Когда они поднялись наверх, было уже темно.
Буря улеглась.
По-видимому, спать.
— Так здесь точно так же, как и у нас в Подземном Королевстве… — разочарованно протянул Виктор, задрав голову и разглядывая бездонное небо черного бархата, черное на черном фоне провалов купола дворца и слепых окон. — И светофора нет — только где-то высоко крошечные вкрапления… От них даже не светло ничуть… А своды пещеры — так у нас в Холле Собраний любого Уровня они повыше будут…
Серый обиделся за поверхность.
— Сам ты — светофор! Это же звезды! Они к небу прибиты специально, чтобы ночью светить. А что темно — так ты не расстраивайся. Ты еще нашего утра не видел. И дня. Ты лучше понюхай, какой у нас тут воздух! В вашем погребе такой и коротышкам исподтишка не дают! Его же ложкой черпать можно и на хлеб мазать вместо масла!
Виктор недоверчиво несколько раз потянул носом, но от комментариев воздержался.
— А что — Утром будет еще светлее? — только поинтересовался он.
— Хо-хо! Увидишь!.. Но вот что меня беспокоит сейчас больше всего, так это где у меня Палиндром с Масдаем… Они оставались в каком-то другом зале, но я прекрасно помню, что все двери там были заметены песком… Значит, напрямую до них не добраться… Если это вообще в этом дворце было дело, а не в каком-нибудь другом…
— Эти… двое… твои друзья?
— Ну, что-то вроде… По крайней мере, половина из них…
— Попробуй, позови их.
— Мысль поражающая своей новизной… — и, набрав полную грудь живого ночного воздуха, Волк проревел:
— Масдай!!! Палин… Реб… Кросс… Шарад!!! Вы где?!..
— Зде-е-есь!!!.. — донесся в ответ издалека, на грани слышимости, шершавый шерстяной голос.
— Где — здесь?
— Там же, где и бы-ыли!!!..
— А где старик?
— На мне-е спи-ит!!!..
— Лети сюда!!! Сможешь меня по голосу найти?..
— Лечу-у-у!!!..
— На ком он спит? — испуганным шепотом быстро спросил огранщик. — Кого ты позвал? Кто должен прилететь? Демон Ночи?
— Какой демон ночи, ты чего, Витек? Сказок начитался? — устало отмахнулся от него Серый. — Это Масдай, ковер-самолет говорящий. Болтающий, я бы даже сказал. Помнишь, я тебе про него говорил? Сейчас он будет здесь, и мы поужинаем и ляжем спать. А завтра все обсудим — утро вечера мудренее. А, вот и он, король воздуха!..
Через провал в куполе зала, ловко сманеврировав, под аккомпанемент заливистого храпа, спланировал Масдай и приземлился прямо рядом с попутчиками.
— А где вода? — не успел ковер опустить кисти, как джин сел, кружка наготове в сухонькой костлявой ручке.
— Вниз и направо, — любезно подсказал лукоморец.
* * *
Проснулся Волк оттого, что кто-то тряс его за плечо и панически причитал:
— Я ослеп… Я ослеп… Я ничего не вижу… Глаза… Мои глаза горят… Огонь… Огонь…
Мгновенно стряхнув с себя остатки сна, он вскочил, и увидел около себя Огранщика. Он лежал на песке, скрючившись и закрывая лицо руками, как будто надеялся вдавить его в затылок.
— Мои глаза… — стонал он.
— Что слу… — начал и не закончил Серый.
Он все понял.
Утро.
Солнце встало.
— Ты смотрел на солнце?
— Солнце? Это и есть Солнце?.. Да… Я смотрел на Солнце! Но недолго, всего минуты три… А потом у меня пошли круги перед глазами, и я ослеп!.. Это мне наказание за то, что я сбежал из Подземного Королевства!.. Теперь я умру!..
— Ничего страшного, — поспешил успокоить его Волк, ругая себя на чем свет стоит, что не подумал вчера предупредить человека из темноты об опасностях дневного света. Но кто мог подумать, что у того хватит ума смотреть на солнце! Целых три минуты! Но вчера просто все так устали… если не иметь в виду Ребуса… и Масдая… А потом им пришлось еще раз спускаться к старому руслу с бурдюками и идти к реке за водой… А затем последовал незабываемый ужин, когда Огранщик сначала заявил, что никогда не будет есть ничего с таким отвратительным вкусом и отталкивающим запахом, даже если наверху это и называется хлебом, а потом, «через не могу», умял столько продуктов, что полночи не мог заснуть, а все ворочался и постанывал, заглушая иногда даже храп джина… И предстоящее утро поэтому совершенно вылетело из головы… А, откровенно говоря, и отродясь не залетало…
Вспоминая все это, он быстро смочил кусок ткани, оторванный от подола бурнуса Шарада, успевшей когда-то уже нагреться водой из бурдюка, и приложил его к покрасневшим и истекавшим слезами глазам Виктора.
— Подержи так, не убирай. Скоро будет получше. И на будущее — урок тебе: не пялься, куда не надо. Понял?
— Но оно было такое… прекрасное… невероятное… ослепительное…
— Вот и ослеп… — проворчал Сергий, прикладываясь к бурдюку перед тем, как его завязать.
— Так ты точно знаешь, что это пройдет? — тревожно спросил Огранщик.
— Пройдет, пройдет. Не успеешь оглянуться — пройдет, — успокоил его Волк.
— Как я счастлив, что первым из моего народа увидел Солнце!.. — Огранщик, облегченно улыбаясь, откинулся на теплый песок и прижал повязку к глазам. — Когда они выйдут на поверхность, это будет обязательно Ночью, и мы не будем спать всю Ночь, а будем смотреть на Звезды, а Утром все вместе встретим Солнце!.. Но я предупрежу, чтобы они не смотрели на него в упор… Как они будут счастливы тоже… Как рады… Если человек не видел Солнца — жизнь его прожита зря… Кстати, Путешественник, ты имел возможность подумать над тем, как помочь моему народу выбраться наверх?
— Ты хочешь сказать, как сломить их сопротивление и вытащить их наверх? — кисло поправил его Волк. — Или после вчерашнего выступления у тебя еще остались какие-то сомнения по этому поводу?
Улыбка медленно сползла с лица Виктора.
— Что я мог сделать… Глупые люди… Их загнали под землю, как камнеежек, обратили в рабство, а они счастливы!..
— Как кого? — недопонял Серый.
— Ну, ты в детстве приятелям загадку загадывал? — проснулся Шарад.
— Какую загадку?
— «Кто это — маленький, зеленый, камни ест?».
— Н-нет… А кто это?
— Маленький зеленый камнеежка, кто же еще.
— Преглупое животное, но хорошая шкура для сапог, — добавил Виктор. — Из крупного может выйти даже две пары. Хотя такими большими они вырастают редко.
— А-а… А из чего у вас одежду шьют, раз уж про это речь зашла?
— Базальтовое волокно.
— Я так и думал, — с видом знатока кивнул Серый, взяв на заметку при случае спросить у Ивана, где растет базальт.
— Значит, нет никакой надежды возродить наш город?.. — тоскливо проговорил Огранщик, возвращаясь к больной для него теме. — И мои люди так и останутся рабами?.. Я не понимаю, как так можно — предпочесть остаться сытым рабом с крышей над головой, и отказаться от голодной, бездомной, безводной, но свободы!.. Мне стыдно за них, Путешественник…
— В принципе, можно вернуть реку обратно в старое русло, — пожав плечами, стал рассуждать вслух Волк. — Можно спустить вниз те металлические ворота, которые мы видели в том зале, привалить их к дыре, а сверху присыпать камнями и песком. Масдай нам в этом поможет. Тогда колодцы наполнятся, и в городе снова можно будет жить. После капитального ремонта, конечно… И завоза продовольствия… Можно пробраться в ваше Королевство и поодиночке перебить стражу и запугать всех остальных недомерков, чтобы они не мешали нам. Но как заставить людей вылезти из-под земли, если они этого не хотят… Я не знаю.
— Конечно, я всегда могу вернуться… — угрюмо заговорил Огранщик. — И еще раз попробовать поговорить с ними… Сначала с родней и друзьями… Потом… если они не передадут меня стражникам… с остальными, кому можно доверять… Наверное… И тогда, может быть, мы соберемся и вырвемся на волю…
— Ты сам веришь в то, что говоришь? — вмешался в разговор Шарад.
Виктор вздохнул и отвернулся.
— Вот видишь, — удовлетворено продолжил джин. — Даже ты понимаешь, что заставить их оттуда выбраться может только чудо. Поэтому давайте не терять времени и…
— Или волшебство, — вдруг проговорил Волк.
— Что?..
— Ребус. Когда мы найдем твой кувшин, и ты поменяешься местами с Иваном, мы сможем вернуться сюда и все исправить?
— Я не Ребус, я Шарад!.. И — да, я один из самых могущественных джинов в нашем мире. Я могу построить дворец или разрушить город…
— А можно, чтобы и дворец построить, и город? — загорелся идеей Огранщик и даже вскочил на ноги.
— Легко, — снисходительно повел сутулым плечом Шарад.
— И вытащить мой народ на землю?
— Не проблема.
— И наказать угнетателей?
— С удовольствием! — энергично потер ладошки джин. — Что мы с ними будем делать? В этом веке самое модное наказание угнетателям подземных народов — это…
— Потом, потом, — замахал на них руками Волк. — По дороге обсудите. А сейчас, джин, погадай лучше, там ли еще твой сосуд. Нам надо спешить.