырнули откуда-то из глубины зала четверо мордоворотов. Иванушка не узнал их, но почему-то был глубоко убежден, что вчера они уже встречались.
Вот оно, везение…
— Ну-ка, дай посмотреть, что у тебя там такое — протянул волосатую руку к суме Пант.
— Лунные ягоды, — смело повторил царевич услышанное от женщины название. — Самый сок.
— Сам разберусь — сок — не сок… — пробормотал он, выбрал ягодку побольше и стал осторожно наминать ее. Подоспевшие здоровяки сделали то же самое.
— Хм-м… — наконец вымолвил трактирщик, понюхав то ли ягоду, то ли грязные пальцы, вымазанные соком. — Хороша ягодка. Хотя, конечно, по народным приметам сейчас ее уже не собирают… Ну, да ладно. Предрассудки все это. Бабкины сказки. Никогда не мог понять, к чему этот дурацкий запрет. Ягода — первый сорт, даже еще лучше, чем неделю назад. Уговорил. Иди отсюда с миром. Будем считать, что за зеркало ты заплатил.
— За зеркало?! Да эта ягода стоит пять алов! И я хочу получить за нее мои сапоги!
— Сапоги? Какие сапоги? — недоуменно поводя ушами, оглядел свою группу поддержки Пант. — Этот чокнутый разбил мне вчера зеркало?
— Разбил, — дружно подтвердили они.
— Сколько стоит такое зеркало на базаре?
— Пять алов.
— И чего он еще хочет? Какие сапоги? Может, ему еще мой трактир в придачу отдать?
Верзилы натужно заржали.
— Проваливай отсюда, убогий, — и хозяин, кинув ягоду в рот, махнул рукой своим друзьям. — Помогите ему найти дверь.
— Отдайте мою куртку! — возмущенно шагнул вперед Иван.
Трактирщик захихикал.
— Я же говорил — сначала ему подай сапоги, потом куртку, потом шубу, потом карету и дворец…
Громилы, смачно разжевывая на ходу размятые ягоды, не торопясь направились к царевичу.
Иван сделал пару шагов назад и ощутил, что его пятка ударилась обо что-то холодное.
Звук падения этого предмета сопровождался веселым «дзинь-ля-ля».
— Мое зеркало!!!.. Новое зеркало!!!.. Мне принесли его всего пять минут назад!!!.. Нет, я убью его!!!.. — возопил, потрясая кулаками, возмущенный трактирщик.
Иванушка быстро попятился к выходу, но спина уперлась в закрытую дверь.