Читать интересную книгу Офицеры и джентльмены - Ивлин Во

Гай ничего не сказал об электронном комплектаторе, однако мысль о нем согревала его во время разговоров о других вещах. Когда их стаканы опустели, гренадер сказал:

– Кто-то здесь сказал, что сегодня день его рождения. Три стакана вина, Парсонс!

Когда наступила очередь Йэна заказывать, он заметил:

– Как поднялись цены! Десять шиллингов за стакан шампанского, и к тому же дрянного! Почему бы тебе не пойти к Эверарду Спрюсу и не выпить бесплатно?

– А у него будет шампанское?

– Конечно, будет. Спрюс получает крупные специальные субсидии, а сегодня он принимает двух видных иностранцев, на которых надо произвести впечатление. Иногда приятно побывать в кругу одних штатских. Ты читаешь его журнал?

– Нет.

– Я тоже. Но его высоко ценят. Сам Уинстон читает его.

– Я не верю тебе.

– Возможно, сам-то он и не читает. Но один экземпляр направляется в канцелярию кабинета, я случайно узнал об этом.

– Я едва знаком со Спрюсом. А вот Лут туда собирается.

– Значит, туда может заявиться каждый. Луту удастся поймать такси. Для американцев они всегда останавливаются.

Лейтенант Пэдфилд все еще трудился над своей корреспонденцией. Он писал довольно усердно; перо не слишком хорошо подчинялось ему: в юности он печатал на пишущей машинке, а в ранней зрелости диктовал. Йэн послал его на Пиккадили. Действительно, через четверть часа он возвратился на такси.

– Рад, что вы едете со мной, – заявил он. – Я считал, вы не знакомы со Спрюсом.

– Я передумал.

– «Севайвэл» – весьма знаменательный рупор общественного мнения.

– Знаменующий что, Лут?

– Выживание ценностей.

– Вы считаете, я нуждаюсь в специальном натаскивании по этому вопросу?

– Прошу прощения.

– По-вашему, мне следует читать этот журнал?

– Я уверен, вы найдете его весьма знаменательным.

Было почти восемь, когда они приехали на Пейни-уок. Кое-кого из присутствовавших, включая нейтральных гостей, уже начало тошнить от коктейля, приготовленного Фрэнки, и они сбежали.

– Прием, собственно, уже закончился, – заявила одна из секретарш – не Фрэнки. На ногах у нее были веревочные сандалии, а челка, сквозь которую она разговаривала, была черная. – Эверард, по-моему, собирается уходить.

Тем временем лейтенант Пэдфилд был занят тем, что переплачивал за такси; после длительного временного пребывания в стране он все еще находил английскую денежную систему запутанной, а шофер такси старался запутать его еще больше. Услышав эти невнятно произнесенные слова, он всполошился:

– Боже мой! Неужели уже так поздно? Я должен быть на Ибьюри-стрит. Если вы не возражаете, я поеду в такси дальше.

Гай и Йэн не возражали. Доставив их сюда, лейтенант выполнил свое очевидное предназначение.

Дезертирство Пэдфилда усилило решимость секретарши, которую звали Коуни, и она сказала:

– Выпить, по-моему, уже ничего не осталось.

– Мне было обещано шампанское, – настаивал Гай.

– Шампанское! – воскликнула захваченная врасплох Коуни, не знавшая, кто такой Гай, и не имевшая ни малейшего представления, кто такие эти двое в военной форме, неясно маячившие в непроглядной мгле, но хорошо знавшая, что у Спрюса действительно есть несколько бутылок этого вина, отложенного про запас. – Я ничего не знаю о шампанском.

– Ну что ж, мы поднимемся и посмотрим сами, – перебил ее Йэн.

Коуни провела их наверх.

Толпа гостей, хотя и поредевшая, была достаточно многочисленная, чтобы образовать плотную завесу между входом и дальним углом комнаты, в котором расположился Людович. Прошло уже две минуты, как он наслаждался тем, ради чего пришел – вниманием хозяина дома.

– А скажите, схема вашего произведения случайная или обдуманная? – допытывался Спрюс.

– Обдуманная.

– План непосредственно не просматривается. Там есть более или менее общие афоризмы, есть заслуживающие особого внимания наблюдения, которые, по-моему, если мне будет позволено так сказать, исключительно проницательны и забавны. Интересно, есть ли там такие места, где они вымышленны? И кроме того, мне кажется, там присутствуют две поэтические темы, которые появляются снова и снова. Просматривается мотив «Утонувшего моряка». Возможно, это отзвук «Бесплодной земли»? Вы сознательно имели в виду Элиота?

– Не Элиота, – беспокойно возразил Людович. Но моему, его звали не Элиот.

– Очень интересно! И потом это изображение пещеры. Должно быть, вы много читали о фрейдистской психологии?

– Не особенно много. В описании пещеры не было ничего психологического.

– Очень интересно. Спонтанное высвобождение подсознания!

В это время Коуни пробилась сквозь толпу и встала сбоку от разговаривающих.

– Эверард, там два человека в военной форме спрашивают шампанского.

– Боже милостивый, надеюсь, это не полиция?

– Один, возможно, из полиции. На нем какая-то странная форма синего цвета. Другой в форме летчика. Я никогда не видела его прежде. С ними был американец, но он уехал.

– Это очень странно. Ты не дала им шампанского?

– О, нет, Эверард.

– Лучше я пойду и посмотрю сам, кто это.

У двери Йэн столкнулся с Элегантной Женщиной и горячо расцеловал ее в обе грязные щеки.

– Здесь вся выпивка кончилась, – объявила она, – и я направляюсь на свой пост гражданской обороны. Почему бы вам обоим не заглянуть туда? Это неподалеку, за углом, там всегда найдется бутылка.

Их поприветствовал Спрюс.

– Боюсь, мы немного запоздали. Я привел Гая. Вы помните его? – спросил Йэн.

– Да, да, по-моему, мы где-то встречались, – сказал Спрюс. – У нас здесь все уже кончилось. Я только что имел небольшой разговор с очень интересным новым писателем. Мы всегда особенно рады приветствовать сотрудничество военных. Это входит в нашу программу.

Центральная группа гостей расступилась, и позади них стал виден Людович, аппетит которого к разбору его творчества был возбужден, но далеко не удовлетворен. Он обиженно смотрел на стоявшего к нему спиной Спрюса.

– Людович?! – удивился Гай.

– Это как раз тот человек, о котором я сказал вам. Вы знаете его?

– Он спас мне жизнь, – ответил Гай.

– О, это очень странно.

– У меня так и не было возможности поблагодарить его.

– Что ж, сделайте это сейчас. Но не уводите его с собой. Вы застали нас в разгар захватывающего разговора.

– Я думаю, что уйду вместе с пэром.

– Да, пожалуй.

Просвет в толпе снова закрылся. Гай протиснулся между гостями и протянул руку Людовичу, который с выражением нескрываемого ужаса поднял на него свои рыбьи глаза и, вяло пожав протянутую ему руку, отвернулся.

– Людович, вы, конечно, помните меня?

– Это в высшей степени неожиданно.

– Группа Хука. Крит.

– О да, припоминаю.

– Я всегда питал надежду встретиться с вами. Столько всего, о чем нам надо поговорить! Я узнал, что это вы спасли мне жизнь. – При этих словах Гая Людович безмолвно, будто в раскаянии бия себя в грудь, поднял руку к ленточке военной медали. – Кажется, вы не очень рады видеть меня.

– Вот это удар! – сказал Людович, переходя на казарменный жаргон. – Вы как снег на голову! Вот уж не ожидал встретить вас здесь. Только не у мистера Спрюса. Кого-кого, но не вас, где-где, но не здесь.

Гай уселся на стул, на котором до этого сидел Спрюс.

– Я смутно помню те последние дни на Крите и в лодке.

– Лучше забудьте, – сказал Людович. – Есть вещи, о которых лучше забыть.

– О, что вы! Не слишком ли вы скромничаете? Кроме того, меня мучает любопытство. Что произошло с майором Хаундом?

– Я слышал, его считают пропавшим без вести.

– А разве он не в плену?

– Простите, мистер… э-э… капитан Краучбек. Я не служу в управлении учета личного состава.

– А саперный капитан, который взял нас в лодку? Я был в ужасном состоянии, да и он не в лучшем: он бредил.

– Вы тоже бредили.

– Да. А сапера вы тоже спасли?

– Я думаю, он утонул в море.

– Послушайте, – предложил Гай, – вы не собираетесь пообедать?

Это прозвучало так, будто призрачный шекспировский Банко вдруг превратился в хозяина.

– Нет, – отрывисто сказал Людович. Нет! – Не извинившись, не сказав ни слова на прощанье Гаю, Спрюсу или Фрэнки, он внезапно бросился к парадной двери, ведущей на лестницу, и выскочил в спасительную уличную темноту.

– Что с ним стряслось? – удивился Спрюс. – Не мог же он напиться здесь. Что вы сказали ему?

– Ничего. Я спросил его о прошлых временах.

– Вы хорошо знали его?

– В сущности, нет. Мы всегда считали его человеком со странностями.

– У него несомненный талант, – сказал Спрюс. – Возможно, даже зачатки гения. Чрезвычайно досадно, что он сбежал. Пожалуй, пора заканчивать прием. Девочки, может быть, вы выпроводите гостей и приберете? Мне пора идти.

Оставшиеся часы своего сорокового дня рождения Гай провел в «Беллами» в бессмысленных разговорах. Когда он возвратился в свою комнату в транзитном лагере, в его голове было больше мыслей о будущем, чем о прошлом.