на себя. Помни, чему я тебя учил. Не подведи! А теперь иди, собирайся. Мы едем.
Хаггар обошел лагерь, ища Румиля. Телохранитель сидел под ольховым деревцем, опершись спиной о тонкий серый ствол. Он снова что-то записывал в свою потрепанную тетрадь.
— Румиль, может, поговорим? — Хаггар подошел к нему и сел рядом. Телохранитель удивленно взглянул на него, но кивнул, пряча тетрадь в дорожную сумку. — Через несколько часов я вас покину. Меня ждут у Реки. Князь продолжил после небольшой паузы:
— Я не уверен, что мне суждено вернуться. Надо же, только тебе и могу признаться! — Румиль внимательно смотрел на него. — Не ехать я не могу. Это мой долг. Взять с собой Элен тоже не могу. Да она и не поедет. Я оставляю ее, Румиль. И оставляю в тяжелый час. Думаешь, к чему я все это тебе говорю? Объясню. Друзьями мы с тобой так и не стали. Но ведь мы и не враги? — Телохранитель все так же выжидающе смотрел на Хаггара. — Будь рядом с ней. Тяжело мне даются эти слова! Сам бы должен беречь. Укрывать от ветра, пылинки сдувать, не давать коснуться нелюбящему взгляду… Эх! Князь с досадой стукнул кулаком по колену. Рука телохранителя легла ему на плечо. Хаггар поднял голову.
— Ты любишь Элен. Береги ее.
Хэльмир не находил себе места от нетерпения. Вчера он выслал разведчиков в глубь леса и теперь ждал их возвращения. Хэльмир больше двух лет не видел брата. Хаггар никогда не сидел дома, но такой долгой разлуки у братьев еще не было. И сейчас кто мог точно сказать, увидятся ли они? Хаггар уехал один, никому ничего не объяснив. Отец от гнева и тоски долго не мог прийти в себя. Гонцы с востока не возвращались. Жив ли он? Только бы встретиться снова! Хэльмир условился с Хьюрином, что они будут ждать здесь, в Элиндоре, в самом сердце Тинтаура, неделю. Срок истекал завтра.
— Господин, Астальд возвращается! — прервал размышления Хэльмира один из его воинов. На поляну вышли несколько человек в светло-зеленой одежде с луками за спиной.
— Господин, они едут! — взволнованно доложил один из них.
— Капитан с ними?
Астальд переглянулся с остальными.
— Они далеко были. Не разглядеть. Кажется, с ними.
— Хьюрин точно там, — вставил другой разведчик.
— Идем навстречу. Быстро! — скомандовал Хэльмир и первым вышел из леса на широкую поляну.
Путники, не спеша, ехали по лесной тропе. Хэльмир увидел их и замер в изумлении. Героями старинных легенд показались ему всадники на высоких благородных конях, в легких, невиданных в Арандамаре одеждах. Первыми ехали спокойные, величавые владыки: гордый властитель, а с ним прекрасная женщина. Их лбы венчали короны с ослепительно сверкающими на солнце алмазами. Сопровождаемые молчаливой свитой, владыки вскоре остановились, развернув коней в шеренгу. Хэльмир и верил, и не верил. Неужели этот исполненный грозной силы, благородный муж его брат? А женщина, из-за которой он покинул Арандамар… Хэльмир чуть не вскрикнул. Это она, та фея из его снов! Тогда Хадинг говорил ему… Хадинг?! И Хэльмир, не отрываясь, смотрел в спокойные, немного печальные лица. Меж тем владыка обернулся к своей спутнице и, поцеловав ее руку, с нежной улыбкой, какую Хэльмир никогда раньше не видел, что-то сказал ей и склонил голову. Она возложила ему на чело руки, и ее гордое лицо на миг утратило спокойствие. Затем спутники князя спешились и, преклонив колена, отсалютовали господину. Последним Хаггар простился с хмурым черноволосым человеком, единственным из всех, кто, кроме госпожи, не покинул седло. Наконец князь тронул коня, направив его к ждущим арандамарцам. За ним последовали еще двое Хьюрин и юноша в богатых одеждах. Глядя на приближающегося брата, Хэльмир внезапно почувствовал тоску. Он с ужасом обнаружил, что не хочет возвращения Хаггара! Нет, не из выгоды, не из корысти. Он не дрожал за трон правителя. Как раз к нему он никогда не стремился. Ему стало жаль, мучительно, до слез жаль, той сказки, из которой нещадно вырывала Хаггара жизнь. Пусть бы он жил в мирном краю, пусть бы любил эту гордую и печальную женщину! Но витязь приближался. Ветер разметал по его плечам длинные черные кудри, раздувал алый плащ, теребя складки прозрачных шелковых одежд, украшенных самоцветами и золотым шитьем.
Наконец князь подъехал к застывшим в растерянности арандамарцам. Ехавший с ним юноша спешился первым и придержал повод княжеского коня. Хэльмир удивился. Вот ведь, пригож, как юная дева, а по всему видно, что не робок. И меч на поясе не зря висит. Неожиданно юноша опустился перед князем на колени.
— Благослови меня, господин.
Не удивившись, князь, как перед тем его спутница, возложил свои тяжелые ладони на голову юноши и тихо сказал:
— Да будут милосердны к тебе наши веселые боги. И Единый пусть прольет свет в твою душу. Встань, Атни. Пора. Забирай лошадей.
Юноша медленно встал, с вызовом оглядел арандамарцев и дрогнувшим голосом проговорил:
— Мы будем ждать тебя, господин.
Он вскочил в седло, схватил поводья двух других лошадей и поехал к своим. Князь, не говоря ни слова, смотрел ему вслед. Атни подъехал к всадникам, и княгиня вскинула руку в последнем приветствии, а потом поворотила коня. Когда, не оглядываясь, она исчезла за деревьями, остальные последовали за госпожой. Через минуту поляна была пуста. Хэльмир молчал, не решаясь подать голос. А стоявший рядом с ним человек все смотрел туда, где скрылись пришельцы, не смея порвать соединявшую их нить. Но она натягивалась все туже, и все невыносимее была боль, разрывающая сердце. Не в силах больше терпеть, но и не желая поддаваться тоске, князь обернулся к застывшему в молчании брату и, раскрыв объятия, сказал:
— Вот я и вернулся.
Всю дорогу до столицы княгиня молчала. Румиль разделял с госпожой ее задумчивую грусть. Велемир со своими ребятами мудрил над картами, занося в них какие-то пометки. Только Атни, подавленный и растерянный, ехал один, глядя перед собой невидящими глазами. Разведчики пытались было расшевелить его, но Велемир строго приказал им оставить парня в покое. Элен время от времени участливо взглядывала на юношу. Она понимала, что творится в его душе. Когда решаешь пройти свой путь за достойным наставником, а он вдруг уходит, оставляя тебя одного, очень трудно поверить в себя и решиться на первый самостоятельный шаг. Во время одного из ночлегов княгиня подозвала оруженосца мужа к себе и велела сесть рядом.
— Знаешь, Атни, какая тоска неизбывнее всех?
Понуро молчавший оруженосец покачал головой. Элен положила руку ему на плечо:
— Тоска по учителю. По тому,