Марин
(в сторону)
Да и тебя мы, дурня, околпачим!
Марин, Рисело, Херардо и Лусиндо уходят.
ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ
Фульхенсья, Гарсеран.
Гарсеран
Но как же ты, меня любя, Могла ей выдать нашу тайну?
Фульхенсья
Да, выдала — и не случайно: Я ненавидела тебя, Я думала — с тобой другая…
Гарсеран
О как могла подумать ты…
Фульхенсья
Ты обманул мои мечты, Ты не писал…
Гарсеран
Ах, дорогая!
Фульхенсья
Недели шли, и, наконец, Я отомстить была готова: Хотела полюбить другого, Пойти с Хуаном под венец. Мне дон Хуан остался верен, И, эту преданность храня, Как прежде, любит он меня И до конца любить намерен. Но ты вернулся, милый друг, И все, что было здесь, померкло, Хуана я опять отвергла, Ты — мой возлюбленный супруг.
Гарсеран
Фульхенсия! И ты жила бы С тем, с нелюбимым?
Фульхенсья
Может быть, Пришлось бы мужа полюбить. Ведь женщины, ты знаешь, слабы. К тому ж Октавио, мой брат, Дал обещание Хуану, Что я ему женою стану, Но он теперь и сам не рад: Мой неудачный покоритель Совсем разгневался, видать, И завтра Селию отдать Грозится в женскую обитель, Коль брат нарушит свой обет. Недаром страх мне душу гложет! Ведь брат меня заставить может За дон Хуана выйти.
Гарсеран
Нет! Ужель приехал я к невесте, Чтоб отобрал ее Хуан? Чтоб унизительный обман Лишил меня, идальго, чести? Чтоб я до старости шутом Остался в университете? О, вспомни о другом обете, Ненарушимом и святом! Коварный город Саламанка! В Валенсии такого нет Лукавства. Там казалось мне, Что ты в душе валенсианка. Как! Выйти замуж за глупца, Тупому подчинись насилью? Мне говорили про Кастилью, Что здесь холодные сердца. Я, простодушный человек, Не верил этим разговорам. Проклятый снежный край, в котором Ты стала холодна, как снег! Что ж, в этом шутовском кафтане Я здесь останусь навсегда. Пусть он краснеет от стыда На благородном Гарсеране. Я стал и впрямь шутом для всех, Посмешищем для деревенщин. Так, унижаясь ради женщин, Шуты имеют здесь успех. Какие принял я мученья, Тебя, неверная, любя! Ведь я, Фульхенсия, тебя Любил до умопомраченья! Я верил, что и я любим, А по ночам, тоской томимый, Я голос вспоминал любимый И страстно наслаждался им. Был для студентов скоморохом, Ослов, мужланов развлекал И бессловесно потакал Их глупым шуткам и подвохам. Два месяца я день за днем Сносил насмешки и побои. Но я был здесь, я был с тобою, И мне казалось: мы — вдвоем. Теперь спокойно и сурово Ты говоришь мне, что родня Тебя отнимет у меня И выдаст замуж за другого. Фульхенсия, поверь мне: впредь Тебе я докучать не стану. Валенсианцу Гарсерану Одно осталось — умереть. Нет, я тебя не потревожу, Пусть будет рад твой старший брат. Тебе ж оставлю мой наряд,— Так змеи сбрасывают кожу. Я скоморох поддельный, мнимый! Эй, люди, Селия, Хуан, Октавио! Я — Гарсеран! Эй, слушайте…
Фульхенсья
Ты одержимый!
Гарсеран
Я — Гарсеран!
Фульхенсья
Ты — Паблос.
Гарсеран
Нет! Довольно глупых представлений!
Фульхенсья
Молчи! Я стану на колени!
Гарсеран
Нет! Нет!
Фульхенсья
Идут, а ты раздет! Оденься! Я тебя хотела Лишь испытать. Молчи, молю! Ведь я же… я тебя люблю!
Гарсеран
Я снова счастлив без предела И вновь одет.
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Те же и Октавьо.
Октавьо
Шумят, кричат! Кто здесь вопил про Гарсерана?
Фульхенсья
Как бдительна моя охрана! Тобой я недовольна, брат, И говорю об этом прямо.
Октавьо
Ты?