румянцем: не привыкла к такому вниманию, и тем не менее была им польщена. Старший относился к тому восхитительному типу мужчин, который любил женщин, получал большое удовольствие от самого факта их присутствия рядом с собой без умысла увидеть каждую в своей постели. Он их уважал, умел найти в них красоту и заставлял девушек обратить внимание на собственные достоинства, которым, возможно, те не придавали большого значения до знакомства с ним.
– Славно, – сказал Старший. – Я очень рад с тобой познакомиться. Мы – я сегодня уполномочен говорить от лица всей своей цивилизации, – с нетерпением ждали встречи с тобой. Большое спасибо, что проделала такой длинный путь, и прошу прощения за все неудобства и опасности, которые тебе пришлось пережить.
– Бросьте, – несколько неуклюже отмахнулась она, но не сумела придать голосу ни кокетства, ни беззаботности, с какой говорил он. – Я… Мне наоборот…
Она вдохнула поглубже. Старший сделал вид, что ничего не заметил, и Помона начала сначала уже с большей уверенностью:
– Я очень рада была приехать. И это мне стоит благодарить вас за то, что позволили так близко познакомиться с вашим народом. Прожить чуть больше двух недель под раскидистыми ветвями древ вашей долины – огромная честь.
Улыбка Старшего стала шире: ее второй попыткой он остался доволен.
– Прекрасно. Что же, если ты готова…
– Полагаю, выбора у меня нет, – не удержалась Помона.
Старший снова вскинул брови в вежливом недоумении. Помона постаралась сгладить свою тревогу улыбкой, но быстро поняла, что этим ничего не добьется. Старший изучающе разглядывал ее так и эдак, словно видел насквозь. Ти-Цэ беспокойно топтался на месте и косился то на него, то на Помону.
Наконец, взгляд Старшего что-то зацепил. Помона впервые за многие годы, если не впервые в жизни, почувствовала себя понятой без слов. Он и в самом деле был особенным, и к тому, что он не был человеком, это не имело никакого отношения.
Лицо Старшего разгладилось. Он вздохнул, покивал и подошел ближе к ней еще на пару шагов, забыв на сей раз изобразить, что ему требуется для этого посох.
– Да. Да. Все это – большое испытание для тебя. Но выбора – отступать сейчас или не отступать никогда, – ты лишила себя сама. Почему?
– Я многое хотела бы изменить, – сказала она, пусть Старший уже наверняка предвидел ее ответ, – а стало быть, мне и брать ответственность, а не клянчить хорошей жизни у других.
– Ты очень смелая женщина, – сказал Старший. Его тон не позволял усомниться, что он и в самом деле был восхищен духом, заточенным в это небольшое человеческое тело. – Смелая, – повторил он. – Но это не отменяет того, что ты продолжаешь страшиться своей судьбы. Тебе еще только предстоит понять, что это нормально, и даже должно так быть.
Помона сглотнула тяжелый ком и кивнула. Она уставилась в пол: Старший знал, просто знал и все тут, как часто она думала о том, чтобы дать заднюю. От стыда на ее глаза навернулись слезы.
Тяжелая рука Старшего легла ей на плечо, поверх свежих шрамов от напавшего имэн. Она втянула голову в плечи.
– И все же, ты действительно решила двигаться дальше, Помона? – спросил он, и что-то в тембре его голоса ясно дало ей понять, что Старший хочет ответного зрительного контакта.
С нечеловеческим усилием она подняла голову и едва не коснулась носом лица склонившегося к ней мужчины.
– Я буду двигаться дальше, – сказала Помона. – Куда еще мне теперь идти, если не вперед?
– Это полностью твое решение. И ты приняла его куда раньше, чем думаешь. Ты не оказалась бы так далеко от дома, не стала бы жить бок о бок с йакитами столько времени и не стала бы дожидаться меня после встречи с имэн, если бы в глубине души не понимала, что со всем справишься.
Помона еще раз кивнула и протерла сухие щеки, будто извинялась за слезы, которые еще только собиралась пролить.
– Хорошо, – мягче прежнего сказал Старший. – Не сомневаюсь, ты все для себя решила правильно. И теперь можешь не волноваться. Мы – и я в том числе, – здесь, чтобы тебе помочь.
– Д-да…
– Прямо сейчас нам предстоит не самый простой разговор. И, говоря откровенно, – он обвел зал переговоров широким жестом, – атмосфера здесь сегодня к нему не располагает. Не будешь против прогуляться со мной на свежем воздухе?
– Еще как не против, – выдохнула Помона. На нее давно уже давили стены.
– Отлично! Тогда следуй, пожалуйста, за мной.
– Наставник? – напомнил о себе Ти-Цэ.
– Иди в северную башню и веди прием сигналов, – приказал Старший, – а по завершению нашей беседы я передам Помону обратно в твои потные ладошки. И если еще раз назовешь меня Наставником…
– Простите, Старший.
Помона прыснула. Старший подбадривающе ей улыбнулся и пригласил на выход. Было странно после всего, что они пережили, уходить от Ти-Цэ с другим йакитом. Она обернулась, вгляделась в его заточенное в намордник лицо и кивнула в ответ на его уверенный кивок.
***
Они вышли через проход одной из башен, пересекли залитый светом славно выспавшейся старой звезды внутренний двор и вышли в город, украшенный россыпью бусин дождевых капель, которым еще только предстояло испариться. Помона не могла и представить, что сумеет выдержать такую долгую паузу наедине со Старшим, приезда которого так страшилась, но его спокойствие и миролюбивое безмолвие оказались удивительно заразительными. С ним было необычайно просто. Все было под его полным контролем.
Старший вышагивал неторопливо, по-прежнему опираясь на посох для виду, а не из-за физической немощи. Он с наслаждением оглядывался по сторонам, жмурился от теплого ласкового света и глубоко вдыхал воздух родного края, еще более сочный после ночного ливня. Помона искоса поглядывала на йакита, который прожил такую удивительную, долгую жизнь, и был еще способен радоваться самым простым вещам.
Они медленно двинулись вдоль мастерских, в которых давно затихли удары молотов, потухли выбиваемые искры и остыли печи. Помона сложила руки за спиной и рассеянно заскользила взглядом по рядам ореховых деревьев.
– Что ж, – заговорил Старший, – Помона. Союз между нашими цивилизациями – людьми и йакитами – в каком-то смысле имеет особое значение. Я бы сказал даже, чуть более иной важности, чем союзы между другими народами. А значит, между нами не должно остаться недомолвок, чтобы мы могли обменяться рукопожатиями. Именно по этой причине мы с тобой сейчас здесь.
Помона промолчала. Тогда Старший продолжил:
– Мы знаем, что у человечества к нам скопилось много вопросов. На какой тебе хотелось бы пролить свет в первую очередь?
– Хочу узнать, с чего все началось, – ответила Помона. – Сами отношения между людьми и йакитами, создание Нового мира. Откуда у всего этого растут ноги?
– Как это часто бывает, – вздохнул Старший, – начало всему положил конец.
Йакит немного помолчал. Он дал себе время, чтобы как следует собраться