— Мы приводить тебя в лагерь. Там ты видеть Духа. Но ты больше не называть себя Черный Цезарь. Только Цезарь. В лагере Макандаля все черные.
Джеф слез с коня и последовал за мужчинами пешком, а конь послушно шагал за ними. Дороги, по которым вели его эти двое мужчин, были труднопроходимыми для всадника, и Джеф в одиночку вряд ли отыскал бы их. Приходилось нагибаться перед пышными кустами с мясистыми листьями и цветами, иногда источающими дурманящий аромат, а иногда дурно пахнущими гнилью. Дорога была дальней, и Джеф спрашивал себя, действительно ли Макандаль выставлял посты на таком большом расстоянии вокруг своего лагеря или же столкновение с патрулем произошло случайно.
— А сколько человек в вашем лагере? — спросил Джеф.
— В отдельных лагерях не много, двести, триста… Но всего… Вся лакоу… Много тысяч мужчин и женщин. Есть деревни, есть лагеря… — Казалось, мужчина не мог найти подходящего слова. — Где учиться стрелять, сражаться, готовить яд…
Лагеря, где обучали военному делу. Значит, то, что рассказывали о Макандале и его организации, было правдой. А сама группа называла себя «лакоу» — община вуду. Таким образом, Макандаль был не только военным, но и духовным предводителем маронов.
Джеф испытывал чрезвычайное нервное напряжение, когда наконец в поле его зрения появился лагерь Черного мессии. Он был расположен в хорошо замаскированном месте в тени холма, над которым возвышались красноватые скалы, посреди девственного леса. Вокруг плантаций леса прореживали, но здесь от этого отказались. И, конечно, это было сделано осознанно — никто не ожидал обнаружить в этих зеленых джунглях человеческое поселение.
Вид лагеря разочаровал Джефа. После рассказов матери о Нэнни-Тауне он ожидал увидеть здесь что-то вроде африканского селения с круглыми хижинами, огородами и полями. Однако лагерь Макандаля мало чем отличался от поселения рабов. Здесь дома тоже были примитивными, маленькими, построенными на скорую руку из дерева и глины. Здесь также было мало сельскохозяйственных угодий. Возле некоторых домов были огороды, а возле других — лишь плотно утоптанная земля. Несколько свиней искали между хижинами еду, в корале мычали плохо накормленные коровы. Неожиданностью стала лишь площадка для собраний перед входом в грот или пещеру в холме.
— Это храм, — объяснил один из сопровождающих и указал на гору. Очевидно, это место использовалось для богослужений.
— Сейчас здесь говорить Дух, — добавил другой мужчина. — Ты сидеть, слушать. После этого говорить.
Перед храмом уже сидело много чернокожих, преимущественно мужчин. Джеф предположил, что в этом лагере находились главным образом воины и лишь несколько семей. Сопровождающие указали ему свободное место, а затем уселись сами. Джеф пребывал в нерешительности. Он с удовольствием отдохнул бы, но ему нужно было найти место, куда бы он мог поставить коня. Были ли в лагере конюшни? Он нерешительно повернулся к коралю, в котором стояли коровы. Может быть, он смог бы поставить вороного жеребца туда или привязать его где-то рядом, а уж затем надо было поискать для жеребца корм.
Джеф решил сначала поместить коня за ограду, а потом спросить насчет корма. Когда он, однако, вознамерился открыть ворота в кораль, из низкой овальной хижины, похожей на те, что строили в Африке, выскочила высокая худая женщина. Простая конструкция хижины сначала не привлекла внимания Джефа, но сейчас он с удовольствием рассмотрел бы ее поближе.
Однако такой возможности ему не представилось. Женщина преградила ему путь, явно раздраженная и решительная.
— Это мои коровы! — сердито крикнула она.
Только сейчас, когда женщина закричала, гневно сверкая глазами, Джеф заметил, какая она красивая. Короткие волосы открывали высокие скулы и подчеркивали красоту ее благородного лица и красивых губ цвета ежевики. Глаза у женщины были большие и слегка раскосые, а в мочках ушей болтались пестрые серьги. Ее одежда тоже привлекала к себе внимание. На женщине был ярко-красный кафтан, который можно было сравнить с тем, что был на Макандале во время его выступления.
Джеф махнул рукой, стараясь ее успокоить.
— Мне не нужны твои коровы, — сказал он женщине. — Я просто хотел поставить туда своего коня.
— Нет, не к моим коровам! — воскликнула женщина.
Ни оружие Джефа, ни его мускулистое тело, казалось, не произвели на нее никакого впечатления. Для того чтобы защитить свой скот, она явно ни перед чем не остановится.
Джеф вздохнул:
— А куда же мне его поставить? Ты можешь мне подсказать? У вас что, нет лошадей? И мулов?
Женщина, казалось, совсем не понимала его или понимала, но плохо. Тут со стороны площади для собраний подошла другая женщина, которая была одета так же, как и хозяйка коров. Она тоже была молодая и очень привлекательная, но меньше ростом и полнее, с пышной грудью и длинными курчавыми волосами. Ее кафтан был белым.
— Никто не украдет твой скот, Сима, — успокоила она худощавую женщину. — Почему ты всегда так беспокоишься? Он дал их тебе, значит, они останутся у тебя.
— Этот человек на лошади… — с несчастным видом начала худощавая.
— Я только что прибыл сюда и хотел бы послушать речь Духа, — обратился Джеф к только что подошедшей женщине, которая, к его радости, говорила на чистом французском языке. — Однако сначала я должен куда-нибудь пристроить коня. И его, конечно, нужно покормить. Он проделал долгий путь.
Женщина кивнула с понимающим видом.
— Где находится корм, я не знаю, — сказала она. — Но там дальше есть сарай для мулов, и ты можешь поставить коня туда. Кто-нибудь его потом покормит. А ты, Сималуа, иди за мной. Он ждет.
Красавица в красном одеянии кивнула и последовала за женщиной в белом кафтане, но, прежде чем покинуть свой пост, она сердито проследила за тем, чтобы Джеф действительно удалился вместе с конем.
Джефу это показалось странным, однако он быстро зашагал к импровизированной конюшне, в которой также хранился корм. Он привязал вороного, снял с него седло и взял седло и оружие с собой. Джеф не думал, что в лагере Макандаля можно было ожидать воровства, однако женщина в красном кафтане все же вселила в него неуверенность. Если даже здесь существовала опасность, что кто-то захочет украсть тощих коров…
Джеф пришел на площадь для собраний именно в тот момент, когда распахнулась деревянная дверь грота. Ее открыли две девушки, а затем оттуда вышло множество женщин, которые встали группами справа и слева от входа. Джеф увидел, что все они молоды и красивы, однако происходят из разных племен. Некоторые женщины были мулатками или же их лица носили черты аборигенов этих мест, индейцев. Все были чрезвычайно привлекательными, и на них были такие же одежды, как на первых двух женщинах, которых Джеф уже видел возле загона для скота.