Тацу собрался было еще кое о чем спросить, но тут к ним подошел Лектор Нель и с ходу начал высказывать свое недовольство:
– Безобразие. Я–то думал, что на таком элитном мероприятии сервис будет получше! Согласитесь, лэр Тацу, это возмутительно! Бросили нас здесь одних. Ничего не объяснили! Да еще и такую кучу народу зазвали! Когда я связывался с этим цу, мне обещали все на высшем уровне.
– Да? – участливо поинтересовался маг. – И кто вам это обещал?
– Как кто?! Сам этот… Ле Кун. И вот! Стоило мне приехать в эту дыру, так он даже не вышел поприветствовать!
– Да, и нас тоже, – подлил масла в огонь начальник Магического Сыска.
– Вот! Все–таки мы не последние люди в городе, чтобы проявлять такое явное хамство! Уж я разберусь с этим! Попомните мои слова! Я так этого не оставлю! Как только… – И на этой фразе Нель замолчал, уткнувшись в свой бокал.
– Как только – что? – не спустил Тацу.
– Как только выберусь отсюда, – пробурчал политик, явно говоря не то, что собирался.
– Ммм… понятно, – покивал волшебник. – Мне тоже обещали только узкий круг лиц. А вы давно договаривались с Ле Куном?
– Да уж порядком! – вновь вознегодовал член Городского Совета. – Мне говорили, что так долго ждать надо, пока артефакт привезут, а оказывается, это время использовали для того, чтобы пригласить побольше денежных мешков. Я всегда говорил, что к таким делам можно допускать только самых достойных. Вон Империя Цкар чем не пример! Пустили зарвавшихся святош и выходцев из грязи в князи – и что мы имеем? Постоянную угрозу у своих юго–восточных границ!
Цкар всегда был слишком странным государством, а то, что творилось там последнее столетие, и вовсе ни в какие ворота не лезло. По какой–то прихоти они сломали большинство многовековых устоев, действительно допустив до власти выходцев из низших слоев общества. Нельзя сказать, что в той же Эсквике такого не происходило, но здесь большинству людей – будь он из знати или из простых – приходилось пройти все ступени: от низшей до самого Большого Совета, второго по значимости органа власти Эсквики после Совета Старейшин, еще прозываемого Малым. А в Империи большинство из правящей верхушки сделали головокружительную карьеру, действительно больше всего походящую на поговорку «из грязи в князи». Стране пришлось расплачиваться за это удалением неугодных профессионалов, неумением правительства создать рабочую команду, серией полубезумных, а порой и утопических законов, казнокрадством и постоянным ожиданием очередной смены власти. Это при том, что реальная власть по–прежнему находилась в руках экономической элиты. А это, как правило, были владельцы военных производств, так что агрессивная политика Цкара была ничуть не удивительна.
– Новая кровь тоже нужна, дэл Нель, – согласившись в большинстве своем со словами Лектора, произнес Джейко. Краем глаза он заметил, как напряглись на миг губы Окамили.
– Да никто и не спорит. Но все должно быть в разумных пределах. Ситуация с Цкаром уже не в какие ворота не лезет. Я всегда выступал за более жесткую политику в отношении Империи. Или мы их, или они нас.
Узнать дальнейшую позицию говорливого политика им помешало прибытие последних лиц сегодняшнего представления. Появились они порознь – в разных каретах, но почти одновременно.
Первым в дверях вырисовалась подтянутая фигура генерала Нго. Тацу за ресницами скрыл блеск любопытства. Дело принимало все более интересный оборот. Что же понадобилось бравому вояке на аукционе цу?
Стоило Нго зайти, как часы в прихожей пробили девять. С опозданием в несколько минут появилась… Джейко про себя выругался… дэлэ Марина Ларио, в очередной раз подтверждая истину о том, что нет больше бедствия, чем дурак деятельный. Женщина оглянулась, громко поздоровалась и, мигом заметив Тацу, поплыла к нему. Вид у нее был такой, будто она уже королева мира как минимум. И явно в своей красоте и неотразимости она не сомневалась. Джейко, к счастью, спасло появление их достопочтенного хозяина.
Цу возник словно из ниоткуда. Белое длиннополое одеяние подчеркивало странные цвета его волос и глаз, а также плоскую худую фигуру. Фасон у платья, или как это назвать, был тот же, что и в прошлый раз, а вот черно–золотой рисунок другой. И, судя по тому, как уставилась на него Лисси, это были не просто узоры, а что–то со смыслом. Стоял цу ровно, прямо, какое–то время в полном молчании своими щедро подведенными глазами разглядывая присутствующих. Наконец он заговорил, и каждое слово падало в тишину, нарушить которую не решился никто.
– Приветствую дорогих гостей в этом доме. Надеюсь, ожидание не было утомительным и напитки и сладости немного скрасили его.
Нель уже открыл рот, чтобы что–то сказать, да так и захлопнул его по неизвестной причине.
– Ну что ж, позвольте перейти сразу к делу. – Дальше цу повернулся и что–то произнес на своем языке. Слуга, кто бы он ни был, внес в комнату небольшую, украшенную лишь тонким узором по краям шкатулку коричнево–вишневого цвета. Держал он ее бережно, словно она могла, как бракованный амулет, взорваться в руках. – Вот здесь, – изящный жест рукой с раскрашенными ногтями в сторону ларца, – лежит то, благодаря чему я имею счастье видеть почтенных гостей в этом доме. Но прежде чем явить это бесценное сокровище очам моих дорогих гостей, да позволят они мне дать некоторые пояснения. Для начала смею напомнить о древней, погибшей еще до срыва Первой Печати культуре, хоть это будет и громко сказано, саеркков, более известных как Незрячие.
Лисси, которая до появления цу успела вновь ухватиться за локоть Джейко, едва ощутимо дернулась. Она не повернулась к другу, не воскликнула чего–либо, в общем, никак не проявила своих чувств, но название, которое ничего не говорило Тацу, явно было ей знакомо.
– Довольно странное название для народа, – заметил молчащий до этого Амано Сваермах.
– Да, дэл прав, – кивнул Ле Кун, отчего его разноцветные волосы скользнули по белому атласу одеяния. – Но история его связана с их странной, поистине удивительной религией, результат которой мы сегодня будем наблюдать. По мнению Незрячих, жизнь людей находится в их собственных руках. Нет ни Судьбы, ни воли богов, ни… случайностей. Все зависит от того, как человек ведет себя в этой жизни. Если он слаб и отпускает вожжи на милость окружающих, то и результат получается соответственный. А тот, кто находит в себе достаточно сил самому распоряжаться своей жизнью, тот и идет по ней с высоко поднятой головой. Учение далеко не оригинальное, если бы не одно «но». Незрячие считали, что при всем этом в мире есть некие безликие полуодушевленные силы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});