class="p1">Видок у нее конечно… Непослушные рыжие пряди рассыпались по плечам. Щеки полыхают ярким румянцем. Глаза лихорадочно горят. Губы распухли от наших ненасытных поцелуев. Прикид еще этот блядский… Короче, аут полный.
Абрамов ухмыляется и, как самый понятливый, первым проходит в нужном направлении.
— А вы че, типа того, опять шуры-муры? — ошалело осведомляется Антон.
— Тяф! — напоминает о своем присутствии пес.
— Пошли, Череп, — Данила активно подталкивает его в спину.
— Ну даете! — не двигаясь с места, восклицает тот. — Неожиданно. А я и думаю, че Илюха так задержался? А тут вон оно че! Восемнадцать плюс. Привет, Сань, отлично выглядишь. Прямо секс-бомба. Правда, пацаны? Наряд что надо.
— Эммм, спасибо.
— Свалите, а! — командую, закрывая ее собой.
— Вот ты интересный! — хохотнув, выдает Тоха. — Сам в гости позвал, а теперь…
— Тяф!
— Сам позвал, сам выгоняю! — начинаю беситься. И под рукой, как назло, ни фига нет, чтобы Харитонову прикрыть.
— Так не делается вообще-то, дружище.
— Череп, я тебе щас… — закипаю капитально.
— Пошли, патлатый, — обращается к нему Ян. — Пора.
— Да вижу. Паровоз вон уже дымится вовсю. Не спали его дотла, Сань. А то как же ж мы без предводителя!
Ржут как кони, после чего наконец двигают к выходу.
— О, а чемодан чей? Илюх, ты куда-то уезжаешь?
— Черепанов, съебись уже сам в далекое пешее! — гаркаю, не выдержав.
Клянусь, еще одно слово — и я придам ему ускорения.
— Потерпи чуток, дай обуться, — продолжая угорать, завязывает шнурки на кроссах.
Закатываю глаза. Матерюсь.
Сашка прыскает и утыкается носом мне в плечо. Смешно ей.
— Ну мы пошли, — сообщает Антон. — Не провожай, «гостеприимный» ты наш. Пока, Сань!
— Пока!
— Ой, подожди! — хлопает себя по лбу. — Мы ж Дымницкого забыли, е-мое. Пардон… — протискивается мимо нас, открывает дверь и заглядывает в спальню. — Кир, ретируемся по-резкому.
— В чем дело?
— У Илюхи подгорает.
— В смысле?
— Тут Харитонова в черных кружевах. Догоняешь, что к чему?! М?
И все-таки я отвешиваю ему пендаль. Как раз в эту секунду Дымницкий притормаживает на повороте.
— Сашка в кружевах??? Да ну нах! — доносится до нас звонкий голос Яськи, висящей на телефоне. — А ну, зай, покажи мне этих двоих.
— ПОШЛИ. ВСЕ. НА. ХРЕН! — пинками выпроваживаю и Заю, и шумную компанию на лестничную клетку. Захлопываю дверь, поворачиваю щеколду.
Когда возвращаюсь к девчонке, кто-то из придурков нажимает на звонок. Трижды. Отчего переливчатая птичья трель звучит по-идиотски.
— Дебилы.
— Тяф!
Это еще носится по коридору, ебанько блохастое…
— Брысь на кухню!
— Не ругайся на него.
— Навела шухера и веселишься, — загребаю Бесстыжую в объятия.
— Да ладно, это же твои друзья. Они все понимают, — кладет ладошку мне на морду и улыбается.
— На чем мы остановились? — стискиваю ее покрепче.
— Я тебя поцеловала.
— Точно. Моя очередь.
* * *
На этот раз я себя не сдерживаю. Отпускаю контроль к чертям. Жестко подрывает от осознания того, что мы с ней наедине.
Почти наедине, если не считать докучливого гавнюка, скачущего козлом возле нас.
Саня. Моя Саня…
Кусаю мягкие, нежные губы. Облизываю. Оторваться не могу.
— Илюша… ммм, — сладко стонет, когда оставляю засос на шее. А затем еще один и еще.
— Да, да, да…
Стаскиваю лямки порнушного одеяния вниз. Прокладываю дорожку из поцелуев до груди.
— Мммм… — выгибается навстречу, царапает плечи.
— Бесстыжая, если так пойдет, я разложу тебя прямо здесь, — вынужден предупредить, усомнившись в собственной выдержке.
Искрит-то между нами не по-детски. Электричества хватит на то, чтобы обесточить всю столицу.
— Разложи, разложи, — повторяет, зажмуриваясь.
Звездец.
Не. По-нормальному надо. Не на полу.
— Куда? — пищит, оказавшись в воздухе.
— Хочу тебя в своей постели, — толкаю дверь ногой.
Дело принципа. В ту ночь так туда и не легла ведь.
Заходим в спальню. Тайсон подрывается с дивана. Сперва рычит, но потом, учуяв свояка, успокаивается.
— Иди скорей сюда, — Сашка привлекает меня к себе, едва добираемся до кровати.
— Иду.
Сплетаемся руками-ногами. Жадно трогаем друг друга и безостановочно целуемся в губы. До физической боли. До мурах. До трепета, разливающегося в грудной клетке.
Перекатываемся. Она усаживается сверху. Соприкасаемся в стратегически важных местах, и в унисон напряженно выдыхаем.
— Пиздец какая ты красивая, — не могу не сказать ей.
Любуюсь изгибами. Думаю, за что мне так свезло.
— Обычная, — смущается отчего-то.
— Нет, — качаю головой. — Не согласен абсолютно.
— И когда же ты это понял?
— Все, что надо было, разглядел сразу. Твой паспорт листал, чтобы в Москве тебя найти. Запал уже тогда, сечешь, кис?
— Правда? — она явно не верит.
— Правда.
— Хм…
— Ты подумала, что я возраст проверял. Мол хотел убедиться, что тебе есть восемнадцать. Так вот, положа руку на сердце, плевать мне было.
— Ты когда-нибудь думал о том, что мы могли не встретиться? — рисуя пальчиками узоры на моем животе, спрашивает вдруг.
— Исключено.
— Это почему же? — удивленно вскидывает бровь.
— Ну так по судьбе же. Ты мне, я тебе. Не дошло еще, что ли?
— А если буду мозг выносить?
— Выноси на здоровье.
— Капризничать? — хмуро выдвигает.
— На то ты и девчонка.
— Ревновать?
— Не к кому, Сань. Мне нужна только ты. Никто больше.
— А как же мои тараканы?
— Травить не планирую. Пусть переезжают вместе с тобой. Всем места хватит.
— Не разочаруешься? — тихонько уточняет.
— Нет. И ты тоже. Я все для тебя сделаю. Это не пустой треп.
Залипаем друг на друге. Невербально выгружаем что-то важное и значимое для нас обоих.
— Ладно, мы отвлеклись. Я задолжала, ты помнишь? — сползая вниз, хитро прищуривается. — Надо сравнять счет, а то нечестно получилось, — решительно стаскивает с меня шорты. Вместе с трусами.
Так.
Несите валидол.
Щас у меня, по ходу, будет инфаркт миокарда.
— Он скучал по мне, да? — оценивает масштабы трагедии, завороженно глядя на орган, отражающий все двести процентов готовности к труду и обороне.
— А то ты не видишь, — усмехаюсь нервно.
Она еще ничего не сделала, а меня уже от предвкушения скручивает.
— Я скучала… — шелестит искусительница.
Прикрываю веки, когда Сашка начинает ласкать меня ртом. Сперва действует неторопливо и чувственно, но потом происходит то, что мне в ней так безумно нравится.
Увлеченная процессом, забивает на стеснение и стыд. Смело руководит процессом и сама при этом получает неподдельное удовольствие.
Что еще мужику надо?
— Бля… — наматываю блестящие локоны на кулак.
Торчу от того, как она дрожит. Обнаженная, возбужденная.
— Ты любишь поглубже, я знаю, — эротично вещает томным голосом.
Добивает, пускаясь во все тяжкие.
Вдох. Выдох.
Я как гребаный астматик.
Кислорода не хватает. Сердце тарабанит на износ, оглушая стуком пульса в ушах.
Надо тормознуть. Сейчас мне необходимо оказаться в ней. И как можно быстрее.
Позволяю себе еще