немного покайфовать, после чего нехотя отодвигаю Рыжую назад, вынуждая прерваться.
— Что-то не так? — бормочет растерянно.
— Все так, — осторожно дергаю на себя и укладываю на лопатки. — В тебя хочу…
— Скорее, — торопит, отражая ответную потребность.
— Уже.
Врываюсь в желанную тесноту, и протяжно стонем дуэтом.
Долго не продержусь, это сразу ясно.
Сука-сука-сука…
Как же охуенно.
— Саня, родная… — не в состоянии держать себя в узде, двигаюсь грубо и несдержанно. Попутно зацеловываю лицо: лоб, щеки, подбородок.
— Илья…
Расшатывает эмоционально от этой долгожданной близости. В глаза смотрю, пока качаемся на волнах нашей всепоглощающей страсти. Там мои звезды. Мой космос. Там все, ради чего так хочется жить…
— Мммм… Как хорошо, — шепчет она. — Еще… Еще… Да…
Толкаюсь до упора, срывая с измученных губ самые прекрасные из тех звуков, что слышал.
— Люблю, пиздец, — признаюсь по трезвости. И уже в следующий момент чуть не подыхаю от восторга, разорвавшего в хлам нутро…
Кончаю долго и крайне бурно.
Сашка присоединяется несколько секунд спустя. Громко стонет и судорожно за меня хватается. А я как маньяк наблюдаю за ней и впитываю в себя каждый жест. Каждый взмах пушистых ресниц. Каждый рваный вздох.
Улыбаюсь, как полудурок, охренев от того прихода, что словил.
Утыкаюсь своим лбом в ее.
— Не имитировала? — спрашиваю самое тупое из возможного.
— Ты совсем дебил? — цокает языком и ожидаемо взрывается, психанув. Даже пытается оттолкнуть, всерьез намереваясь встать с постели.
Спятила?
— Лежать, Бесстыжая! — возвращаю ее в прежнее положение. — Куда собралась? Мы с тобой не закончили. Нам пробелы восполнять и восполнять.
— Ауф…
Одновременно с ней поворачиваемся направо.
— По ходу, у нас тут зрители в первых рядах, — констатирую, хохотнув.
Тайсон, чья наглая морда лежит на краю постели, тяжко вздыхает и смачно облизывается…
Глава 60. Перманентное счастье
Саша
В конце августа мы с Илюхой отправляемся в автопутешествие и целых пять дней проводим только вдвоем. Днем купаемся в теплом море и лентяйничаем, лежа на пляже под лучами жаркого солнца. Вечером веселимся и гуляем вдоль шумной набережной, посещая местные кафешки. Ночью беспрестанно любим друг друга. Долго. Много. До исступления…
Когда отпуск подходит к концу, испытываю невозможную вселенскую печаль. Возвращаться в Москву не хочется страшно. До слез аж.
Илья, заметив зарождающуюся депрессию, устраивает мне сюрприз. В одном из районов Сочи показывает большой, чудесный дом у моря. Новый, из красного кирпича, с шикарной террасой. Спрашивает, нравится ли он мне. Понимаете, да? Покупать его собирается на полном серьезе. Кстати, вспомнилось, что еще Лисицына рассказывала про эту его давнюю мечту детства.
Возвращаемся в столицу двадцать девятого и уже через пару дней вынужденно вливаемся в ритм большого города. Илья занимается расширением своего бизнеса, связанного с продажей поддержанных авто, а я приступаю к долгожданной учебе в Гнесинке.
Та-дам!
Боже, какое счастье делать то, что по душе! С каким удовольствием я посещаю занятия по вокалу, актерскому мастерству и сценической речи!
А какая атмосфера царит в Академии! Словами не могу передать. Я безумно рада познакомиться с таким количеством творческих единиц. Находясь среди них, я четко ощущаю себя на своем месте. Чувствую, что занимаюсь любимым делом. Тем, чем должна. Тем, что безумно нравится.
Однозначно, все познается в сравнении. Сейчас я вообще не понимаю, как могла на протяжении пяти лет принуждать себя носить форму, маршировать и ежедневно самоубеждаться в том, что так правильно.
Где была моя голова? Зачем пошла у отца на поводу? Не надо было…
Как бы то ни было, нельзя жалеть. Да, время безвозвратно упущено, но что теперь? Живем настоящим и в этом самом настоящем у меня все очень хорошо…
— Осип охрип. Архип осип, — озвучиваю те скороговорки, которые тренировали с преподавателем по сценической речи.
— Следующая.
— На горе Арарат рвала Варвара виноград. Давай…
— На горе… какой?
— Арарат, — подсказываю услужливо.
— Кхм, на горе Арарат рвала Варя виноград.
— Че это она Варя? Варвара, — исправляю, докапываясь. — Ладно, а такую… Мыла Мила мишку мылом, Мила мыло уронила. Уронила Мила мыло, Мишку мылом не домыла.
— Какая жалость…
— Повтори.
— Издеваешься, Сань?
— От топота копыт пыль по полу летит. А еще вот эта непростая: расскажите про покупки. Про какие про покупки? Про покупки, про покупки, про покупочки свои! — быстро проговариваю с нужной интонацией.
— Я пас.
— Лилии полили ли, иль увяли лилии? — не отпуская его руки, запрыгиваю на высокий бордюр и иду, балансируя. — Повторяй.
— Бля, Рыжая, завязывай. У меня уже мозг взрывается
— У Сени и Сани в сенях сом с усами.
— Кто?
— Сом.
— Что за бред сивой кобылы. И кстати, — останавливается и смотрит на меня исподлобья. — Что за «Сеня» там сегодня рядом с тобой нарисовался?
Намекает на того парня, с которым я выходила из здания академии.
— Максим Лещук. Одногруппник.
— Понятно.
— Мы просто обсуждали творческое задание, — поясняю я ему.
— Я не спрашивал, что вы делали. На воре и шапка горит, — умничает, хмыкая.
— Ну прекращай! — примирительно обнимаю его за шею. — Но знаешь, мне дико нравится, когда ты ревнуешь.
— А мне дико нравится твоя юбка, — его ладонь нагло опускается на мою пятую точку.
— Исаак Виссарионович сегодня сделал мне замечание, — рассказываю, хихикая.
— Старый извращенец, небось передернул после занятия.
— Ты дурак блин?
— Какого ляда он до тебя докапывается? — подхватывает меня за талию и снимает с бордюра.
— Да Виссарионович безобидный в принципе, — пожимаю плечом. — Ворчун, каких поискать, а так… нормальный. Видимо, не может забыть мне тот эпизод на парковке. Слушай, а какие у него костюмы! Закачаешься! Сегодня он был в леопардовом. И туфли с носками такие же! Прикинь?
— Жесть.
Это надо видеть.
— Ты почему вчера пришел так поздно? — обиженно дую губы. Ждала его ждала, но потом все-таки вырубило.
— Надо было утрясти кое-какие вопросы.
— Пошли туда, глянь сколько там листьев! Хочу! — тяну его в пролесок.
— С матушкой потрещали? — начинает собирать самые крупные из них.
— Угу, — прислоняю ребро ладони ко лбу.
Вечернее солнышко уже садится, но его лучи все еще настойчиво пробираются сквозь листву деревьев, окрашенную в яркие цвета осени.
— Опять звала домой?
— Звала, — вздыхаю я. — Не понимает, что туда я не вернусь.
О том, что отец залепил мне пощечину, Илья, конечно, не знает.
— Что говорила?
Внимательно наблюдаю за тем, как он для меня старается.
— Мама по-прежнему считает, что нам не нужно было съезжаться. Мол поторопились.
— Не согласен с ней.
— А вообще, она от тебя в восторге, — выкладываю как есть.
— Это все моя исключительная харизма, — самодовольно ухмыляется и подмигивает. — Готово, Сань, держи.
Принимаю букет из листьев и расплываюсь