– Можно войти?
– Конечно, – сказал Мартин Бек. – Садись.
Сам он отошел и сел на край кровати.
Паульссон опустился в кресло. Лоб и щеки у него блестели от пота.
– Сними пиджак, – предложил Мартин Бек. – Здесь можно не соблюдать этикет.
Паульссон долго колебался, но наконец начал расстегивать пуговицы. Сняв пиджак, старательно сложил его и повесил на ручку кресла.
Под пиджаком была рубашка в широкую полоску светло-зеленого и оранжевого цветов. В наплечной кобуре револьвер.
Мартин Бек подумал, сколько времени понадобится, чтобы добраться до оружия, пока справишься со сложной процедурой расстегивания пуговиц.
– Ну, что тебя беспокоит? – беспечно спросил он.
– Я… Я хочу спросить тебя.
– О чем?
Наконец, по-видимому после больших усилий над собой, Паульссон произнес:
– Добился ты чего-нибудь?
– Нет, – ответил Мартин Бек. И из вежливости прибавил: – А ты?
– Все это так сложно, – печально покачал головой Паульссон, любовно поглаживая усы, словно пытался набраться новых сил.
– Или, наоборот, очень просто, – заметил Бек.
– Нет, – возразил Паульссон, – не думаю. А самое скверное… – Он замолчал, а потом, с проблеском надежды во взгляде, спросил: – Ты получил от них нагоняй?
– От кого?
– От шефов из Стокгольма.
– Они немножко нервничают, – ответил Мартин Бек. – А что самое скверное, как ты сказал?
– Будет международное расследование, политически очень сложное. Всестороннее. Сегодня вечером два иностранных агента безопасности уже сюда приехали. В гостиницу.
– Эти странные люди, которые сидели в холле? Откуда они?
– Маленький из Лиссабона, а второй из Африки. Называют себя деловыми людьми. Но… они сразу меня узнали. Знают, кто я. Странно.
«Да уж куда как странно», – подумал Мартин Бек, а вслух сказал:
– Ты с ними беседовал?
– Да. Они хорошо говорят по-английски.
Мартин Бек знал, что Паульссон был очень слаб в английском. Может быть, он хорошо знал китайский, или украинский, или какой там еще язык нужно знать для безопасности государства.
– Что им нужно?
– Они спрашивали о вещах, которые я не очень-то понял. Поэтому-то и побеспокоил тебя. Они хотели получить список подозреваемых. По правде говоря, у меня такого списка нет. Может быть, у тебя есть?
Бек покачал головой.
– Я, конечно, им этого не сказал, – хитро улыбнулся Паульссон. – Но они спросили о чем-то непонятном.
– О чем же?
– Насколько я понял, но, может быть, я ошибаюсь, они хотели знать, кого подозревают в заокеанских провинциях. Заокеанские провинции… Но они повторили это несколько раз на разных языках.
– Ты правильно понял, – дружелюбно сказал Мартин Бек. – Португальцы утверждают, что их колонии в Африке и других местах равноправны с провинциями в самой Португалии.
Лицо Паульссона просветлело.
– О черт! – воскликнул он. – Значит, я правильно понял.
– И что же ты им сказал?
– Ничего определенного. У них был разочарованный вид.
– Да, можно себе представить. Они собираются остаться здесь?
– Нет, – сказал Паульссон. – Едут в Стокгольм. Будут беседовать в своем посольстве. Я тоже лечу туда завтра. Должен доложить. И изучить архивные материалы. – Он зевнул. – Пожалуй, нужно ложиться. Тяжелая была неделя. Спасибо за то, что помог. – Паульссон поднялся, надел пиджак и очень тщательно застегнул все пуговицы. – Пока.
– Спокойной ночи.
В дверях он повернулся и зловеще проговорил:
– По-моему, на это уйдут годы.
Мартин Бек посидел еще несколько минут. Посмеялся над ушедшим гостем, разделся и вошел в ванную комнату. Долго стоял под холодным душем. Закутался в банную простыню и вернулся к прежнему месту у окна.
Снаружи было тихо и темно. Казалось, что вся жизнь замерла и в гавани, и на вокзале. Где-то промчалась полицейская машина. Многие таксисты смирились со своим положением и разъехались по домам. Наконец и он решил, что пора лечь. Раньше или позже это придется сделать, хотя сон по-прежнему не приходил.
Лег на спину и заложил руки за голову. Лежал неподвижно, устремив взор в потолок.
Минут так через пятнадцать – двадцать снова услышал стук в дверь. Очень легкий и на этот раз.
«Господи боже, – подумал он, – неужели Паульссон опять начнет распространяться о шпионах и тайных агентах? Самым простым делом было прикинуться, что спишь. Но разве ты лишился чувства долга?»
– Войдите, – произнес он с тоской.
Дверь осторожно открылась, и в комнату вошла Оса Турелль в домашних туфлях и в коротком белом ночном халате, завязанном пояском на талии.
– Ты не спишь?
– Нет, – ответил Мартин Бек и простодушно прибавил: – И ты тоже?
Она засмеялась и покачала головой. Коротко остриженные темные волосы блестели.
– Я только что вернулась. Успела лишь принять душ.
– Я слышал, у вас сегодня была большая суета.
– Да, черт возьми. Поесть некогда было. Сжевала только несколько бутербродов.
– Садись.
– Спасибо. Если ты не устал.
– От ничегонеделания не устаешь.