а что ты еще знаешь об «Аэрофрахте» и Уле Хофф-Енсене?
Могенсен отвечал довольно долго.
– Так, хорошо, – сказал Монссон и положил трубку. Посмотрел на остальных. – Они проверят и сообщат.
– Когда? – спросил Бек.
– Могенсен оборачивается очень быстро.
Меньше чем через час раздался звонок из Копенгагена.
Монссон слушал, и вид у него становился все более довольным.
– Прекрасно, – выговорил он.
– Ну? – поторопил его Мартин Бек.
– Ящик находится в их техническом отделе. Парень в Драгёре собирался было его выбросить, но вчера положил в пластмассовый мешок и отправил в Копенгаген. Нам привезут его на пароходе, который отходит от Новой гавани в одиннадцать часов. – Бросив взгляд на часы, он обратился к Скакке: – Проследи, чтобы патруль был на месте в порту, когда привезут ящик.
– Что о Хофф-Енсене? – спросил Мартин Бек.
– Много чего. Он, как видно, у них там хорошо известен. Скользкий тип. Но к нему не подберешься. В Дании он темными делами не занимается. Все, чем он там занимается, вполне законно.
– Другими словами, темные дела Пальмгрена.
– Вот именно. Дела, по-видимому, крупные. Могенсен сказал, что имена Пальмгрена и Хофф-Енсена фигурируют в связи с контрабандой оружия и самолетов в страны, где объявлено эмбарго на оружие. Он узнал это через Интерпол. Но они тоже ничего не могут поделать.
– Или не хотят, – заметил Мартин Бек.
– Более чем вероятно, – согласился Монссон.
Без десяти двенадцать ящик лежал у них на столе.
Обращались с ним очень осторожно, несмотря на то что он был уже сильно поврежден и явно побывал во многих руках.
Мартин Бек снял крышку и рассмотрел выемки от револьвера и запасного приклада.
– Да, – проговорил он. – Ты прав.
Монссон кивнул. Несколько раз закрывал и открывал крышку.
– Легко открывается, – сказал он.
Они перевернули ящик и осмотрели его со всех сторон. Он высох и был в довольно хорошем состоянии.
– Он недолго находился в воде, – констатировал Мартин Бек.
– Пять суток, – ответил Монссон.
– Здесь, – сказал Мартин Бек, – здесь что-то есть.
Он легко погладил дно, на которое была наклеена бумага. Она отмокла и частично отвалилась.
– Да, – произнес Монссон. – На бумаге что-то было написано. По-видимому, шариковой ручкой. Подожди-ка.
Он взял из ящика письменного стола лупу и протянул ее Мартину Беку.
– Гм, – промолвил Мартин Бек. – Отпечаток виден. «Б» и «С» видны достаточно отчетливо. Может быть, еще кое-что.
– У нас есть люди, вооруженные более точными инструментами, чем моя старая лупа. Пусть они посмотрят.
– Этот револьвер применяется или, вернее, применялся на соревнованиях.
– Да, я это понял. Необычная марка. – Монссон побарабанил пальцами по столу. – Отдадим его в технический отдел. И пусть Скакке проверит стрелковые общества. А мы пойдем завтракать. Неплохое распределение труда, а?
– Неплохое, – согласился Мартин Бек.
– Заодно я покажу тебе Мальмё. Ты бывал в «Полковнике»? Нет? Тогда пойдем туда.
Ресторан «Полковник» находился на двадцать шестом этаже, и вид оттуда превосходил все, что Мартин Бек видел за предыдущие дни.
Под ними, словно с самолета, был виден весь город. А также Эресунн, Сальтхольм и датский берег. К северу виднелись Ландскруна, остров Вен и даже Хельсингборг. Видимость была необыкновенно хорошая.
Светловолосый кельнер подал им бифштексы и охлажденное пиво «Амстел». Монссон ел с жадностью, вытряс все зубочистки из стаканчика на столе, сунул одну в рот, остальные в карман.
– Да, – произнес он, – насколько я понимаю, все сходится.
Мартин Бек, которого больше интересовал вид, чем еда, неохотно оторвался от панорамы.
– Да, – бросил он. – Похоже на то. Ты был прав с самого начала. Хотя ты только догадывался.
– Ну и что ж, что догадывался, – сказал Монссон.
– Теперь нужно только догадаться, где он.
– Где-то здесь, – кивнул в сторону окна Монссон. – Но кто мог ненавидеть Пальмгрена до такой степени?
– Тысячи людей, – сказал Мартин Бек. – Пальмгрен и его дружки безжалостно уничтожали вокруг себя все и вся. Он, например, возглавлял множество предприятий – более или менее долгий срок. Пока они оправдывали себя. Когда же те переставали приносить бешеные барыши, то просто их закрывал, и многие рабочие оставались ни с чем. А скольких разорили ростовщические фирмы, вроде той, которой ведает Бруберг?
Монссон ничего не стал отвечать.
– Но я думаю, что ты прав, – продолжал Мартин Бек. – Этот человек должен быть где-то здесь, если не сбежал.
– Сбежал и вернулся, – добавил Монссон.
– Возможно. Должно быть, действовал он непреднамеренно. Ни один человек, задумавший убийство, и в первую голову наемный убийца, не поедет на велосипеде летним вечером, привязав к багажнику коробку с револьвером. Да еще такую большую – больше обувной.
К их столу подошел бармен.
– Инспектора по уголовным делам просят к телефону, – сказал он Монссону. – Кофе?
– Это, наверное, тот парень с микроскопом, – решил Монссон. – Кофе? Да, будьте любезны. Два эспрессо.
– Да, – сказал Монссон, вернувшись. – На дне коробки заметны «Б» и «С». Остальное прочесть нельзя, так считает